Маленький закуток ада

,

Том 6, глава 21

16 ноября – 25 декабря  2005

 

 

После Ратха-ятры в Буэнос-Айресе и недели проповеднических программ в разных частях города ко мне пришёл преданный с посланием от Гунаграхи Махараджа: не мог бы я посетить храмы ИСККОН в Чили и Парагвае?

На мгновение я заколебался – лишь потому, что попытался представить, где находится Парагвай. Бросив, в конце концов это занятие, я повернулся, чтобы сообщить посланнику о своём согласии, но не успел ничего сказать, как он протянул мне билет на самолёт. «Вы вылетаете послезавтра», – сказал он.

Такой поворот событий вызвал у меня улыбку. Это напомнило мне солдата, получающего новое назначение от старшего по званию. В действительности, Шрила Прабхупада иногда сравнивал распространение движения санкиртаны Господа Чайтаньи с воинской обязанностью.

 

«Так же, как Арджуна и Кришна одержали победу на поле битвы Курукшетра, это движение сознания Кришны, несомненно, будет победоносным, если мы останемся искренними преданными Господа, и будем служить Господу в соответствии с советами тех, кто прошёл впереди нас».

[ Чайтанья-чаритамрита, Мадхья-лила 4.79, комментарий ]

Поэтому, с новым предписанием на руках, в конце ноября я радостно взошёл на борт самолета до Сантьяго. Для странствущего проповедника предвкушение поездки в новые места проповеди всегда радостно – не по причине любви к туризму, но из-за возможности поделиться сознанием Кришны с другими.

Материальный мир представляет для преданного Господа очень небольшой интерес. Фактически, когда самолёт опустился за Андами около Сантьяго и облетал город, я даже не побеспокоился выглянуть в окошко, в отличие от большинства пассажиров. Я был уверен, что город, скорее всего, выглядит так же, как и многие другие, что довелось мне повидать за последние 35 лет. Глобализация привнесла практически в каждую страну мира одни и те же магазины, моду и рекламу. Неповторимость культур исчезает на глазах, уступая дорогу стандартному мировому порядку. По милости моего духовного учителя, Шрилы Прабхупады, сердцу моему остаются дороги только места игр Господа, такие как городок Вриндаван, где явился Господь Кришна.

«Конечно, в этом мире есть много городов, из них каждый благословлён Моим присутствием в форме главенствующего Божества, способного принести умиротворение ума преданным, подобным тебе. Но, друг Мой, со всей искренностью клянусь тебе снова и снова, что ни один из них не приносит столько радости Моему сердцу, как эта скромная деревня пастухов”.

[ беседа Кришны с Уддхавой, Уддхава-сандеша, текст 8]

Несколько преданных встретили меня в аэропорту и отвезли в храм в центре города. После небольшой церемонии приветствия меня отвели в мою комнату, где я спросил о расписании мероприятий, запланированных с моим участием. И был удивлён, узнав, что на следующий день преданные запланировали проведение праздника Ратха-ятры.

Утром все мы собрались перед храмом. Группа преданных наносила последние штрихи в украшении большой колесницы. Собралось больше трёхсот преданных, включая прихожан и гостей, и большинство составляла молодёжь.

«Много молодых людей в Сантьяго привлеклись сознанием Кришны, – сказал Ади Кешава, президент храма. – Каждый год приходит от десяти до пятнадцати новых преданных. Ситуация похожа на начальные годы движения в Америке, но здесь она продолжается десятки лет».

Я был впечатлён. Настроение было приподнятое и вдохновлённое. Тут кто-то подул в раковину, и 40-50 подростков взявшись за верёвки, побежали по улице. Когда колесница понеслась, я перешёл на бег трусцой, чтобы не отстать.

«Энтузиазм юности, – подумал я. – Через минуту они сбавят темп».

Но темп нарастал, и мой бег трусцой превратился в бег, в то время как гигантская колесница вильнула за угол, чудом не задев припаркованные машины.

Сотни молодых преданных подпрыгивая, танцевали по всей улице. Мускулистые парни играли быстрый мощный ритм на мридангах, а ведущий киртана громко пел с широкой улыбкой, щедро наполняя сладостью тёплый летний воздух.

Тридцать минут и пять кварталов спустя, поняв, что преданные и не собираются сбавлять скорость, я перешёл на шаг и оказался позади.

Через час колесница развернулась, в темпе заехала за другой угол, повернула и поехала обратно по параллельной улице. Я срезал по боковой улице и неожиданно обнаружил себя прямо перед шествием.

-Махараджа, – сказал лидер киртана, вручая мне микрофон, – ваш черёд.

-Хорошо, – с улыбкой сказал я, – Но я не могу петь и бежать одновременно.

Я снизил скорость шествия и вёл киртан 20 минут. Затем отдал ведение киртана предыдущему певцу, который тут же перешёл на быстрый темп и унёсся по улице вместе с преданными и колесницей.

Посмотрев по сторонам, я увидел людей, наслаждавшихся зрелищем. «Очень быстро несущийся фестиваль милости», – подумал я. Снова срезав, я вернулся к месту проведения празднества и там дождался возвращения шествия.

Час спустя процессия приблизилась к парку на нормальной скорости, за ней следовала довольно большая толпа молодёжи. Через несколько минут я дал со сцены вступительную лекцию о сознании Кришны и заметил, что многие из молодёжи внимательно слушают, зачарованные философией. «Всё в порядке, – подумал я. – Если гонки с Господом Джаганнатхой по улицам Сантьяго это то, что приведёт этих подростков к началу духовной жизни, пусть будет так».

Единственным минусом было то, что следующим утром я был так вымотан, что с трудом смог подняться с постели.

Некоторые студенты приходили на лекции, которые я давал в храме на протяжении нескольких последующих дней, и я был счастлив представить им сознание Кришны. В действительности, я и сам испытывал такое наслаждение, что однажды утром был захвачен врасплох, когда один преданный напомнил мне, что сегодня пора вылетать в Сьюдад-дель-Эсте в Парагвай.

Поспешно упаковывая багаж, я отметил, что снова удивлённо спрашиваю себя: «Где же находится этот Парагвай?»

Я приехал в аэропорт за час и, пройдя паспортный контроль, сел у дверей, ведущих на взлётное поле, готовый к первой части путешествия – рейсу до Асунсьона. Я смакую подобные моменты, поскольку это единственные мгновения, когда я предоставлен сам себе. Я использую их для того, чтобы заняться письмами, почитать или прочесть дополнительные круги.

Но в этот раз я достал свой компьютер, вышел в Интернет и провёл краткий поиск данных по Парагваю в поисковой системе Google. Я выбрал информационный сайт Департамента государственного совета США. Читая, я начал испытывать некоторый дискомфорт:

«Тем, кто путешествует за пределами столицы, Асунсьона, следует прибегнуть к помощи агентства путешествий, поскольку удовлетворительные или приемлемые для туристов удобства очень ограничены в больших городах и почти не существуют на периферии».

«Зачем туристы вообще рискуют отправляться туда?» – удивился я.

«Большинство городских улиц вымощены булыжниками прямо поверх грязи», – продолжал сайт, – некоторые дороги в Асунсьоне и других больших городах заасфальтированы. Однако, в эти дорогах часто появляются выбоины, и подолгу остаются без ремонта. Почти все сельские дороги покрытия не имеют».

«Боже мой, – подумал я, – это даже хуже, чем во времена коммунизма в России».

«В последние годы повысился уровень преступности, объектами преступников зачастую становятся те, кто, в их понимании, богаты. Граждане США становились жертвами нападений, похищений, грабежей и насилия. В связи с этими обстоятельствами, подданные США, путешествующие или находящиеся в Парагвае, постоянно должны быть бдительны в вопросах своего окружения и безопасности».

– Вот это да! – сказал я вслух.

«Гражданам США стоит избегать больших скоплений людей и любых событий, в ходе которых собираются толпы людей для демонстраций или протестов. Подобная деятельность приводит к спонтанным блокировкам дорог, включая основные государственные магистрали, по которым путешествуют туристы и местные жители. Гражданам США, заметившим пробки на дороге, не стоит пытаться продолжать запланированную поездку или пытаться пробиться через эти пробки».

Я сделал в уме пометку: «Избегать дорожных пробок».

Продолжая читать, я начал задаваться вопросом, правильно ли я поступил, решив приехать в Парагвай.

«В Сьюдад-дель-Эсте орудуют организации, обеспечивающие финансовую поддержку групп экстремистов, имело место несколько случаев хорошо организованных похищений ради выкупа».

«Избегать похищения», – подумал я, отчасти в шутку.

«Вооружённые грабители, автомобильные воры и грабежи домов – не редкость, как для городов, так и для периферии. В городах процветает уличная преступность, включая карманные кражи и грабежи, в том числе и в дневное время вблизи гостиниц и аэропортов».

«Приземлившись в Сьюдад-дель-Эсте, лучше соблюдать осторожность», – подумал я.

«Американцам, живущим или путешествующим по Парагваю, рекомендуется зарегистрироваться в ближайшем посольстве или консульстве США посредством сайта Государственного Департамента регистрации путешествий и получить свежую информацию о путешествиях и безопасности в Парагвае».

Я тут же зарегистрировал на сайте свой план поездок.

Когда объявили начало посадки на рейс, я быстро просмотрел ещё один сайт. Он подтверждал то, что говорилось на сайте Госдепартамента США:

«Незаконный регион конвергенции Аргентины, Бразилии и Парагвая, Сьюдад-дель-Эсте – место отмывки денег, контрабанды, торговли оружием и наркотиками, которые перевозятся экстремистскими организациями, и основная область незаконного производства марихуаны».

«В любом случае, нет причин впадать в уныние, – подумал я. – Опыт показывает, что подобные места зачастую представляют наилучшие возможности для проповеди».

Через два часа полёта мы приземлились в Асунсьоне, где я сразу пересел на рейс до Сьюдад-дель-Эсте. После взлёта стюардесса сделала объявление по-испански. Я смог понять только несколько предложений – что-то о трёх остановках по пути от Буэнос-Айреса.

«И как же мне узнать, какая остановка будет Сьюдад-дель-Эсте?» – подумал я.

Я подозвал стюардессу.

– Хабла инглес? – спросил я на моём лучшем испанском. – Вы говорите по-английски?

– Нет, сеньор, – ответила она, убегая по своим делам.

Скоро я заснул и резко проснулся минут через 45, когда самолёт заходил на посадку. Не вполне придя в себя ото сна, я схватил ручной багаж и быстро выскочил из самолёта. Я был единственным прилетевшим. По дороге к терминалу я вдруг понял, что не уверен, действительно ли мы приземлились в Сьюдад-дель-Эсте. Я посмотрел на здание терминала, но вывеска на нём не говорила ничего о Сьюдад-дель-Эсте.

Я подал паспорт на иммиграционном контроле. «Это Сьюдад-дель-Эсте?» – спросил я офицера. Он или не понимал по-английски, или посчитал меня сумасшедшим, поскольку только потряс головой и рассмеялся, штампуя мой паспорт и возвращая его мне.

С собой у меня был только ручной багаж, поэтому я быстро пошёл к выходу, чтобы встретиться снаружи с преданными. По пути я с удивлением увидел табличку на английском и остановился прочитать её.

«Осторожно! Местность поражена опасной лихорадкой. Её переносят комары, поэтому очаги расположены, в основном, в городских районах и вокруг человеческих поселений. Примите все необходимые меры предосторожности».

«Ещё одна вещь, о которой следует побеспокоиться», – подумал я, выходя из дверей. Но когда автоматическая дверь закрылась за мной, я понял, что меня никто не встречает. Меня прошиб холодный пот. «Быть может Сьюдад-дель-Эсте был следующей остановкой», – подумал я.

Я достал мобильный телефон, но связи здесь не было. Я решил подождать и присел на бордюр. В этот момент ко мне обратилась группа из 10 или 15 таксистов.

– Хаббла инглес? – спросил я, – Это Сьюдад-дель-Эсте?

Они смеялись. Некоторые говорили «Си». Некоторые говорили «Нет».

