Том 11, глава 14
12 февраля 2011

В Индии я всегда присматриваю интересные предметы для пуджи, так что в один из дней в Джайпуре я отправился в антикварный магазин своего старого приятеля м-ра Шармы. Я зашел, он приветствовал меня, и мы присели поговорить.

– Есть для меня что-нибудь интересное? – спросил я.

– Да, – ответил он, – Я попридержал кое-что, что вы бы могли использовать для пуджи.

– Отлично! – сказал я.

М-р Шарма искал предметы в ящике своего стола, а мой взгляд скользил по комнате, пока не наткнулся на что-то вроде шалаграма-шилы, пылящейся на полке. Я подошел и, действительно, обнаружил прекрасную шалаграма-шилу, гладкую и сияющую, с красноватым зевом.

“Выглядит как Господь Нрисимхадева, – подумал я, – Нрисимхадева в мирном расположении духа”.

М-р Шарма начал показывать мне предметы для пуджи: светильники, ложечки для ачамана, тарелочки. Они были неплохие, но ум мой влекло обратно к шалаграма-шиле.

– М-р Шарма, – сказал я, – я заметил шалаграма-шилу вот там, на полке.

– А, это, – ответил он, взглянув на божество. – Это не продается.

– Он не “это”, – сказал я. – Согласно писаниям, шалаграма-шилы – божества. Они – Сам Верховный Господь.

М-р Шарма пожал плечами.

– Наверное, поэтому этому камню и поклонялись в царской семье Джайпура на протяжении нескольких столетий.

У меня перехватило дыхание.

– Что? – переспросил я.

– Шалаграм этот был в царской семье сотни лет, – повторил он. – Священники поклонялись ему от их имени. Одна из их дальних родственниц как-то принесла его вместе с множеством серебряных вещей. У нее наступили трудные времена, так что она распродавала часть своих ценностей. Она упомянула, что ее прабабушка рассказывала ей, насколько этот камень был почитаем, когда она сама еще была юной. Но ему уже давным-давно не поклоняются.

– М-р Шарма, – сказал я, – и этот шалаграм просто лежит здесь и пылится на старой полке? Ему нужно поклоняться.

М-р Шарма пожал плечами:

– Я оставил его на удачу.

– Но Он божество, – сказал я. – Он Кришна. Если бы вы пригласили к себе домой или в магазин важного гостя, вы бы позаботились, чтобы хорошо его принять, – предложили бы удобно присесть, место для отдыха, какое-то угощение, – а что тогда говорить о самой важной личности во всех трех мирах, Господе Кришне. Если Он каким-то образом пришел в ваш магазин, вы не можете просто оставить Его восседать на полке.

М-р Шарма задумался.

– Я никогда не думал о нем вот так, – сказал он. – Когда шалаграм появился, я знал, что это важная вещь, из-за его истории. И от него исходил особый аромат, похожий на мускус или агуру. Там еще был сухой цветок, вставленный в засохшую сандаловую пасту, сверху шалаграма.

Он замолчал.

– Лучшее, что я могу делать – это регулярно протирать его от пыли, – сказал он.

– Но просто вытирать с Него пыль… этого недостаточно, – сказал я. – Царская семья не так поступала. Явно, они почитали Его, как следует: предлагали масло агуру, сандаловую пасту, цветы.

М-р Шарма вновь лишь пожал плечами.

– Если вы не хотите поклоняться Ему, – сказал я, – по крайней мере, передайте Его в местный храм или священнику. Я мог бы спросить своего друга, Госвами в храме Радхи-Гопинатхи, не хочет ли он принять божество. Можно мне сделать это? У них при входе в храм есть маленький алтарь для шалаграмов.

– Нет, – произнес м-р Шарма. – Позвольте, я еще подумаю об этом.

– Да, хорошо, – ответил я. – Я вернусь завтра за одним-двумя предметами для пуджи.

На следующий день я вернулся в магазинчик. М-р Шарма был занят с другим посетителем, так что я стал смотреть, что еще за сокровища у него есть. Прежде всего, я хотел взглянуть на шалаграм, но когда подошел к пыльной полке, Его там не было.

М-р Шарма закончил со своим покупателем и подошел ко мне.

– Я решил отдать шалаграма-шилу вам, – сказал он.

– Мне?

– Да, – сказал он.