Тут же все они пришли в движение и окружили меня. Я понял, что у меня проблемы. Когда я попытался встать, один из них толкнул меня назад. В следующий момент я увидел, как подхватили мою сумку с компьютером, и схватил её покрепче. Тут я увидел, что слева от меня утаскивают сумку с Божествами, и тоже быстро схватил её. Поскольку эти люди кружили вокруг меня, я был вынужден прижимать свои сумки к бокам. Вдруг подъехал микроавтобус и внутри я увидел преданных. Затем, как только появились преданные, таксисты исчезли в темноте.

– Всё в порядке? – спросил один преданный.

– Лучше и быть не могло, – ответил я. – Вы, ребята, появились как раз вовремя.

– Как Вам понравился Парагвай? – спросил другой преданный, когда я сел в машину.

– Ну, примерно так, как я и ожидал, – ответил я.

Я был немного потрясён инцидентом в аэропорту и, пока мы ехали через ночь к маленькому храму в предместьях города, сохранял молчание. Пока микроавтобус подпрыгивал на мощёных булыжником улицах, я пытался изучить то, что находилось снаружи, но было слишком темно. В моём представлении всё было так, как я о том читал – бедным, неразвитым и с необузданной преступностью.

Когда мы приехали, меня встретила небольшая группа преданных, и затем я удалился в свою комнату. Вымотанный, я лёг на кровать. Было жарко и влажно, поэтому я не накрывался, пока меня не обнаружили комары. Тогда я закутался, предпочитая потеть под одеялом риску подцепить лихорадку.

«Маленький уголок ада», – подумал я, засыпая.

 

Этой ночью мне приснилось, что в аэропорту меня похитили таксисты, запихали в багажник и увезли. Они послали письмо в Джи-Би-Си ИСККОН, что в течение 24 часов нужно заплатить выкуп в два миллиона долларов. Джи-Би-Си ответили, что не могут заплатить, потому что у многих храмов большие долги. Когда похитители собрались убить меня, в небесах появились сонмы ангелов и начали петь, распугав моих похитителей.

 

Я проснулся весь в поту.

«Был ли это сон?» – подумал я, с головой, тяжёлой ото сна.

– Да, конечно, – громко сказал я, садясь в темноте. Но вдруг снова услышал пение ангелов. Я быстро встал с кровати и открыл дверь своей комнаты. Ворвался поток утреннего света. Я вышел, и пение стало громче.

Ко мне обратился преданный:

– Доброе утро, Махараджа. Хорошо ли вам спалось?

– Откуда это исходит пение? – спросил я.

– Сразу за стеной вашей комнаты христианская школа, – ответил он. – Всё утро дети поют прекрасные христианские гимны.

– Да благословит Господь маленьких ангелов, – сказал я и пошёл принимать душ.

Позже я прогуливался перед зданием храма и с удивлением разглядывал красивый ландшафт, где простые жилища располагались в безмятежной субтропической зелени.

– Всё в порядке, Махараджа? – спросил брахмачари.

– Да, – ответил я, – я в порядке. – Просто я не ожидал такого. Я имею в виду, что этого не было в прочитанных мной отчётах. Всё это так прекрасно!

По дороге в свою комнату я неожиданно встретил своего духовного брата, Джагадживан даса.

Он рассказал мне, что проповедует в Парагвае уже много лет, и открыл в Асунсьоне храм. Я мог только дивиться его решительности.

Я спросил, какая программа запланирована на время моего трёхдневного визита.

– Сегодня в два часа дня ты выступаешь по национальному телевидению, – улыбаясь, сказал он.

По дороге к храмовому вегетарианскому ресторанчику, расположенному в городе, где должно было состояться интервью, мы проезжали густонаселённый район у реки Паданы. Я увидел большой мост через реку. По обе стороны моста была высокая сетка.

– Для чего на мосту такое высокое ограждение? – спросил я Джагадживану.

– Чтобы контрабандисты не бросали товары с моста и не вылавливали их ниже по течению в Бразилии, – ответил он.

– Я читал о подобной контрабанде, – сказал я.

– Давай быстро прокатимся по мосту, – сказал Джагадживан. – Это хорошее место для обзора города.

Подъехав к мосту, мы неожиданно попали в плотную пробку. Через несколько минут мы уже не могли двинуться.

– Это в порядке вещей? – спросил я.

– Нет, – ответил он и открыл окно, чтобы спросить кого-нибудь из ближайших продавцов, что происходит.

– Говорят, мост перекрыт демонстрантами, – сказал он. – Подождём, пока разойдутся.

Я тут же вспомнил совет Государственного департамента США относительно пробок на дорогах.

– Нет, – сказал я. – Давай развернёмся и поедем в ресторан. Мы не хотим опоздать на интервью.

Вместе с национальным телевидением там были представители национального радио и нескольких известных газет, ожидавшие нашего приезда. Это начинало больше походить на пресс-конференцию. «В Европе нечто подобное было бы организовать довольно сложно, – подумал я. – В этом одно из преимуществ подобных мест».

На следующий день преданные сказали мне, что организовали две лекции в местном университете. Я был взволнован предстоящим.

Выяснилось, однако, что университет представляет собой комбинацию обычной школы с высшей школой. На первую лекцию пришло 200 детей от 8 до 10 лет. Когда они расселись, глядя на меня, я попытался объяснить основы философии сознания Кришны в простейших терминах. Но их внимание было сосредоточено только несколько минут, и скоро большинство из них болтали друг с другом, поэтому я начал обсуждать то, что им было легче понять – доброе отношение к животным.

Я пытался рассказать им, что у животных тоже есть душа, и в этот момент увидел в первом ряду маленькую девочку лет девяти, слушавшую очень внимательно. Когда я сказал, что мы не должны быть жестоки с животными, то увидел слезу, стекавшую по её щеке. Я решил обратить свою лекцию к ней одной. Когда я сказал, что все создания – часть одной духовной семьи, её лицо просветлело.

Когда прозвенел звонок, все остальные дети вскочили и бросились наружу, но девочка всё ещё сидела, обдумывая то, что услышала. Затем и она медленно встала и вышла.

После перерыва пришла группа из 300 студентов высшей школы. Я попросил поговорить с ними Джагадживана прабху. В этот раз разворачивался другой сценарий, так как студенты внимательно слушали то, что он говорил.

Вдруг я увидел, как маленькая девочка из предыдущей группы вошла в класс и, тихо пройдя позади зала, заняла своё прежнее место впереди. Лекция тут же захватила её.

Через полчаса Джагадживан прабху закончил речь и попросил меня провести киртан. Я ухватился за эту возможность. Мне хотелось, чтобы девочка испытала блаженство сознания Кришны. Когда я учил студентов мантре, я увидел, что она внимательно повторяет, слово за словом.

Когда я начал петь, многие из учащихся встали и начали танцевать. Возможно, стесняясь старших, девочка оставалась на своём стуле, но пела с сосредоточенным выражением лица.

Киртан стал более вдохновленным, и остальные студенты присоединялись к танцу. В какой-то момент все они выстроились в линию, которая волнами двигалась по залу. Через некоторое время я посмотрел на часы и понял, что наше время давно уже вышло, но когда я остановил киртан, студенты начали кричать «Ещё!»

У меня не было выбора, кроме как начать заново. Столовая была маленькой, и я представил себе, что киртан слышат во всём здании университета. Через окна, выходящие во двор, я заглянул в класс напротив и увидел, что студенты, занятые своими уроками, покачивались на своих стульях. Примерно через час я подвёл киртан к завершению и взглянул на девочку. Она сидела на своём месте, улыбаясь и сияя, наслаждаясь нектаром святых имён. «Теперь она Твоя, мой Господь, – подумал я. – Пожалуйста, приведи её к Своим лотосным стопам».

Через несколько мгновений она посмотрелa на свои часы, вскочила и быстро побежала к выходу. Добежав до двери, она остановилась, обернулась и улыбнулась мне, с чувством глубокой благодарности в глазах. Потом она вышла.

Когда все ушли, я присел и стал вспоминать, как я опасался ехать в Парагвай. Покачав головой, я поднял взгляд и рассмеялся. «Всеблагой Господь, – сказал я, – ты можешь отправлять меня в ад, сколько захочешь, пока я смогу слышать пение ангелов и пока существуют души, подобные этой девочке, готовой воспевать Твои святые имена»

 

на̄ра̄йан̣а-пара̄х̣ сарве
на куташ́чана бибхйати
сварга̄паварга-наракешв
апи тулйа̄ртха-дарш́инах̣

nārāyaṇa-parāḥ sarve
na kutaścana bibhyati
svargāpavarga-narakeṣv
api tulyārtha-darśinaḥ

«Преданные, целиком посвятившие себя служению Верховной Личности Бога, Нараяне, не чувствуют страха, где бы они ни оказались. Для них нет разницы между раем, адом или освобождением, ибо таких преданных интересует только служение Господу».

[ Шримад-Бхагаватам, 6.17.28 ]

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Прошлое, настоящее и будущее

,

Том 6, глава 20
9 – 15 ноября 2005

 

 

Перед отъездом из Вриндавана на Запад я сообщил Шри Прахладе дасу о своем желании получить даршан у знаменитого Божества Шри Натхаджи в Раджастане. Это Божество было найдено великим преданным Мадхавендрой Пури на холме Говардхан более пятисот лет назад, ещё до прихода Господа Чайтаньи Махапрабху. Позже Божество было перевезено из Вриндавана в Натхдвар, неподалёку от современного города Удайпур.

– Это было бы замечательно, – сказал Шри Прахлад, – заодно мы могли бы посетить знаменитого астролога, живущего в пустыне в нескольких часах езды от этого места. Он известен как Бхригу, поскольку читает будущее человека по Бхригу-самхите.

– Он в самом деле может предсказать будущее?

– О да, – ответил Шри Прахлад. – Наука Бхригу-самхиты всё ещё действенна, и Шрила Прабхупада подтверждал это. В конце Двапара-юги Бхригу Муни был обеспокоен тем фактом, что в Кали-югу большинство астрологов будут недостаточно квалифицированы, чтобы давать верные предсказания, поэтому он записал гороскопы, включающие прошлые, настоящие и будущие жизни каждого. Копии этих гороскопов надёжно хранятся в четырёх разных местах в Индии. Когда вы посещаете Бхригу, он видит в вашей астрологической карте, что должны были прийти туда именно в этот день.

– Именно в этот день? – переспросил я.

– Не только в этот день, но и в этот час, – ответил Шри Прахлад.

Я пошёл в свою комнату и провёл поиск в Vedabase по книгам и лекциям Шрилы Прабхупады. И к своему удивлению, обнаружил следующую цитату:

«Как мы можем постичь прошлое, настоящее и будущее? Из шастр… В Индии до сих пор существуют астрологические вычисления по названием “Бхригу-самхита”. Если вы обратитесь к “Бхригу-самхите”, они тут же поведуют ваше прошлое, настоящее и будущее. Они представят это немедленно. Настолько совершенна астрологическая наука. Кем вы были в прошлой жизни, что представляете из себя в настоящей, и кем станете в будущем – эти три вещи можно узнать».

[ Шрила Прабхупада, лекция по Шримад Бхагаватам, Даллас, 29 июля, 1975 г. ]

Вечером я снова встретил Шри Прахладу.

– Знаешь, – сказал я, – Думаю, я возьму тебя с собой на встречу с Бхригу.

– В самом деле? – спросил Шри Прахлад.

– Да, – ответил я. – Интересно будет узнать, какие возможности для преданного служения ожидают нас в наступающем году.

Через два дня мы со Шри Прахладом, Бимал Прасадом дасом и Дхрувой дасом прибыли в Удайпур. Сразу после обустройства на новом месте мы отправились в часовую поездку на такси по окрестным холмам до деревни Натхдвар, где посетили храм Шри Натхаджи. Посетителей было меньше, чем в мой прошлый приезд в этот храм пять лет назад, и мы наслаждались прекрасным даршаном.

После обеда мы взяли такси и поехали в пустыню. Спустя четыре часа мы въехали в старую запылённую деревушку, которая, образно говоря, была затеряна посреди «нигде».

– Да как же мы вообще найдём в этом месте Бхригу? – спросил я. – Здесь нет даже указателей названий улиц, не говоря уж о номерах домов.

– Местные должны его знать, – ответил Шри Прахлад. Он открыл окно и на хинди спросил дорогу у проезжавшего мимо рикши.

– Дом Бхригу на углу, еще через две улицы, – сообщил Шри Прахлад и закрыл окно.

Когда мы подъехали, я увидел пожилого человека в дхоти, который стоял на крыльце и смотрел в нашу сторону.

– Должно быть, это здесь, – сказал Шри Прахлад.

– Почему ты так уверен? – спросил я.

– Потому, что Бхригу уже ждёт нас – ответил он.

– Ждёт нас?

– Да, – сказал он, – в наших гороскопах написано, что мы прибудем сегодня утром.

По моему телу пробежала дрожь.

Мы остановились напротив дома и вышли из машины. Старик подошёл поприветствовать нас.

– Вы вовремя, – сказал он с улыбкой.

Я посмотрел на Шри Прахлада.

– Вовремя? – переспросил я.

Шри Прахлад подмигнул.

Старик пригласил нас в свой домик и провёл в комнату, освещённую маленькой керосиновой лампой. Я увидел на стене древние изображения святых и мудрецов и спросил Шри Прахлада о самой бросающейся в глаза картине, изображавшей белобородого садху с огромной книгой на коленях.

– Это Бхригу Муни, – прошептал Шри Прахлад.

– Пожалуйста, напишите свои дату, место и время рождения, – попросил меня старик.

Затем он запустил руку в старый деревянный сундук и вынул несколько листков бумаги. Один он положил передо мной.

– Закройте глаза, – сказал он, – и поставьте указательный палец на одну из диаграмм на странице.

Немного помедлив, я закрыл глаза и ткнул пальцем прямо в бумагу. Открыв глаза, я увидел, что касаюсь центра одной из примерно 20 окружностей. В центре каждого круга были разные знаки и что-то вроде цифр.

Старик быстро взял лист и проверил время по часам на стене. Затем, взяв маленькую грифельную доску и мел, он начал записывать свои расчеты. Заведя руку за спину, он вынул узел, развязал его, перебрал ещё одну стопку бумаг и бережно вынул одну из них.

Затем он сел, выпрямился, и начал читать по старой бумаге.

– Вы родились в Америке, – громко сказал он.

«Что ж, это очевидно, – подумал я, – ведь я только что написал это сам».

– Ваш отец умер, когда вам было 17, а мать – когда вам было 47, – продолжал он.

Я с удивлением посмотрел на него.

– Вы покинули страну своего рождения, когда еще были молоды, и до сих пор путешествуете по миру с миссией своего гуру. Есть много мест, где вы могли бы жить, но вы нигде не останавливаетесь, постоянно путешествуя. Вы были женаты, у вас один сын, но вы оставили семью, чтобы стать санньяси.

На его лице промелькнула усмешка:

– Вы намного больше счастливы как санньяси, нежели когда были женаты.

Он снова стал серьёзным.

– У вашего брата была очень сложная жизнь. Сейчас он живёт с одной женщиной, но не состоит с ней в браке. Он не принесёт вам большой пользы в жизни, но то, что вы даете своему брату, принесет ему огромное благо.

Я сидел, потеряв дар речи, и взирал на астролога широко раскрытыми глазами.

– Вы ежедневно повторяете имена Кришны, – сказал он, – и поклоняетесь своим Божествам. Вы написали минимум пять книг, и напишете намного больше.

Я не очень чётко расслышал последнюю часть фразы.

– Ещё больше? – переспросил я.

– Да, – подтвердил он, – и всё, что вы напишете, будет издаваться дважды.

– Издаваться дважды? – повторил я.

Я посмотрел на Шри Прахлада. Он задумался на секунду и улыбнулся.

– Интернет, – сказал он. – Вы отправляете главы своего дневника через Интернет, а в конце года они публикуются в виде книги.

– Невероятно, – ответил я.

– Ваше здоровье, в целом, в порядке, благодаря тому, что вы употребляете простую пищу, – сказал Бхригу, – но вы едите слишком много сладкого.

Он поднял взгляд.

– Вы должны прекратить есть сладкое, – сказал он твёрдо.

– Он не собирается указывать вам, – сказал Шри Прахлад, – он всего лишь читает то, что написал Бхригу Муни.

– Вы должны быть осторожны во время поездок на машинах, – продожал Бхригу, – однажды вас сбила машина, и вы были близки к смерти. Это правда?

– Да, – медленно ответил я, – Это так. В Южной Африке в 1992 году, я был сбит автомобилем и провёл в постели много месяцев.

Он вернулся к чтению: –

–  В прошлом году было похищено самое ценное из всего, что у вас было.

Я повернулся к Шри Прахладу:

– По-моему, в этот раз он ошибается.

Шри Прахлад, похоже, устал от моих сомнений:

– Вспомните, как в июне 2004-го все ваши параферналии для Божеств были украдены скинхедами в Польше.

– Ух ты, – сказал я, – на самом деле.

Эти слова меня убедили, и повернулся, чтобы внимательно слушать дальше.

Старик поднял глаза, посмотрел на меня и снова погрузился в написанное.

– Тысячу лет назад, – сказал он, – Вы были царём Карнатаки, были очень богаты и тратили много средств на больницы, школы и храмы. В конце жизни вы удалились в лес.

В предыдущем рождении у вас было две жены. В конце своей прошлой жизни вы молились: «Если я снова приму рождение, пусть я не буду грихастхой. Я хочу стать санньяси и без остатка посвятить свою жизнь Господу». Поэтому в нынешней жизни вы приняли санньясу в 29 лет. Верно?

– Да, сэр, – подтвердил я, – это так.

– Это результат ваших прежних поступков и желаний, – сказал он. – В этой жизни вы получили неисчислимые благословения от своего духовного учителя. Вы избрали путь бхакти, и потому вам не придётся рождаться вновь. Вы достигнете освобождения в конце этой жизни. Вы доживёте до старости и умрёте естественной смертью, и смерть ваша не будет результатом продолжительной болезни.

Я повернулся к Шри Прахладу:

– Что ж, если всё это произойдет на самом деле, я приложу все усилия, чтобы использовать такую удачу в служении Господу.

– Все Ваши друзья будут хорошими людьми, – продолжал Бхригу.

– Часть моей хорошей судьбы, – с улыбкой сказал я Шри Прахладу.

– Исходя из написанного, ваши возможности будут день ото дня увеличиваться, – сказал Бригху. – В дальнейшем вы построите большой храм для Радхи и Кришны. Поклонение будет величественным. Если правительство попытается противостоять вашим усилиям, вы одержите над ними победу. В том же месте вы устроите гошалу для коров. Там будет гурукула и, возможно, приют.

Он улыбнулся.

– К вам будет приходить много детей, – сказал он.

– Да как же я сумею осуществить все это? – вырвалось у меня.

Он пристальней всмотрелся в написанное.

– Вам помогут ученики, – сказал он. – Они будут собирать средства. У них будет бизнес, связанный с зарубежными поставками товара.

Я, должно быть, выглядел немного удивлённым.

– Так написал Бхригу! – убежденно сказал астролог.

– Позднее вы также будете трудиться на поприще медицины, Аюрведы, – продолжил он, – Вы будете производить лекарства, давать их людям, и они будут выздоравливать. В старости это принесёт вам известность».

Подняв брови, я посмотрел на Шри Прахлада.

Астролог снова посмотрел в таблицы и начал кивать головой:

– Здесь сказано, что вы будете развивать своё служение в четырёх странах, – сказал он. – Какое служение у вас было?

– Я провожу большую фестивальную программу в Польше, – ответил я.

– Вы перенесете её ещё в три страны, – заключил он.

– Как же это может случится? – прошептал я Шри Прахладу.

– Так написано звёздами, – сказал Шри Прахлад, – И однажды вы увидите, как всё это сбывается.

– Мы уже приближаемся к завершению чтения, – сказал старик. – Здесь говорится, что вы будете проводить время во Вриндаване, в Матхуре. Вам знакомо это место?

– Да, конечно, – ответил я.

– По достижении 66-летия вы обоснуетесь там, и будете воспевать святые имена. И всё. Вас не будет заботить, поели вы или нет. Время от времени ради служения вы будете посещать и другие места, но всегда будете возвращаться. Есть какие-то вопросы?

Я был поражён его точностью, и на какой-то момент задумался.

– Как долго мы со Шри Прахладом будем вместе? – спросил я.

Он заглянул в бумагу.

– До самой смерти, – ответил он. – Иногда он будет отлучаться, чтобы выполнить другое служение. В расчётах говорится, что вы вчетвером должны приехать в чатурдаши, понедельник, и что ваши чтения должны начаться в два часа дня и завершиться в три.

Я кивнул Шри Прахладу, чтобы он взглянул на бумагу. Он просмотрел её и внимательно изучил санскрит.

– То, что я смог понять, соответствует сказанному, – сказал он.

– Кто следующий? – спросил Бхригу.

– Шри Прахлад, – ответил я и отошёл в сторонку.

Спустя четыре часа, когда всем нам были прочитаны наши судьбы, мы вернулись и сели в такси.

– Он сказал, что моё прежнее служение распространится ещё в трёх странах, – сказал я Шри Прахладу.

– Да, – подтвердил Шри Прахлад, – Так он и сказал.

– Трудно представить, – заметил я, захлопывая дверцу такси. – Это летний фестиваль. Времени не хватает, чтобы провести июль и август в двух странах, что уж говорить о четырёх!

Во Вриндаване я никому не рассказывал о нашей встрече с Бхригу. Это было слишком невероятным. Я был занят последними закупками для нашей фестивальной программы в Польше, но в последний день один ученик обернулся ко мне в магазине и спросил:

– Гуру Махараджа, почему в вашем списке указаны дополнительные позиции? Что вы собираетесь со всем этим делать?

– Ну, они могут нам пригодиться, – ответил я. – Никогда не угадаешь заранее. Возможно, однажды мы вынесем наш фестиваль и в другие страны, кроме Польши.

Ученик поднял брови:

– Вы так думаете, Гуру Махарадж?

 

 

На следующий день я вылетел в Варшаву и на протяжении двух дней обсуждал с Нандини даси и Джаятамом дасом предстоящий летний фестивальный тур в Польше в 2006-ом году. Затем я сел на рейс до Буэнос-Айреса. Локавардхана прабху, мой духовный брат, пригласил меня посетить их пятый ежегодный фестиваль Ратха-ятры.

Это был мой первый приезд в Аргентину. Когда я приехал, меня встретил Гунаграхи Махараджа. По дороге к храму он рассказывал мне историю ятры. Он был воодушевлён, поскольку они вот-вот должны были подписать соглашение о новом прекрасном храме в городе.

– Тебе здесь понравится, – сказал Махараджа. – Люди здесь благочестивы и мягкосердечны, а преданные любят киртаны.

Мне не пришлось долго ждать, чтобы убедиться в словах Махараджа. Когда мы приехали в храм, группа преданных, поющих полный блаженства киртан, встретила меня и сопроводила в храмовую комнату, всю дорогу воспевая и танцуя. В храмовой комнате киртан продолжался. «Это факт, – подумал я. – Киртаны они любят».

Позже в своей комнате я попросил одного из старших преданных рассказать мне об аргентинской ятре побольше. По мере того, что он рассказывал, я всё больше поражался, сколько возможностей здесь было для распространения сознания Кришны. Казалось, эта страна так отличается от Польши, где правительство препятствует нашему движению, а Римская католическая церковь доставляет бесконечные проблемы.

– Мы поддерживаем ферму за городом, – сказал он. – Проводим программу «Пища жизни», у нас есть ресторан под названием «Кришна», еженедельные харинамы в центре Буэнос-Айреса и множество центров нама-хатты. Сейчас планируем открыть центр йоги и проведение обучающих семинаров в новом храме.

– Похоже, единственное, что вы пропустили – путешествующие фестивальные программы, – сказал я.

Я собирался пошутить, но как только эти слова у меня вылетели, я осознал, что именно произнёс. А преданный ухватился за эту возможность.

– Да, – сказал он. – Это именно то, что нам нужно, Махараджа. Почему бы вам не приехать сюда и не сделать это? Аргентина – идеальное место для проведения фестивалей, а вы – подходящая личность для их организации.

Я потряс головой в знак несогласия.

– Лето одно, так долго…, – начал было я.