Он вернулся к своему столу, открыл ящик, вынул шалаграма-шилу и вручил Его мне.

– Я думал над тем, что вы вчера сказали, – начал он, – в ваших словах был глубокий смысл, особенно, что касается правильного приема гостей. Может быть, я и не знаток поклонения божествам, но я почтителен к членам бывшей царской семьи. Они – важная часть нашей истории и традиций. Если они думали, что поклонение этому шалаграму так важно, я сделаю так же. Я знаю вас много лет. Уверен, вы позаботитесь о шалаграме, как следует.

– Спасибо, м-р Шарма, – сказал я.

М-р Шарма улыбнулся.

– Но не забудьте о предметах для пуджи, которыми вы интересовались, – сказал он. – Они вам понадобятся, чтобы поклоняться этому божеству.

Десять минут спустя я вышел из магазинчика – с принадлежностями для пуджи в сумке и Верховным Господом в ладонях.

“Это могло случиться лишь по беспричинной милости”, – говорил я себе, вышагивая по улице и качая головой.

**************************

Шрила Прабхупада пишет:

“По Своей беспричинной милости Верховная Личность Господа предстает перед нами, чтобы мы могли увидеть Его. Не обладая духовным видением, мы не можем созерцать Господа в Его вечном духовном теле, сач-чит-ананда-виграхе… Наши глаза могут видеть только материальные объекты, например, камень или дерево, поэтому Господь предстает перед нами в форме из камня и дерева, чтобы принимать наше поклонение в храме. Это не что иное, как проявление беспричинной милости Господа”.

[ Шримад-Бхагаватам, 5.3.9 комментарий ]

На английском  http://www.dandavats.com/?p=9336

Том 11, глава 11

11 декабря 2010

Однажды утром, когда я читал джапу в своем доме во Вриндаване, мой ученик Нароттам дас Тхакур дас пришел повидаться со мной. Предложив свои почтительные поклоны, он сказал:

– Гуру Махарадж, я так давно не был на Говардхане. Если сегодня у вас для меня нет никакого служения, не могли бы вы благословить меня отправиться на парикраму вокруг холма Говардхана.

– Хорошо, поезжай, – сказал я. – Только возвращайся вовремя к вечерней программе. Я бы поехал с тобой, но мне нужно еще сделать кое-что важное.

Когда он уходил, в голову мне пришла одна мысль, и я сказал:

– Будь внимателен. На парикрамах по Вриндавану никогда не знаешь, что за милость поджидает тебя.

Ранним утром следующего дня, когда я повторял мантру, Нароттам ворвался в мою комнату.

– Гуру Махараджа, – воскликнул он. – Вчера со мной случилось что-то совсем невероятное.

Оказалось, Нароттам взял такси до Говардхана и начал свою парикраму от Кусум Саровары. Шел он быстро и через несколько часов достиг южной оконечности Говардхана. Уставший, он побрел в сторону леса, решив там немного отдохнуть. И тут он увидел садху. Тот сидел и повторял на четках святые имена. Был он совсем худой, на макушке узлом был искусно завязан пучок спутанных волос, из одежды на нем были только кусок ткани на бедрах да чадар на плечах. Глаза его были закрыты, и выглядел он абсолютно умиротворенным, погруженный в медитацию на святые имена.

Нароттам подошел ближе и спросил:

– Мой дорогой господин… Могу ли я узнать, кто вы?

Садху открыл глаза. И ответил:

– Я слуга Гирираджа.

Нароттам был впечатлен его видом и тем, как безупречно садху ответил ему, так что он присел рядом и начал воспевать. Через полчаса садху поднялся на ноги и повернулся к Нароттаме.

– Я на парикраме вокруг Говардхана, – сказал он. – Хочешь пойти со мной?

– Да, конечно, – ответил Нароттам.

Вскоре они пришли к Апсара Кунде, священному озеру у подножия Говардхана и остановились, чтобы полюбоваться прекрасным пейзажем.

– Где вы живете, господин? – спросил Нароттам.

– Живу около Говардхана, – отвечал садху. ­­- Каждую ночь провожу в разных ашрамах.

– А где вы питаетесь?

– Это не проблема, – улыбнулся садху. – Во Вриндаване никто не голодает. Я прошу подаяние в деревнях, и жители всегда дают больше, чем я могу съесть. Обычно я раздаю остатки коровам или обезьянам.