– Махараджа, – сказал он. – вы, похоже, переутомились от перелётов. Когда в Польше лето, здесь зима. А когда в Польше зима, здесь лето.

– Это правда, – сказал я. И представил, как мне придется собирать в два раза больше средств, со скрипом начинать программу и с трудом её поддерживать…

– Но на организацию потребуются годы, – сказал я.

– Вовсе нет, – ответил преданный. – Есть один преданный из Аргентины, Эканатх Гаура дас, он был на ваших программах в Польше пару лет назад. Сейчас он проводит похожие программы в Перу и Боливии, только в гораздо меньших масштабах. Я уверен, что он согласится работать с вами, чтобы организовать большую летнюю программу фестивалей здесь, в Аргентине.

Он вручил мне листок бумаги: «Вот его е-майл».

Я был заинтригован идеей. Добравшись до компьютера, я тут же отправил письмо Эканатха Гауре.

Он ответил через тридцать минут. «Махараджа, – писал он. – Весь вдохновляющий опыт я получил от вас и моего гуру Махараджа. Несмотря на то, что в университете я изучал организацию проведения мероприятий, весь мой практический опыт проистекает из наблюдения за вами. Что я могу сказать? Ваши намерения привели меня в восторг. Этим летом я собираюсь провести фестиваль в Эквадоре, поэтому в Аргентине давайте проведём его в январе 2007-го».

Посоветовавшись с Гунаграхи Махараджем, я ответил ему: «Это дело. Приезжай, пожалуйста, на следующей неделе, и мы обсудим всё подробно».

Отправив письмо, я откинулся в кресле. Всё происходило так быстро. Я только приехал в Аргентину и уже успел заняться подготовкой большой фестивальной программы.

Я клевал носом от усталости и был вымотан, поэтому позволил себе лечь отдыхать. Проваливаясь в сон, я улыбнулся, вспомнив слова Шри Прахлада: «Так написано звёздами, и однажды вы увидите, как всё это сбывается».

Утром я нашел в Vedabase следующую беседу:

Грахам Хилл: «Изучая себя, можем ли мы понять, кем были раньше?»

Прабхупада: «Да. Существует Бхригу-самхита, астрологические расчёты. Вы можете узнать свою прошлую жизнь, настоящую жизнь, будущую жизнь. Бхригу-самхита – это система».

[ Шрила Прабхупада, беседа с Грахам Хиллом, 26 августа 1973, Лондон ]

 

 

 

 

 

 

 

Подношение на день ухода Шрилы Прабхупады

,

Том 6, глава 19

27 сентября – 8 ноября 2005

 

 

Дорогой Шрила Прабхупада, пожалуйста, примите мои самые смиренные поклоны в пыли Ваших лотосных стоп. Слава Вам!

Мой прославленный господин, в этот благоприятный день годовщины Вашего ухода из этого мира, я вновь нахожу себя на святой земле Вриндавана. Именно сюда Вы удалились от семейной жизни и в преклонном возрасте начали свою миссию распространения послания Господа Чайтаньи на Западе.

Я тоже отошёл от семейных дел и сейчас начинаю чувствовать действие возраста. Каждый год, следуя по Вашим стопам, я приезжаю, чтобы принять прибежище святой дхамы, и в своё время возвращаюсь к проповеди на Западе.

Моя юношеская энергия и телесная сила давно пропали, и, не имея Вашего примера перед глазами, я мог бы подумать об отдыхе, но Вы показали, что поздняя пора жизни может стать лучшим временем для проповеди.

Когда мы становимся старше, чувства, ослабшие и униженно поникшие в позорных попытках наслаждаться этим миром, покоряются желаниям Господа. Ум, натренированный десятками лет повторения святых имён, находит умиротворение и радость в этих священных звуках. И, кроме того, удовлетворение от многих лет преданного служения, наконец сокрушает привязанность к красотам этого мира, и человек оставляет всё, что не является существенным в преданном служении Господу.

Шрила Прабхупада, недавняя болезнь заставила меня переоценить приоритеты и вновь преисполниться благодарности за всё, что Вы дали мне: Ваше милостивое прибежище, Маха-мантру, служение Вайшнавам и привилегию быть частью движения санкиртаны Шри Чайтаньи Махапрабху.

Во время выздоровления я вспоминал, как однажды Вы подарили мне свою одежду. “Подарок Вайшнава – не обычная вещь”, – сказали Вы. Поскольку эта любовь взаимна, я хочу ответить на Вашу доброту и подарить Вам то, что, насколько я знаю, удовлетворит Вас больше всего: распространение сознания Кришны по всему миру.

Моя болезнь обернулась благословением. Принудив меня в течение месяца оставаться вне поля боя проповеди, она, тем не менее, позволила мне более ясно увидеть, что жизнь полна страданий – и не только моя, но и жизни других.

Сейчас не время быть пассивным. Напротив, моё здоровье восстановилось, и я обязан использовать оставшиеся годы, чтобы делиться своей удачей с другими. Хотя шаги мои не быстры, пожалуйста, благословите меня, чтобы мои слова и осознание стали глубже, давая возможность и другим получить Вашу милость.

В этот благоприятный день я молю о решимости проповедовать Ваше возвышенное послание до последнего вздоха. И, наконец, если моё сердце очищено, и Вы посчитаете это приемлемым, пожалуйста, позвольте мне помогать в Вашем вечном служении в духовном небе. Это может осуществиться только по Вашей милости.

веттха твам саумйа тат сарвам
гаггватас тад-ануграхат
бруйух снигдхасйа шишйасйа
гураво гухйам апй ута

“И поскольку ты полон смирения, твои духовные учителя одарили тебя всеми милостями, доступными прилежному ученику. Поэтому ты можешь рассказать всем нам то, чему обучился у них”.

[ Шримад Бхагаватам, 1.1.8]

Через несколько дней я последую Вашему примеру и покину Вриндаван. Хотя я приезжаю в эту трансцендентную обитель каждый год, я всё ещё не перестаю поражаться её чудесам. Говорится, что все богатства Вайкунтхи не могут сравниться даже с пылинкой этого святого царства. У меня, конечно, недостаточно квалификации, чтобы оставаться здесь, но я знаю, что, проповедуя славу Вриндавана в разлуке, однажды я смогу развить качества, необходимые, чтобы служить здесь вечно. Для меня это будет лучшим подарком.

Я благодарен Вас за всё.

Ваш вечный слуга,
Индрадьюмна Свами

Принимая заботу

, , , ,

Том 6, глава 18
26 сентября 2005

 

 

Вскоре после сезона наших летних фестивалей Нандини даси и Джаятам дас предложили организовать для меня отдых, чтобы я смог восстановиться после нагрузки от 61 фестиваля, проведённых за три месяца.

Несомненно, в отдыхе я нуждался, но предложение отклонил. “Мне нужно сохранять активность, – подумал я, – в противном случае боль разлуки с фестивалем будет слишком сильна”.

Джаятам был недоволен. “Шрила Гурудева, – сказал он, – вам почти 57. Вам следовало бы начать заботиться о себе получше. Недавно вам понадобилось много времени, чтобы справиться с гриппом”.

Позже пришло приглашение посетить фестиваль на Чёрном море в Украине, в Одессе. Я ухватился за эту возможность.

– По крайней мере, найдите время поплавать, – сказал Джаятам. – Это сотворит с вами чудо.

– “Хорошая идея, – ответил я и бросил в чемодан пару плавок.

Трёхдневное мероприятие превратилось в лекции и киртаны, шедшие один за другим, и море я видел только на расстоянии. Но к вечеру второго дня тело подало мне сигнал.

Я выступил, чтобы вести арати в главном пандале. Туда набилась тысяча преданных, жаждущих киртана. Нагнувшись, чтобы взять мридангу, я почувствовал приступ острой боли в правом боку. Я выпрямился, и боль постепенно утихла.

“Слишком плотный обед”, – подумал я и начал петь.

Когда киртан усилился, я отдал микрофон и начал танцевать вместе с преданными. Через час все мы высоко прыгали. Неожиданно я почувствовал ту же острую боль в животе. Я продолжал танцевать, пытаясь игнорировать ее, но она стала слишком сильной. Мне пришлось сбавить темп. Я снова взял микрофон и начал петь, но боль становилась сильнее. Мой голос начал сходить на нет, и мне пришлось завершить киртан.

Киртан! – кричали преданные. – Киртан!” Пытаясь выдавить улыбку, я повернулся и направился к ближайшему стулу.

Ко мне подскочил брахмачари.

– Всё в порядке? – спросил он. – Вы выглядите бледным.

– Всё хорошо, – сказал я. – Нет проблем.

Через несколько минут старший преданный начал на сцене лекцию, а я вернулся в свою комнату.

“Завтра со мной всё будет в порядке”, – подумал я, засыпая.

На следующее утро я должен был давать лекцию по Шримад-Бхагаватам. Как только я сел играть на гармони и запел перед началом лекции, я снова почувствовал боль в боку.

“Да что происходит?” – подумал я и быстро закончил бхаджан.

В полдень, перед отъездом в Польшу, я инициировал в своей комнате 10 учеников. Садхумати даси, 85-летняя ученица, вошла для получения гаятри-мантры.

В ее глазах были слезы: “Этого момента я ждала долгие годы, – сказала она. – Гуру Махараджа, у меня была трудная жизнь, но Господь всегда приглядывал за мной и защищал”.

Когда я читал гаятри-мантру в её правое ухо, боль в правом боку появилась снова. Я вздрогнул и приложил усилия, чтобы сохранить концентрацию.

Мне было интересно, как Садхумати смогла сохранить сильную веру в Господа на протяжении всей своей жизни, и я попросил её рассказать о себе.

“Я родилась под Николаевым, на Украине, – начала она, – и была младшей из шестерых детей. Моя семья была очень бедной, а жизнь суровой. Даже будучи детьми, мы работали так тяжело, что едва находили время посещать церковь.

Мне было около двадцати лет, когда началась Вторая Мировая. Меня послали в Саратов шить шинели для солдат. Это были трудные времена. Нам выдавали только по 500 грамм хлеба на день. Иногда я плакала от голода. Помню, как я молилась Богу, чтобы не умереть.

Я подумала, что любые условия будут лучше, чем те, в которых мы жили, и решила пойти на фронт добровольцем. Так как я была женщиной, местный военком сначала отказал, но я настаивала, и он, в конце концов, согласился. В ту войну наша армия потеряла много людей. После трехмесячной подготовки меня послали помогать защищать от фашистов Петербург.

Несмотря на то, что я была коммунисткой, я сохранила веру в Бога. Во время войны я видела столько ужаса. Я часто молилась: “Мой Господь, если меня сегодня убьют, пожалуйста, забери меня к Себе”.

Однажды мне пришлось забраться на телефонный столб, чтобы починить провода. В этот момент два самолета-истребителя столкнулись в небе, и падающие обломки сбили меня вниз. Я была тяжело ранена, но выжила.

После войны я вышла замуж за военного, и у нас родились трое детей. Когда мой старший сын вырос, он попал в дурную компанию, начал пить и принимать наркотики. Чтобы продолжать, он стал воровать и, в конце концов, ушел из дому. Так жизнь потеряла для меня смысл, и я отчаянно молилась Господу о помощи.

Однажды сын зашёл домой, и я заметила в нём замечательные перемены. Он отказался от дурных привычек, стал мирным и спокойным. Он сказал, что это благодаря его вере в Бога и рассказал, что присоединился к духовному движению из Индии. Он предложил мне посетить его храм, и когда я туда пришла, то была поражена духовной атмосферой.

Я посещала храм регулярно и была счастлива в доме Бога, чистя овощи и моя полы.

Через несколько лет вы приехали навестить нас, и после вашей первой утренней лекции я спросила, могу ли стать вашей ученицей. Сейчас я получаю второе посвящение и чувствую себя в такой безопасности в руках Кришны”.

Я был поражён. “Вот милость Господа, – думал я, – пожилая женщина из украинской деревни, служившая в Советской Армии, стала брахмани-вайшнави.”

Я задал ей последний вопрос:

– Несмотря на свои 85, Вы выглядите достаточно здоровой. В чём секрет?

Улыбнувшись, она ответила:

– Я слежу за собой.

Её ответ вторил совету Джаятама и Нандини несколько дней тому назад: лучше заботиться о своём здоровье.

“Через неделю буду в Венгрии, – подумал я, – и встречусь с доктором на предмет боли в боку”.

По прибытии в Будапешт преданные сразу же организовали мне встречу с хорошим доктором.

Доктор хотел, чтобы сначала я сдал кровь и прошёл УЗИ брюшной полости. Во время сканирования медсестра-практикантка задохнулась от удивления.

– О Господи! – не сдержалась она. – Печень очень увеличена!

Старшие медсестры, строго взглянув на неё, сделали замечание.

– Вот оттуда и идёт боль, – сказал я.

Через несколько часов снимок изучал доктор.

– Как долго у вас такое состояние? – спросил он обеспокоенно.

– Я почувствовал боль десять дней назад, – ответил я.

– Десять дней? И пришли только сейчас?

Я промолчал.

– А раньше были проблемы с печенью?

– Десять лет тому назад в Индии у меня был гепатит А, – ответил я.

Преданный, который пришел со мной, сказал:

– А ещё он помогал старшему преданному нашего движения Шридхаре Свами в его последние дни. У Шридхары Махараджа был гепатит C. Индрадьюмна Свами доедал что-то за Махараджем.

Доктор выглядел встревоженным.

– Гепатит C можно получить только через заражение крови, – сказал я преданному.

– Или пищу, заражённую от крови изо рта больного, – ответил преданный. – Десны Махараджа кровоточили до последнего момента.

Внезапно я осознал, что я, быть может, серьёзно болен. Меня бросило в жар. “Гепатит C может убить”, – подумал я и почувствовал слабость.

– Завтра посмотрим результаты анализа крови, – сказал доктор профессиональным тоном. – До тех пор нет смысла это обсуждать.

На обратном пути к храму я молчал. Вернувшись в свою комнату, я присел на кровать.

“Это что, начало продолжительной болезни? – подумал я и тряхнул головой. – Нет, нет. Слишком рано начинать думать так. Доктор сказал, что мы должны подождать результатов анализа крови”.

Но постоянная боль, беспокойство на лице доктора и слова преданного повлияли на меня.

“Если действительно окажется, что я серьёзно болен, – думал я, – то я буду продолжать проповедовать, сколько смогу, и в то же время постараюсь углубить свое сознание Кришны. Предприму серьёзные усилия и отвергну всё, что не нужно для пробуждения любви к Кришне”.

Я осмотрел комнату и усмехнулся. “Сомневаюсь, что в этих удобствах будет смысл, когда смерть будет у порога”, – подумал я.

Покачав головой, я тихо сказал сам себе: “Как тебе не стыдно – ты, похоже, больше осведомлён об урагане Катрина и войне в Ираке, чем об играх Кришны во Вриндаване.”

“И прибавил в весе”, – добавил я, увидев своё отражение в зеркале.

Я достал ручку и бумагу. “Есть в меру”, – записал я.

“А как я тратил своё свободное время?”

“Занимаясь общественной жизнью, – сказал я тихо, отвечая на собственный вопрос. – Но лучше использовать это время для обучения, повторения святых имён и молитвы”.

Кто-то постучал в дверь, и я очнулся от самоанализа.

– Войдите, – сказал я.

Преданный приоткрыл дверь и заглянул внутрь:

– Махараджа, что сказал доктор?

– Не многое, – ответил я. – Он ждёт результатов анализа крови, но это может быть чем-то серьёзным.

– Очень надеюсь, что это не так, – сказал он и закрыл дверь.

– Я тоже, – сказал я, выдыхая. – Но что, если это начало конца?

Вечером, когда я лёг спать, боль вернулась, и я долго ворочался, пытаясь найти удобное положение.

Спустя некоторое время я сел. “Готов ли я умереть? – спросил я себя. – Я должен быть готов. Вся жизнь преданного – подготовка к этому финальному моменту.”

Я вспомнил бенгальскую пословицу:

бхаджан кара садхана кара-мурте джанле хой

“Любой баджан и садхана, которые человек практикует в течение жизни,

будут проверены во время смерти”.

 

[ лекция Шрилы Прабхупады, Мумбай, 11 января 1975 ]

Я снова лёг и, пока не погрузился в сон полностью, дал себе слово: “Чем бы это ни кончилось, я постараюсь стать ещё лучшим преданным”.

Я проснулся через пять часов, думая, что мне приснился кошмар о том, что я болен. Но боль в боку возобновилась – и я вернулся к суровой реальности.

Медленно тянулось утро, я ждал поездки обратно в клинику. Наконец пробило 10 утра, мы вошли в кабинет врача, и я увидел результаты анализа крови на столе. Он говорил по телефону с серьезным выражением лица. Я занервничал. Наконец (казалось, прошла вечность!) он закончил разговор и взял результаты анализов. Он медленно повернулся в своём кресле.

Это был очень напряженный момент.

Он посмотрел на результаты. Затем улыбнулся.

– Я вижу, что страшного ничего нет, – сказал он. – Нет вируса, инфекции или опухоли.

Меня окатило волной облегчения.

– Моё мнение таково, что ваша печень была ослаблена гепатитом несколько лет назад, а ваше теперешнее истощённое состояние, продолжительный грипп, и, вероятно, лекарства, которые вы принимали, привели к тому, что печень увеличилась.

В течение месяца воспаление будет постепенно уменьшаться, но только в том случае, если вы будете сохранять полный покой, правильно питаться и выполнять умеренные физические упражнения.

Как только мы вышли из кабинета, преданный, сопровождавший меня, издал вздох облегчения:

– Звоночек был близко, Махараджа.

– Да, больше похоже на будильник, – подтвердил я.

– Чтобы подстраховаться, наверное, лучше позаботиться о себе? – спросил он.

– Да, и серьезнее отнестись к сознанию Кришны.

Его лицо просветлело:

– Скоро с вами всё будет, как раньше.

Я, было, собрался согласиться, но вдруг вспомнил свои реализации прошедшей ночью.

– В действительности, не думаю, что дела пойдут так же.

Его улыбка исчезла:

– Что вы имеете в виду? Ведь доктор сказал, что через месяц всё будет в порядке”.

– Прошлой ночью я дал себе обещание, и чувствую, что оно остаётся в силе, как и когда я думал, что столкнулся с продолжительной болезнью.

Преданный поднял брови.

– Придет момент, когда анализы не будут не столь же хороши, – пояснил я. – И, несомненно, однажды придётся умереть. Я должен внести кое-какие поправки в свою духовную жизнь. Санньяси должен быть символом отречения.

Рыба может плавать в воде, но если попытается плавать в молоке – она утонет. Также и тот, кто находится в отречённом укладе жизни, должен жить просто. Если он принимает слишком много удобств, он может пасть.

Выздоравливая, я буду использовать время для того, чтобы увеличить слушание и воспевание о Господе. Это поможет мне, и это поможет проповеди. Садху не должен быть подобен корове – всегда давать нектарное молоко, но при этом питаться лишь травой.

– Куда поедете лечиться? – спросил преданный.

– Для пользы тела, я сейчас же отправлюсь в Дурбан, в Южную Африку, и отдохну там месяц в нашем храме. Но для души я поеду во Вриндаван на время Карттики. Там приму прибежище у преданных и постараюсь помнить о трансцендентных играх Господа.

 

свантар бхава виродхини вьявахртих сарва санаис тйаджйатам
свантас чинтита таттвам эва сататам сарватра сандхийатам
тад бхавекшанатах сада стхира чаре нйа дрк тиро бхавайатам
вриндаранья виласинор ниш дасйотсаве стхийатам

svantar bhava virodhini vyavahrtih sarva sanais tyajyatam

svantas cintita tattvam eva satatam sarvatra sandhiyatam

tad bhaveksanatah sada sthira care nya drk tiro bhavayatam

vrindaranya vilasinor nisi dasyotsave sthiyatam

 

“Одно за другим оставь дела, что не твои по духу.

Думай о том, что прочно утвердилось в сердце.

Считай что все – и движущиеся, и неподвижные, –

живые существа Вриндавана погружены в мысли о Радхе-Кришне.

Так радостно живи во Вриндаване, в служеньи юной Божественной Чете”.

 

[ Шрила Прабодхананда Сарасвати, Шри Вриндаван Махимамрта, Шатака 3, текст 1 ]

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Последний фестиваль

,

Том 6, глава 17
25 августа 2005, Польша

 

К тому времени как я вернулся в Польшу из короткой поездки на Украину, преданные уже разобрали Деревню мира Кришны на Вудстоке и вернулись на нашу летнюю базу на Балтийском побережье.

Они устроили мне небольшую встречу, и я рассказал о наших планах на ближайшие две недели. Это будет последний этап нашего тура. Преданные проводили фестивали почти каждый день с мая и выдохлись, но когда я упомянул, что сезон подходит к концу, у многих из них на глаза навернулись слёзы.

Для всех нас эти фестивали – наша жизнь и душа. Хотя за последние месяцы нам и пришлось столкнуться со множеством препятствий, вынести много аскез и стать свидетелями страданий многих людей, наслаждение от того, что делишься сознанием Кришны с другими намного перевешивает любые беспокойства, через которые пришлось пройти.

Как и в предыдущие годы, фестивали посетили сотни тысяч людей. Я думал о том, как много мы сделали, и что я не знаю, как отплатить преданным. Тогда я вспомнил сон о Шриле Прабхупаде, который увидел на Украине, и поделился им с преданными. Они зачарованно слушали.

– Всё, чего мы достигли в этом году, стало возможно только благодаря усилиям всей команды, – сказал я, – поэтому объятие, дарованное мне в этом сне Шрилой Прабхупадой, я должен разделить со всеми вами.

_______________________

Хотя обещали ливень, в течение следующих двух недель погода оставалась замечательной, поэтому мы отвели больше времени на харинаму, желая увеличить количество посетителей фестиваля.

Каждое лето мы проводим заключительный фестиваль в городе Побиерово. Как только мы обосновались там, на велосипеде приехала мэр города и завела разговор с Джайатама дасом.

“Когда люди услышали, что ваш последний фестиваль будет здесь, – сказала она, – многие из них продлили отпуск ещё на три дня. Наш офис затопили вопросы о программе. Так что можете рассчитывать на большое количество зрителей”.

Я выслушал её прогноз, и решил воплотить его в жизнь, поэтому в этот день вывел харинаму на пляж пораньше. Даже утром там было столько народу, что нашей группе из 110 преданных было нелегко маневрировать между людьми, лежащими на песке.

В какой то момент я заметил мужчину, следующего за нами, и спустя некоторое время подошёл и заговорил с ним.

– Вам нравится наше пение? – спросил я его.

– Очень! – ответил он. – Я слышал о вашем фестивале уже несколько лет, но у нас с женой все не хватало денег, чтобы приехать на побережье и увидеть его. Но на прошлой неделе я уговорил 18 своих соседей сложиться вскладчину, и мы все смогли приехать.

Он кивнул головой в сторону людей, сидящих поблизости на песке. Я посмотрел на них, а они заулыбались и замахали мне.

– Я был так взволнован, что не мог дождаться вечернего фестиваля, – продолжал он, – поэтому решил присоединиться к вашим ребятам, поющим на пляже. Многие горожане говорят, что здесь так же здорово, как и на самом фестивале.

Через час я заметил ещё одного мужчину, идущего за нами. И заметил его не я один. Многие молодые люди на пляже взволнованно указывали на него друг другу. Я воспользовался возможностью подойти к нему, и он представился.

– Я басист известной польской рок-группы, – сказал он, – когда ваша группа проходила по пляжу, я был впечатлён парнем, который пел и играл на аккордеоне. Он один из лучших музыкантов, которых я когда-либо слышал. Как его зовут?

– Шри Прахлада дас, – ответил я.

И не смог удержаться от улыбки и добавил:

– Но он не продаётся.

Пока мы двигались, люди останавливали нас и просили разрешения сфотографироваться с нами. Позировать для снимков на пляжах – обычное дело для нас и, когда снимок сделан, мы улыбаемся и машем, счастливые от того, что они будут вспоминать нашу красочную процессию, вернувшись из отпуска домой.