В этот момент они проходили мимо группы отдыхающих паломников, которые устроили пикник.

– Джай хо Бабаджи! – крикнул один из них. – Пожалуйста, подходите, примите прасад вместе с нами.

– Вот видишь? – снова улыбнулся садху. – Своим преданным Гирираджа дает все необходимое.

Пообедав с паломниками, Нароттам и садху помыли руки в пруду неподалеку и отправились дальше. Они проходили по густому лесу,  и садху с любовью оглядывал Говардхан.

– Этот холм, Гири-Говардхан, – лучший слуга Кришны, – произнес он. – Радхарани, возлюбленная Кришны, сказала как-то Своим подругам: «Среди всех преданных этот холм Говардхана – наилучший. О подруги, холм этот дает Кришне и Балараме, а также их телятам, коровам и друзьям-пастушкам все необходимое: воду, чтобы пить, очень мягкую траву, пещеры, фрукты, цветы и коренья. Так холм выражает свое почтение Господу. Когда же его касаются лотосные стопы Кришны и Баларамы, холм Говардхана приходит в ликование».

Они прошли еще метров пятьдесят, и садху остановился.

– Давай-ка я покажу тебе одно место, куда я иногда прихожу воспевать, – сказал он.

Свернув с парикрамной дороги налево, они углубились в лес и остановились за одним ашрамом. Садху указал на вход в небольшом земляном холме.

– Это пещера Рагхавы Пандита, – пояснил он. – Рагхава Пандит был великим преданным Господа Чайтаньи, и, посещая Вриндаван, всегда приходил сюда для своего бхаджана. Это очень святое место. Пойдем, почитаем мантру у входа.

Когда они сидели и повторяли на четках, Нароттам повернулся к садху.

– Баба, а сколько вам лет? – спросил он. – Вы ведь явно не молоды, а ведете себя, как юноша.

– Мне девяносто, – ответил садху, посмеиваясь.

– И много времени вы здесь проводите? – уточнил Нароттам.

– Я прожил здесь всю свою жизнь, – ответил он. – С тех пор, как мне исполнилось десять, я обхожу Говардхан каждый день.

Нароттам был потрясен.

– Каждый день в течение восьмидесяти лет? Сколько же это всего парикрам?

– Количество не так важно, – сказал садху. – На парикраме вокруг Говардхана сердце очищается, и постепенно в нем просыпается любовь к Кришне.

Нароттам задумался над словами садху. Потом он заговорил:

– Мой духовный учитель – ученик Шрилы А.Ч.Бхактиведанты Свами, который покинул Вриндаван в преклонном возрасте, чтобы распространить любовь к Кришне по всему миру.

– Я знаю о Свами Бхактиведанте, – отвечал садху.

– Мой духовный учитель помогает своему гуру выполнять миссию, – продолжил Нароттам. – Он рассказывает о славе Вриндавана в таких местах, как Восточная Европа и Россия. И каждый год во время месяца Карттика он водит группу преданных на парикрамы по Враджу.

Глаза садху округлились.

– О, это очень хорошо, – сказал он.

– И во все свои поездки он берет с собой Говардхана-шилу, – сказал Нароттам.

Глаза садху расширились еще больше, и он произнес:

– Это действительно, просто замечательно.

Они продолжили читать джапу. Разглядывая садху, Наротам отметил, что тот носит две нити крупных бус из Туласи. Одни были темными, отполированными за долгие годы, на них висела большая серебряная кавача. Вторые кантхималы были поновее, и бусины были меньше по размеру.

Внезапно Нароттаме пришла в голову идея. Вдохнув поглубже, он начал:

– Бабаджи Махараджа, я заметил, что у вас две нитки крупных кантхимал на груди.

Он сделал небольшую паузу.

– Как вы думаете, могу я получить одну, в подарок моему духовному учителю?

Садху перестал повторять мантру и задумался на несколько минут.

– Да, – ответил он. – Я могу отдать.

Нароттам остолбенел. Он и не надеялся, что садху согласится отдать их.

Но тот постелил свой чадар на землю, бережно положил на него свои четки. Затем снял с себя бусы поновее.

– Я вырезал их сам, – и с этими словами он опустил их в руки Нароттаме.