Пройдя чуть дальше по пляжу, я был поражён неожиданным зрелищем. На песке лежал тюлень, потом он подпрыгнул и плюхнулся в воду. За все годы наших харинам здесь я никогда до этого не видел тюленей на Балтийском побережье.

– Местные сказали, что он живёт здесь всё лето, – сказал один преданный. – Они думают, что он, наверное, заплыл из Северного моря.

Я подумал, что на этом всё кончилось, и продолжил харинаму, держась поближе к берегу, но потом заметил, что тюлень плывёт вдоль берега, сопровождая нас. Я подумал, что он уплывёт через несколько мгновений, и крикнул преданным: “Посмотрите на это!”

Преданные смеялись и удивлённо поднимали брови, а тюлень продолжал плавать в воде возле нас, всё время издавая громкий лай.

Скоро люди заметили это, и стали следовать за нами. Пока мы воспевали и танцевали по пляжу, тюлень продолжал плыть рядом, каждые несколько метров задирая голову, чтобы посмотреть на нас. Толпа, следовавшая за нами, становилась всё больше и больше.

Когда мы дошли до конца пляжа, и повернули обратно, тюлень, конечно же, развернулся и снова поплыл за нами. Наконец, одна девушка вошла в воду и поплыла, а тюлень поплыл за ней, держась в нескольких метрах позади. Больше мы его не видели.

– Напоминает что вы упоминали чуть раньше, Гуру Махараджа, – сказал один преданный. – Пляж – не место для брахмачари.

По пути к фестивальному городку одна преданная остановились у магазинчика фото-услуг, чтобы проявить плёнку.

Несколько минут спустя она подбежала ко мне.

– Махараджа, – сказала она, – владелец магазинчика был так рад встретиться со мной! Даже пожал руку. Он сказал, что практически на всех плёнках, которые он проявлял последние несколько дней, были наши фотографии с людьми, стоящими рядом с харинамой на пляже.

В наш фестивальный городок я вошёл со смешанными чувствами. У меня не было сомнений, что это будет большой фестиваль, как и предсказала мэр, но он будет последним в году. Время подходит, вскоре звучание святых имён, пока раздающееся повсюду, прекратится.

Когда я подходил к сцене, ко мне подбежали две девочки лет девяти.

– Помните меня? – спросила одна из них, почти не дыша.

– Ну, вообще-то, нет – сказал я. – Прости, пожалуйста.

– Я была на фестивале в прошлом году, – сказала она. – И в позапрошлом году, и два года назад. Я живу в этом городе, и всё лето ждала, когда же приедет фестиваль. Это моя подруга Агнешка. Она пришла в первый раз.

Агнешка улыбнулась.

– Предполагалось, что сегодня я полечу в Италию с бабушкой и дедушкой, – сказала она. – Но я сказала маме, что остаюсь и пойду на фестиваль.

– В самом деле? – переспросил я. – Ты осталась, чтобы пойти на фестиваль вместо того, чтобы поехать в Италию?

– Да, – ответила она, – и очень рада, что так поступила, потому, что слышала, что сегодня будет свадьба.

– Да, – подтвердил я, – свадьба будет.

– А можно нам прийти на свадьбу? – спросили девочки в унисон. – Пожалуйста! Пожалуйста!

Их энтузиазм вызвал у меня улыбку.

– Конечно, – сказал я, – если честно, мы как раз искали двух маленьких девочек, которые должны сопровождать невесту через толпу к сцене и принесут кольца, когда пара обменяется обетами. Поэтому вы должны бежать в кабинку для переодевания и очень быстро переодеться в сари.

Через полсекунды они были уже там.

Вскоре на фестиваль хлынули гости. Мы ещё на начали, а палатки уже были переполнены любопытными, ресторан – голодными, а сиденья перед сценой теми, кто ждал представления. Все было точно также, как и на всех других летних фестивалях… кроме того, что он был последним.

Я пытался забыть, что конец сезона близок, и направился к сцене – сказать, чтобы преданные начинали бхаджан. Сотни мест перед сценой уже были заполнены, несмотря на то, что до начала шоу оставалось ещё двадцать минут.

Когда я подошёл ближе, ко мне подошла Нандини даси.

– Шрила Гурудева, – сказала она, – только что произошло кое-что замечательное.

– И что же? – спросил я.

– Когда я час назад ехала на фестиваль, – сказала она, – к окну машины подбежал выглядевший отчаявшимся молодой человек, и попросил меня остановиться. “Моя девушка собирается покончить с собой, – сказал он, – пожалуйста, отвезите меня к ней”. Я спросила его, где она, и он ответил, что на вокзале. Я сказала, что отвезу его, и мы поехали. Я была не в вайшнавской одежде, поскольку оформляла юридические дела в конторах. Пока мы ехали, он всё время благодарил меня. Для того, чтобы отвлечь его ум от стрессовой ситуации, я спросила, чем он интересуется в жизни.

“Фестиваль Индии, – ответил он. – Я посещаю их сайт регулярно. То, что делают эти люди – просто невероятно. Я приехал встретиться с ними лично, но моя девушка только что поругалась со своей матерью и готова натворить глупостей”.

Я снова попыталась сменить тему и спросила его, учится ли он. “Да, – ответил он, – я изучаю философию в университете Кракова. Но всё это так скучно по сравнению с философией, о которой я прочитал на сайте Фестиваля Индии. Харе Кришна принимают картину жизни в целом: карма, реинкарнация, материальный и духовный миры. И они ведут действительно чистый образ жизни”.

Я была поражена. Затем он сказал: “На самом деле, я хотел бы стать добровольцем и помогать распространять их послание”. Он сделал паузу и с любопытством изучал меня несколько мгновений. Затем повернул голову, чтобы посмотреть на заднее сидение машины и увидел самосы, которые я везла для ресторана. Он посмотрел на меня, широко раскрыв глаза. “Ты из фестивальной группы? – спросил он.

Я улыбнулась и сказала, что так и есть.

“Ух ты! – сказал он. – Невероятно! Мне довелось встретить кого-то из вас лично! Теперь я вижу, что вы и в самом деле заботитесь о людях. Как только я поговорю со своей девушкой, я тут же вернусь прямо на фестиваль. Ты сможешь помочь мне стать добровольцем?”

Я ответила, что смогу, и с этим он выпрыгнул из машины, как только мы подъехал к станции. Я жду его возвращения, чтобы объяснить, как он может стать волонтёром”.

Переговорив с Нандини, я продолжил путь к сцене. Мимоходом я отметил, что мы собрали самую большую аудиторию за всё лето. Но вместо радости это лишь причинило мне ещё большую боль, как только я подумал об окончании сезона.

Вскоре началась программа на сцене. Через час, когда Трибхуванешвара дас, наш ведущий, объявил начало свадебной церемонии, магазинчики и ресторан моментально опустели, и люди хлынули вперёд, чтобы рассмотреть всё получше.

Я пошёл по направлению к сцене. “Меня не поймут, если я буду выглядеть печальным”, – подумал я и заставил себя улыбаться. Затем я вместе с переводчиком поднялся на сцену и поприветствовал большую толпу.

– Для нас большая честь, что так много гостей пришло принять участие в этой традиционной индийской свадьбе, – голос мой звучал, усиленным звуковыми системами. – И мы рады поделиться со всеми вами этим очень красочным и радостным событием. Наши невеста и жених – Кунджа-кишори даси и Даял Нитай дас из Санкт-Петербурга, России. Они участники нашей международной группы преданных, которая проводит этот фестиваль на Балтийском побережье уже 16 лет.

Я вдруг почувствовал, что меня переполняют эмоции, и мне пришлось остановиться. Сделав несколько глубоких вздохов, я продолжил.

– Кунджа-кишори и Даял Нитай уже несколько лет мечтали о том, чтобы пройти свадебный обряд на нашем фестивале. Я уверен, что они оценят, что столь многие из вас пришли поддержать их.

Я сделал небольшую паузу.

– Но хочу упомянуть один нюанс, – сказал я. Зрители притихли, почувствовав смену интонации в моём голосе.

– Невеста слепа, – сказал я тихо, – Она не сможет увидеть ничего из того, что происходит сегодня на этой сцене.

Многие были поражёны.

– Но она сказала мне, что никогда не чувствовала свою слепоту препятствием, – продолжал я. – Она полностью воспринимает окружающий мир через слух. Она сказала, что слепота, в определённом смысле, является благословением, так как помогает ей стать ближе к Богу. Я рассказал ей, как много народу пришло сегодня на её свадьбу, и она волнуется. Поэтому прошу вас помочь ей насладиться этой благоприятной церемонией тем способом, который ей доступен – громко аплодируя в значимые моменты её свадьбы.

Многие закивали.

Затем мы начали. Первым к сцене пошёл Даял Нитай. Он шёл сквозь толпу из задних рядов, в окружении друзей, певших Харе Кришна и игравших на музыкальных инструментах. Когда он входил на сцену, зрители выглядели довольными.

Но на самом деле они ждали Кунджа-кишори. Вскоре она появилась, медленно ступая по той же дорожке со своими подружками и двумя маленькими девочками в новых сари. Все собравшиеся встали и наградили её бурей оваций.

Она взошла на сцену и с помощью подруги семь раз обошла вокруг мужа. После она встала перед толпой, вновь разразившейся аплодисментами. “Браво! Браво!” – кричали люди.

Когда Даял Нитай поднял вуаль Кунджа-кишори, открыв её прекрасное лицо, толпа снова взорвалась аплодисментами и хлопала довольно долго. Когда пара обменялась гирляндами, собравшиеся зааплодировали ещё громче.

Когда, выступая от имени отца, я вручил её жениху, толпа вновь захлопала и разразилась криками одобрения.

И точно так же встречалось каждое последующее действие свадебной церемонии. Я не смог припомнить ни одной публичной презентации сознания Кришны, в которой бы зрители участвовали с таким воодушевлением. В конце церемонии Даял Нитай помог Кунджа-кишори спуститься по ступеням со сцены, где они были встречены сотнями аплодирующих людей.

Стоя на сцене и наблюдая происходящее, я вспомнил слова Шрилы Прабхупады:

“Индия завоюет мир этой культурой Кришны. Будьте уверены”.

[ лекция в пандале, Мумбай, 31 марта 1971 ]

Тут я снова вспомнил, что сезон фестивалей подошёл к концу, и моя радость от созерцания множества людей, по достоинству оценивающих сознание Кришны, сменилась грустью. Я отошёл за занавес и на несколько минут присел в одиночестве, пытаясь взять себя в руки.

Спустившись со сцены, я встретил Нандини и Джаятама. По их лицам было видно, что они испытывают те же эмоции. В этот момент к нам обратилась хорошо одетая пара.

– Это была замечательная свадьба, – сказал мужчина, – как и всё, что вы здесь показывали.

– Спасибо, – ответил я.

– Кто-то из ваших сказал мне, что вы проводите этот фестиваль уже 16 лет, – продолжал он. – Это правда?

– Ну, начинали мы довольно скромно, – ответил я, – А вообще-то да, это 16-й год.

Он задержал на мне свой взгляд, а затем протянул руку. Когда я пожал её, он сказал:

– Пусть же ваши фестивали проходят до скончания времён, и ещё один день.

Я был так тронут, что не смог ответить.

Когда они с женой ушли, я повернулся к Джаятаму и Нандини.

– Вот единственная награда, которой мы желаем за своё служение, – сказал я. – Какие бы трудности не пришлось нам преодолеть этим летом, одно это рукопожатие стоит того.

Следующая пара часов пролетела незаметно. Перед тем, как начать прощальный киртан на сцене, я открыл своё сердце тысяче людей, стоявших передо мной.

– Дамы и господа, – начал я, – Для всех нас, участников Фестиваля Индии это очень волнующий момент. Следующее представление, пение Харе Кришна, будет последним в этом сезоне. Мы были счастливы делиться с вами и другими этой замечательной культурой Индии. Она многое может дать миру. Мы живём в беспокойные времена, но это движение сознания Кришны учит лучшему способу жизни в этом мире, в то же время подготавливая нас к возвращению домой, в духовное царство.

Слушатели внимали каждому слову. Мне не нужно было убеждать их слишком сильно. Сам фестиваль уже сделал это.

– Мы с нетерпением ждём новых встреч с вами на следующих фестивалях, – продолжал я. – Если будет на то воля Бога, мы вернёмся в следующем году. И предстоящий киртан я посвящаю всем вам. Без вашего исполненного энтузиазма участия, этот фестиваль не был бы так прекрасен.

Когда я закончил, они зааплодировали, точно так же, как делали сегодня на протяжении программы уже много раз.

“Они оценили сознание Кришны, – подумал я, – по милости Господа Чайтаньи Махапрабху”.

Перед тем, как начать финальный киртан, я сделал паузу в несколько секунд. Посмотрев на море людей, я помолился Господу о возможности вспомнить этот момент, когда буду оставлять тело. Это всё, ради чего я тружусь в этом мире.

Затем, борясь с подступившими слезами, я начал прощальный киртан. Я принял прибежище в святых именах, зная, что вскоре, когда закончится программа, меня и всех преданных переполнит глубокое чувство разлуки. Какой была бы жизнь без фестивалей, которые привносят радость в жизни сотен тысяч людей?

сайвейам бхуви дханйа гауда нагари велапи сайвам
со’йам шри пурушоттамо мадхупатеш танй эва намани ту
но кутрапи нирикшйате хари премотсавас тадршо
ха чайтанйа крпа нидхана тава ким викшйе пунар вайбхаван

“Все тот же благодатный город Навадвипа на земле. Все тот же берег моря.
Все тот же город Джаганнатха Пури. Святые Имена Кришны так же здесь.
Увы мне! Я нигде не вижу прежних фестивалей чистой любви к Господу Хари.
О океан милости, Господь Чайтанйа, увижу ли когда Твою неземную славу вновь?”

[ Шрила Прабодхананда Сарасвати, “Шри Чайтанйа-чандрамрита”, текст 140 ]

Сны становятся явью

, , ,

Том 6, глава 16
10 августа 2005, Польша

 

 

После трудностей, с которыми мы столкнулись 7 июля, мне каждую ночь стали сниться кошмары. Неделю спустя как-то вечером я рассказал об этом Шри Прахладу дасу.

– Уже очень давно я не видел снов о сознании Кришны, – сказал я. – С тех пор как в мае начался тур, мне снится война или погони, от которых мне приходится скрываться. Я знаю, что это результат проповеди в обществе, которое зачастую противостоит тому, что мы делаем, но мне бы хотелось иногда передохнуть – хотя бы во сне.

– Я знаю, что вы чувствуете, – сказал Шри Прахлада, – Я тоже недавно видел несколько плохих снов, но всё изменится, когда через пару недель мы отправимся на фестиваль Вудсток.

– Это правда, – согласился я. – На Вудстоке нет оппозиции. Юрек Овщак всегда стремится заполучить нас туда.

– Точно, – подтвердил Шри Прахлад. – Как только мы окажемся там, ваш ум сразу расслабится. Вы почувствуете себя лучше, ведь там организатор не только наш друг, но и предоставляет все возможности проповедовать так, как нам нравится.

Ночью, перед тем как отправиться в кровать, я всё же испытывал некоторые опасения. Улёгшись, я вспомнил слова Шри Прахлада: “Всё изменится, когда мы приедем на Вудсток”. И скоро заснул.

Посреди ночи я вскочил.

– Прахлада! – закричал я. – Прахлада!

Шри Прахлад, который спал в нескольких метрах от меня, проснулся.

– Что случилось, Гурудева? Снова кошмар?

– Нет, – сказал я, – Я только что увидел прекраснейший сон!

– О чём он был? – взволнованно спросил Шри Прахлад, перевернувшись в своём спальном мешке и глядя на меня.

– Мне приснилось, что мы проводим собрание комитета тура, – начал я рассказывать, – Как вдруг в дверь постучали. Я сказал “входите”, и вошёл небесный мальчик. От него исходило мягкое свечение. Он преклонил предо мной колени и, не говоря ни слова, вручил большой свиток бумаги. От свитка тоже исходило сияние. Я развернул его и прочитал: “Увидимся на Вудстоке. Подпись: Господь Нрисимхадева”. И тут я проснулся”.

– Ух ты! – сказал Шри Прахлада. – Какой сон!

– Ну да, наконец-то мне приснилось что-то духовное – сказал я, но мы не можем относиться к этому слишком серьёзно. Я помню, читал у Шрилы Прабхупады, что обычно сны не имеют смысла, хотя если сон о духовном учителе или Кришне – это замечательно.

Я повернулся на бок и погрузился в самый глубокий сон за несколько месяцев.

Следующие полторы недели программы нашего летнего тура проходили успешно. Мы отправили группу преданных в Костржын, место проведения предстоящего фестиваля Вудсток, чтобы начать возводить нашу деревню Мира Кришны.

Компания, предоставляющая тенты, прибыла в Костржын примерно в это же время, чтобы установить 100-метровый навес для нашей главной сцены. Нашим парням предстояло работать 12 дней и установить больше 20 палаток поменьше, представляющих различные аспекты Ведической культуры: йогу, медитацию и реинкарнацию. Также предстояло проделать много другой работы: установить электроопоры и протянуть провода, выкопать канавки для водопроводных труб, засыпать гравием грязные дороги, чтобы предотвратить месиво в случае дождя, установить ограждение вокруг нашего участка в три гектара. Юрек ожидал около 500 000 человек, и мы знали, что многие из них зайдут посмотреть на деревню Мира Кришны.

Несколько дней спустя Шри Прахлада спросил, видел ли я ещё сны о сознании Кришны.

– Нет, – ответил я. – Да и не жду. Тот сон был один на миллион… Я всё ещё беспокоюсь.

– О чём на этот раз? – спросил Шри Прахлада.

– Деревня Мира Кришны – огромная ответственность, – сказал я. – Нас посетят десятки тысяч людей. Мы должны быть уверены, что все они получат наилучшее впечатление о сознании Кришны. Вот моя мечта: чтобы в нашей деревне всё прошло очень успешно. Что угодно может пойти не так – погода, доставка 22 тонн продуктов, которые мы собираемся готовить, окончательное разрешение СЭС на приготовление пищи, прибытие более 500 преданных, приезжающих со всего мира, чтобы помогать нам.

Шри Прахлада улыбнулся.

– Не беспокойтесь, Гурудева, – сказал он. – ведь Господь Нрисимхадева сказал, что встретится с Вами на Вудстоке.

Мы оба засмеялись.

– Это был всего лишь интересный сон, – ответил я.

– Но хороший, – сказал Шри Прахлад, подмигнув.

Во время последнего фестиваля на Балтийском побережье, когда я только-только закончил лекцию на сцене и шёл в книжную палатку, зазвонил мой телефон.

– Алло, – сказал голос из телефона, – Гуру Махараджа, вы слышите меня?

Звук был искажённым, но слова можно было разобрать.

– Да, ответил я. – Я слышу тебя. А ты меня?

– Это Наротама дас Тхакур из Мумбая, – последовал ответ. – У меня для вас несколько замечательных новостей. Я только что нашёл старое Божество Нрисимхадева в антикварном магазине. Я не смог устоять и купил Его для вас.

– Для меня?

– Да, – сказал он, – чтобы защитить вас и всех преданных на ваших фестивальных программах. Я попробую как-нибудь выслать вам Его.

И связь прервалась.

Я вдруг вспомнил свой сон и начал смеяться. “Если Он появится на Вудстоке, – подумал я, – то сон станет явью”.

Спустя три дня, после нескольких часов на машине мы с Джаятамом подъехали к месту проведения Вудстока.

– Эге, – сказал Джаятам, – только посмотрите, сколько уже здесь молодежи, хотя до фестиваля ещё целых два дня.

Проезжая по лесистой местности, мы миновали четыре бронированных полицейских фургона, припаркованных прямо у обочины.

– Что происходит? – спросил я Джаятама.

– На Вудстоке в этом году будет усиленная охрана, – сказал он. – Из-за взрывов в Лондоне седьмого июля.

Наконец мы прибыли на поле Вудстока.

– Взгляните на небо, – сказал Джаятам.

Я посмотрел в окно и увидел большой воздушный шар, неподвижно реющий высоко в небе.

– На нём установлена сложная камера, которая будет сканировать всё поле Вудстока, – сказал Джаятам, – с её помощью можно прочесть газету в чьих-нибудь руках. Её планируют использовать для наблюдения за наркоторговцами и террористами.

Я рассмеялся:

– Похоже, беспокоюсь не я один.

Когда мы въехали через главный въезд, я не мог не разулыбаться. Первое, что мы увидели, был наш огромный тент на холме, прямо посреди фестиваля. Вдоль него была натянута большая вывеска: “Деревня Мира Кришны”. Её можно было увидеть почти с любого места фестиваля.

– О лучшем месте мы и мечтать не могли, – сказал я.

– Нас будет видно отовсюду, – добавил Джаятам, – Мы находимся прямо напротив основной сцены, так что все телекамеры будут показывать нашу деревню.

Я снова улыбнулся.

– Как много людей будут смотреть эти передачи? – спросил я. Я уже знал ответ, но хотел услышать его снова.

Джаятам засмеялся:

– Многие миллионы!

Парам виджайате Шри Кришна санкиртан! – крикнул я. – Слава движению санкиртаны Господа Чайтаньи Махапрабху!

Мы заехали на холм, и через несколько минут были в Мирной деревне Кришны. Преданные-мужчины были всё ещё заняты последними приготовлениями. Деревня выглядела как духовный мир – большая, яркая и величественная.

Войдя в большую палатку, чтобы посмотреть на новые декорации на нашей главной сцене, я заметил одинокую фигуру пожилого человека, сидевшего на стульях справа, прямо посреди гигантского тента. Мне стало любопытно, и я подошёл к нему.

Я улыбнулся:

– Вы пришли рановато, фестиваль начнётся только через два дня.

Лицо его было печально, выдавая, что он много пережил в жизни.

– Я целый год ждал, пока вы вернётесь обратно, – сказал он, – не было ни дня, чтобы я не думал о вашей деревне. В прошлом году я был здесь каждый день.

Он посмотрел в сторону преданных, украшавших сцену.

– Это единственный свет в моём тёмном существовании, – сказал он.

Моя улыбка увяла.

– Мне жаль слышать, что Ваша жизнь так тяжела.

– Жизнь всегда тяжела, – ответил он. – Но недавно мне стало ещё хуже. Моя бедная 40-летняя жена сошла с ума. Я бы тоже тронулся, но знал, что вы вернётесь. Здесь я нашёл прибежище. Эта духовная атмосфера, которую вы привносите… Вы не возражаете, если я посижу здесь?

Я положил руку ему на плечо.

– Да, пожалуйста, сэр, – сказал я, – оставайтесь, сколько пожелаете.

В этот день приезжало большинство наших зарубежных почётных гостей. Узнав, что приехал Дина Бандху прабху, мой духовный брат из Вриндавана, я отправился с фестиваля прямо в комнату в школе, где он остановился.

Я вошёл в комнату и предложил поклоны, а затем мы обнялись. Он ветеран наших программ на Вудстоке, и я был восхищён его возвращением. Мы обменялись любезностями, и я уже собирался покинуть его, как он вручил мне небольшую коробочку.

– О, Махараджа, – сказал он, – один из твоих учеников передал тебе.

Она была тяжёлой, по сторонам свисала ткань, поэтому я решил, что это маха-бурфи, сладости, и начал засовывать её в карман. Дина Бандху улыбнулся:

– Думаю, ты должен заглянуть внутрь.

Я вытащил коробку обратно, медленно открыл крышку, развернул ткань… и увидел самое прекрасное, искусно вырезанное бронзовое Божество Господа Нрисимхи из всех, что мне только доводилось видеть. Я ошеломлённо стоял с открытым ртом.

– Говорят, Ему больше 300 лет, – сказал Дина Бандху. – Ты не ждал Его?

– Ну, – начал я. – И да и нет. Я имею в виду… понимаешь…

У меня не хватило смелости рассказать ему о сне. Я быстро извинился и вышел из комнаты.

Вернувшись в машину, я достал мобильник.

– Шри Прахлада! – закричал я. – Случилось самое невероятное! Один из моих учеников в Индии прислал мне красивое древнее Божество Нрисимхи. Он небольшой и очень свирепый.

– Значит ваш сон стал явью, – ответил Шри Прахлад.