Нароттам разглядывал бусы и не мог поверить в свою удачу. Но он поднял глаза, и взгляд его застыл на груди у садху, на хорошо видимых теперь старых кантхималах. Бусы были искусно вырезаны из узловатого дерева и выглядели так, будто были из другой эпохи. Что-то мистическое было в них.

– Бабаджи, – проговорил Нароттам чуть не умоляюще. – Мой духовный учитель был бы более благодарен за старые.

Глаза садху вновь округлились. Он стал перебирать бусины.

– Их подарил мне один садху сорок лет назад, – сказал он. – Он получил их от своего гуру, когда был маленьким мальчиком, а тот получил их от своего гуру за много лет до этого. Им больше сотни лет.

Нароттам потерял всякую надежду.

– Я тысячи раз обошел холм Говардхана в них. Каждый день, живя здесь, я омывался в Радха Кунде. Они вобрали в себя духовную силу всех молитв и мантр, что я прочитал, обращаясь к Гирираджу, – произнес садху.

Нароттам закивал и продолжил повторять мантру. И тут садху снова заговорил:

– Но я буду счастлив отдать их твоему гуру. Скажи ему, чтобы он продолжал рассказывать о славе Вриндавана, где бы он ни был.

Он снял старые бусы Туласи с серебряной кавачей и бережно передал Нароттаму в дрожащие руки. Нароттама сидел, разглядывая прекрасные бусы, трансцендентное произведение искусства, пропитанное преданностью святого.

– Но ты мне должен вернуть те бусы, – рассмеялся садху. – Что это за бабаджи без бус?

Нароттам отдал бусы поновее, а старые убрал в сумку.

– Ну хорошо, – улыбнулся садху. – Теперь давай продолжим нашу парикраму. Гирираджа-Говардхана ки джая!

Он встал и зашагал так быстро, что Нароттам с трудом  поспевал за ним. «Сколько же сил у этого садху», – думал он.

Чем быстрее тот шел, тем громче повторял джапу, и вскоре Нароттам совсем отстал. Садху все удалялся и, наконец, сосредоточенный на своем ежедневном ритуале обхождения Говардхана, исчез.

Нароттам остановился и заглянул в сумку, проверить, уж не пригрезились ли ему священные бусы.

«Гурудева будет так счастлив», – думал он.

Сидя в своей комнате, я завороженно слушал историю Нароттамы. Он закончил говорить, наконец достал бусы и вложил их в мои ладони. Когда я взглянул на них, то понял, что обрел дар безграничной милости.

Я медленно надел бусы и повернулся к Нароттаме.

– Как они смотрятся?

– Ну, они достаточно большие, – ответил он. – Обычно преданные такие не носят.

– Тем не менее, я должен их носить, – сказал я. – Это подарок святого. Кроме того, они наполнены духовным могуществом. Через несколько дней я уезжаю в Бразилию, в течение семи недель буду проводить там фестивали. Эти бусы будут меня вдохновлять. Хотя я покину святую обитель Вриндавана, я возьму Вриндаван с собой.

– Да, – ответил Нароттам. – Благословение подоспело вовремя.

Я стал изучать бусы и спросил Нароттаму, что находится в каваче. Тень смущения скользнула по его лицу, и он покраснел.

– Я забыл спросить, – ответил он.

– Как же так, – вздохнул я. – Ты не спросил садху, что внутри кавачи?

– Нет, Гуру Махарадж. Я был ошеломлен всем этим.

– Ладно, – сказал я. – Это только прибавляет таинственности этому делу. Что бы там ни было в каваче, оно преисполнено духовного могущества и ценности.

Я прижал бусы к груди и вернулся к воспеванию мантры.

«Я буду носить эти священные бусы до конца жизни, – думал я. – И однажды, как и этот садху, передам их другому преданному, кому их сила будет во благо».

Я вспомнил, как в 1972 году Шрила Прабхупада милостиво вручил мне дхоти из своего чемоданчика.

«Подарок Вайшнава – это очень особенная вещь, – сказал он. – С ним нужно обращаться со всем почтением».

Том 11, глава 5

7 мая 2010

Несколько дней тому назад, в первых числах мая, я  поднялся на борт аэрофлотовского рейса 677 Варшава-Москва. Осмотревшись, я  вновь подивился, как же изменились времена. Новый Боинг 737 разительно отличался от того самолета, которым я летел из Англии в Россию весной 1989. В те годы каждому самолету в парке Аэрофлота было далеко за двадцать.

Остались в прошлом немолодые сердитые стюардессы, которые не могли ответить даже, который час. Нынешний экипаж состоял из приятно выглядевших девушек и мужчин, бегло говорящих на русском, польском и английском языках.

– Пожалуйста, проходите на свое место, сэр, – сказала стюардесса, посмотрев мой посадочный талон. – Могу я взять вашу куртку? Хотите сока?

– Нет, спасибо, – поблагодарил я. – Всё хорошо.

Она посмотрела свои записи:

– Я вижу, авиакомпания повысила вам класс обслуживания, вы можете лететь бизнес-классом.

– Я летаю с вами  уже больше двадцати одного года, – улыбнулся я. – И накопил мили.

Пассажиры, расположившись, начали общаться друг с другом, и атмосфера стала, как на  вечеринке. Я уселся в своем кресле поудобнее и прикрыл глаза. И вновь вернулся мыслями к своему первому полету в Россию в том  мрачном салоне самолета.

В те времена Россия была коммунистической и главенствовала среди республик СССР. Правительство полностью контролировало жизнь людей, и, хотя они тяжело трудились (в основном на заводах), они были очень бедны и озлоблены.

Я вспоминал, на сколько разных вопросов иммиграционного контроля мне пришлось тогда ответить, чтобы въехать в страну. И  последующие дни и недели я очень рисковал, тайно встречаясь с преданными на квартирах, в подвалах  и на чердаках. Религиозные движения находились под запретом, и шла молва, что в случае ареста иностранным проповедникам грозило пятнадцать лет тюрьмы.

Я открыл глаза и огляделся. «Да, – подумал я, – в России теперь демократия, все стало проще, спокойнее, но я скучаю по временам борьбы и приключений, – тогда приходилось постоянно полагаться на Кришну».

Через двадцать минут все пассажиры,  казалось,  уже были на борту,  но дверь все еще оставалась открыта.

– Мы кого-то ждем? – спросил я стюардессу.

– Да, – любезно ответила она.

Пять минут спустя  в двери, поддерживаемый двумя стюардессами, появился старик. Они провели его к соседнему с моим креслу, хотя я был единственным пассажиром в салоне бизнес-класса,  и было еще много свободных мест.

– Хотите, мы посадим вас где-нибудь в другом месте? – спросила его одна из стюардесс.

Он посмотрел на меня, на пустые места и ответил:

– Нет. Мне будет удобно здесь, рядом с этим джентльменом.

Он с трудом устроился в своем кресле. Я отметил пять рядов ярких разноцветных орденов на его пиджаке. Помолчав несколько секунд, он повернулся ко мне и заговорил с сильным русским акцентом:

– Полагаю, вы летите в Москву на Парад Победы.

– Простите, сэр, – ответил я. – Не совсем понимаю, о чем вы говорите.

– Парад на Красной Площади в честь 65-й годовщины нашей победы над нацистами в Великой Отечественной Войне, – объяснил он и на мгновение замолчал. – Конечно, Россия сыграла ключевую роль, но и ваши люди помогли. Вы британец или американец?

– Американец, сэр, – ответил я.

– Ваше правительство послало военных для участия в параде, – продолжил он. – Франция, Британия и Польша – тоже. Двадцать пять лидеров стран вместе с российским Президентом Медведевым будут наблюдать за парадом.

– Понятно, – ответил я.

Он отвернулся и стал смотреть в сторону.

– Мы тяжело сражались, – голос его стал прерываться от эмоций. – И потеряли много солдат, а раненых было еще больше. Но победили. И мы были рады, что вы, американцы, сражались с нами бок о бок. Наша Родина вам благодарна.

– Да, сэр, –  сказал я.

– Знаете, – с гордостью продолжал он, все еще глядя в сторону, – На параде покажут некоторые виды нашего новейшего оружия. Там будут самоходный зенитный ракетно-пушечный комплекс Панцирь-С1 и тяжелая огнеметная система «Буратино», межконтинентальные баллистические ракеты Тополь-М, учебно-боевой самолет Як-130 и ударные вертолеты Ми-28 и Ка-52.

«Он и в самом деле знает свое военное «железо», – подумал я.

Старик повернулся ко мне.

– В общей сложности 160 танков и ракетных установок проедут по площади, – его голос стал громче и взволнованнее. – А в небо поднимутся 127 единиц авиационной техники. Сейчас иностранные войска репетируют вместе с 10 500 российскими солдатами. Для ваших это должно быть особой честью – ступать на русской земле.

– Да-да, конечно, – согласился я.

– Это была величайшая победа всех времен, – сказал он, и тут его глаза наполнились слезами. – Но мы потеряли столько людей. И гражданских тоже. Немцы были хорошими бойцами. Мы бились с ними в рукопашную.

Я сохранял молчание.

– Ваш сержант Байерли был хорошим солдатом, – сказал он. – Вы его знаете?

– Нет, сэр. Боюсь, что нет, – ответил я.

Казалось, мой ответ немного расстроил его.

– Мы звали его «прыгун» Джо Байерли, – продолжал он. –  Немцы взяли его в плен в день открытия второго фронта в Нормандии в 1944, когда он высадился с парашютом. Позже он сбежал из концлагеря Сталаг-3 и присоединился к нашим. Мы доверяли ему, – он мастерски взрывал немецкие танки. Потом его тяжело ранило, и наше командование отправило его в посольство США в Москве. Его называли героем двух наций, и спасибо вам за это.

– Пожалуйста, – сказал я.

– Но если вы летите в Москву не на парад, то тогда зачем? – спросил он. – И почему вы так одеты?

– Я монах, – ответил я.

– У нас своя религия, – произнес он. – Мы православные. Это наша традиция, наша история.

– Понимаю, – сказал я. – Но движение, которое я представляю, существует в вашей стране тридцать девять лет. В этом смысле оно также является частью русской истории.

Он задумался на мгновение и ответил:

– Тридцать девять лет. Пожалуй, вы правы.

– Да, – сказал я. – Мы могли делиться своими идеалами с вашим народом, потому что шестьдесят пять лет назад такие люди, как вы, сражались против фашистского гнета.

– Да! – согласился он. – Мы остановили нацистскую агрессию.

– И мы благодарны вам за это, – сказал я, положив свою ладонь на его руку. ­ –  По-настоящему благодарны.

– Спасибо, – ответил он. – Но вы все еще не убедили меня, что вашу группу, или что бы там ни было, можно считать значительной частью истории России. Как называется ваше движение?

– Оно называется движение Харе Кришна, – ответил я.

– Харе Кришна! – оживленно воскликнул он. Лицо его просияло, и он широко улыбнулся. – Что же вы сразу не сказали? У нас в России много кришнаитов. Они повсюду. Они поют на улицах, продают книги и раздают пищу бездомным в Москве. Все они хорошие русские парни и девушки.

Я потерял дар речи.

– Вы правы, – продолжил он. – Думаю, за все, что вы сделали, можно сказать, что Харе Кришна – это важная часть истории России.

В этот момент мимо нас проходила стюардесса.

– Кто-нибудь из вас хочет сок? – спросила она.

– Да, – согласился он. – Это надо бы отметить. Завтра я возьму этого джентльмена на Парад Победы. У меня есть билеты.

– Спасибо за приглашение, – поблагодарил я.

Самолет начал выруливать на взлетную полосу, а мы подняли стаканы с соком.

– За День Победы! – произнес тост старик-ветеран.

– И за Харе Кришна! – добавил я.

– Да-да, за Харе Кришна, – согласился он, – за Харе Кришна.

Когда самолет взлетел, я вспомнил, что говорил о победе пятьсот лет назад Господь Чайтанья.

чето дарпана марджанам бхава маха давагни нирвапанам

шрейах каирава чандрика витаранам видйа вадху дживанам

анандамбудхи-вардханам прати падам пурнамритасваданам

сарватма снапанам парам виджайате шри Кришна санкиртанам

«Да сопутствует победа воспеванию святых имен Господа Кришны. Это воспевание может очистить зеркало сердца и загасить бедствие бушующего пожара материального существования.  Это воспевание – как полная  луна белого лотоса удачи для всех живых существ. Оно жизнь и душа всего знания. Воспевание святого имени Кришны увеличивает блаженный океан трансцендентальной жизни. Оно дарует каждому благодатную прохладу и позволяет насладиться нектаром на каждом шагу».

[ молитвы Шикшаштаки, стих 1 ]

(«Шри Чайтанья Чаритамрита» Антья-лила 20.12 )