– Ну… да, думаю, что так. Но ты знаешь, что Шрила Прабхупада говорил о снах.

Я почти видел, как Шри Прахлад улыбается у телефона.

– Да, – ответил он. – Шрила Прабхупада сказал, что сны о духовном учителе или Кришне – это замечательно.

После обеда нашу деревню посетил Юрек Овщак, главный организатор фестиваля Вудсток. Он обратился к 400 преданным, собравшимся позади нашего большого тента.

– На фестивале Вудсток мы сотрудничаем уже восемь лет, – начал он. – И на протяжении этих лет я всё больше и больше проникался вашими идеалами. Считайте, что вся территория этого фестиваля – ваша. Идите повсюду и несите этой молодёжи своё послание. Наши совместные усилия уже записаны на небесах.

Мы открыли Мирную деревню Кришны на следующий день, за день до официального открытия. Когда мы убрали барьеры с дороги, ведущей в нашу деревню, на наш фестиваль устремились тысячи подростков. Я знал, что некоторые идут, просто чтобы быть с нами и вообще не покинут нас в ближайшие дни, уходя только, чтобы переночевать в своих палатках. Так бывает каждый год.

Для тех, кто не мог взобраться на холм и принять участие в нашей 16-часовой программе на сцене, раздаче прасада, разнообразной деятельности во множестве наших палаток, мы принесли фестиваль прямо к ним. Каждый день мы проводили Ратха-ятру, провозя нашу огромную колесницу сквозь море палаток и людей у подножия нашего холма. С каждого значительного места фестиваля была видна колесница, возвышавшаяся на 10 метров, с большими красными, синими и жёлтыми пологами, развевающимися на ветру. Подростки были очарованы.

Когда не проходила Ратха-ятра, мы собирали огромную группу харинамы и водили её по всем закоулкам территории фестиваля. Зачастую подростки танцевали и пели Харе Кришна вместе с нами. Я знал, что такая возможность выпадает в жизни не часто, потому использовал её по полной.

Каждый день я обходил все наши палатки, удостоверяясь, что всё проходит как следует. Как-то я вошёл в храмовую палатку, когда Бхакти Чару Свами вёл исполненный блаженства киртан. Я пригласил его как особого гостя, и позже в этот же день спросил его, как ему понравился фестиваль.

– Он замечателен, – сказал он. – Этого не понять из фотографий и видео. Это нужно увидеть лично.

Я уважаю Махараджа как близкого слугу Шрилы Прабхупады, поэтому задал ему ещё один вопрос.

– Как ты думаешь, Шрила Прабхупада доволен? – спросил я.

Он удивлённо взглянул на меня: “Ну конечно!”

К полудню третьего и последнего дня мы раздали свыше 100 000 тарелок прасада. Длинные ряды молодёжи продолжали выстраиваться в очередь перед палаткой с прасадом до позднего вечера. Это было так экстатично, что в какой-то момент я не смог удержаться и присоединился к команде из 25 преданных, раздававших прасад.

Когда наступили скоротечные утренние часы, мы вели заключительный киртан на сцене в нашем большом тенте. Аудитория состояла из пары тысяч подростков. Это были сливки нашего урожая – те, кто развил привязанность к сознанию Кришны. После киртана я сказал прощальную речь, и когда заканчивал, увидел, что у многих были слёзы на глазах.

Всё действо неожиданно закончилось – так же быстро, как и началось.

Позже утром десятки тысяч подростков стали растекаться с территории фестиваля. Некоторые несли книги Шрилы Прабхупады. Другие несли тарелки с прасадом, завёрнутые в пакеты, оставленные на дорогу домой. Когда мы выезжали, чтобы дать возможность разобрать наш лагерь, многие кричали нам: “Харе Кришна! Хари бол! Спасибо!”

– Это был лучший Вудсток, – сказал Шри Прахлад. – Мы были повсюду: и на холме, и на поле. Все любят нас. И вы должны быть довольны, Шрила Гурудева. Все ваши мечты стали явью.

– Да, в самом деле, – сказал я с лёгким налётом сомнения.

– Что на этот раз? – спросил Шри Прахлад, который знает мой ум лучше, чем кто-нибудь другой.

– Понимаешь, – ответил я, – Что действительно имеет значение, так это чтобы Шрила Прабхупада был доволен.

– Он, должно быть, счастлив, – сказал Шри Прахлад. – Только представьте, сколько людей услышали святое имя и приняли прасадам.

– Это я понимаю, но разве не было бы здорово хоть иногда получить знак от него? Понимаешь, о чём я? Может, я просто становлюсь сентиментальным.

Лицо Шри Прахлада приняло серьёзное выражение.

– Почему вы не молитесь об этом? – спросил он.

– Это была просто мысль, но, возможно, я последую твоему совету.

На следующий день я вылетел на Украину, чтобы провести несколько дней с небольшой группой преданных, проводивших фестивали в Крыму, на Чёрном море. Они приглашали меня приехать и дать им несколько советов.

Меня поселили в прекрасном отеле рядом с пляжем, и как только я прилёг отдохнуть, мои мысли вернулись к Польше и великой ягье, которую мы только что провели. Мой ум мчался, вспоминая всю проповедь, которую мы совершили. Наконец, я задремал… и был благословлён самым замечательным сном в моей жизни.

Мне снилось, что я иду по саду, читая джапу. Вдруг я увидел Шрилу Прабхупаду, сидевшего на небольшой полянке неподалёку. Он разговаривал с несколькими старшими учениками. Увидев меня, он встал и, к моему удивлению, пошёл по направлению ко мне.

Я собрался предложить ему поклоны, упав на колени, но не успел, – он подошёл ко мне и с любовью обнял меня. Я стоял на коленях, и моя голова была прижата к его груди. Его шафрановые одежды слегка колыхались на ветру вокруг меня. Его объятие было долгим. Оглядываясь назад, могу сказать, что это не было похоже на сон. Это больше напоминало реальный опыт.

Я поднял взгляд и увидел, что он смотрит на меня глазами, полными любви.

– Шрила Прабхупада, – сказал я, – Я всего лишь ваш слуга. Я готов сделать всё, что угодно, чтобы удовлетворить вас.

Тогда он улыбнулся и обнял меня ещё крепче.

Я проснулся и сел в кровати, ошеломлённый.

Я дотянулся до телефона и позвонил Шри Прахладу, но он не отвечал. Вдруг я понял, что было уже 11 вечера. Оказывается, я проснулся посреди ночи. Наутро я позвонил ему.

– Помнишь, в тот день ты посоветовал мне помолиться? – сказал я. – Что ж, сегодня ночью я увидел такой сон.

В конце Шри Прахлада засмеялся.

– Напишите об этом в дневнике, – сказал он.

– Написать в дневнике? – переспросил я. – Что подумают преданные?

– Возможно, они подумают то же, что и Шрила Прабхупада, – ответил он. – Что сны о духовном учителе – это здорово.

Позже этим днём я нашёл цитату Шрилу Прабхупады о снах:

“Что касается снов, мы рассматриваем состояние сна как ещё один вид иллюзии или майи, только более тонкий, вот и всё. Но точно так, как мы можем служить Кришне в бодрствующем состоянии и думать о Нём, также можно видеть сны о Кришне и духовном учителе… если мы случайно увидели сон о Кришне, это прекрасно, – это значит, что мы продвигаемся в сознании Кришны”.

[ письмо к Малати даси, 1977 ]

 

 

Трудные уроки

, ,

Том 6, глава 15

5 – 28 июля 2005, Польша

 

 

Наш весенний тур прошёл успешно. Мы провели 12 больших фестивалей с общим количеством гостей свыше 60 000 человек, поэтому, когда мы начали летний тур по Балтийскому побережью в первых числах июля, дух был на подъёме. В рядах наших было более 220 преданных, и они целиком заполнили школу, арендованную нами в Сйемышле, деревне с населением 300 человек.

Школа должна стать нашей базой на лето, и деревенские жители приветствовали нас тёплыми улыбками и радостно махали, – это резко отличалось от их настроения прошлым летом. Я спросил Нандини даси об этой перемене.

– В прошлом году, – сказала она, – как раз перед нашим приездом член городского Совета нападал на директора школы на совещании. Он обвинил директора в сдаче школы в аренду опасной секте. Он убеждал совет, что нас нужно вышвырнуть из города, но контракт со школой уже был подписан, мы нравились директору, и потому смогли остаться.

– Всё лето горожане приходили знакомиться и узнать нас поближе. В результате я получила за зиму много писем от директора, в которых говорилось, что весь город приглашает нас вернуться этим летом. Когда мы с Джаятамом посещали зимой городских чиновников, мы четыре часа провели в полиции, поскольку у офицеров было много вопросов о духовной жизни, и они не могли оторваться от самос, которые мы принесли.

– Шеф полиции сказал, что на недавнем собрании городского Совета тот человек, что хотел очернить нас в прошлом году, попытался сделать то же самое снова, но все члены Совета встали и потребовали, чтобы он сел и замолк.

В день нашего прибытия я провёл в гимназии встречу со всеми преданными.

– Приближается исполненное блаженства лето, – начал я. – У нас запланировано 40 фестивалей. Это означает по шесть фестивалей в неделю. Каждый понедельник будет выходным. В этот день утренней программы не будет. Вы выспитесь и утренний прасад будет попозже.

Я увидел несколько удивлённых взглядов среди новичков. Один юноша поднял руку.

– Махараджа, – спросил он, – почему по понедельникам не будет утренней программы?

– У нас будет одна сплошная утренняя программа шесть дней в неделю, – ответил я. – Но природа этого служения такова, что раз в неделю вам понадобится дополнительный отдых. Каждый день большинство из нас будут проводить четыре-пять часов на харинаме по пляжам, рекламируя программу, остальные в это время будут подготавливать фестиваль. Потом у нас будет пятичасовая программа и возвращение на базу после полуночи. Это очень плотный график, сравнимый с питьём горячего сахарного сиропа. Он так горяч, что обжигает ваши губы, но настолько сладок, что не остановиться.

Я улыбнулся юноше.

– Ты ещё поблагодаришь меня за этот выходной, – сказал я.

Первые десять фестивалей прошли хорошо, примерно с шестью тысячами гостей на каждом. Люди сидели, загипнотизированные программой на сцене, а также наслаждались множеством выставок и стендов, представляющих Ведическую культуру. Мы были просто не в состоянии приготовить достаточно прасада для ресторана, и впервые за многие годы наслаждались хорошей погодой. Фактически, наступила такая жара, что я начал волноваться за тяжело работавших преданных. Через несколько недель я заметил, что они стали выдыхаться, отменил один из фестивалей и устроил им дополнительный перерыв.

Но и этого дополнительного выходного для многих преданных оказалось недостаточно после всех событий, обрушившихся на нас 7 июля.

В этот день солнце встало рано, в пять утра, и я повторял круги в своей комнате, как вдруг внезапно ко мне вбежал преданный.

– Расамайи в огне! – прокричал он.

Я выскочил из комнаты и бросился по коридору, где встретил другую преданную.

– Всё в порядке, – сказала она. – Eё сари загорелось, когда она проводила пуджу. После предложения Господу лампаду с гхи она нечаянно поднесла её слишком близко к себе. Когда она поняла, что её сари загорелось, она тут же упала на землю и стала кататься, сбивая пламя, как вы научили нас на собрании неделю назад.

– Скажи пуджари, чтобы были осторожнее, – сказал я и вернулся к повторению джапы.

Её крики поблизости были темой для бурного обсуждения среди преданных после утренней программы.

Позже, после полудня, пока я готовился к выходу на харинаму, Гокуларани даси позвонила мне на мобильный.

– Шрила Гурудева, – сказала она. – У меня плохие новости. Я еду в госпиталь. Сари ещё одной женщины загорелось на кухне, и она обгорела.

Я уже был расстроен утренним происшествием и разгневался:

– Я же говорил женщинам – никаких сари на кухне! – громко сказал я. – Это слишком опасно!

Я начал успокаиваться.

– Насколько всё плохо? – спросил я.

– В основном пострадала спина, – сказала Гокуларани. – Мы обработали её специальным кремом, я сообщу вам подробнее из приёмного покоя.

«День начался неудачно», – сказал я себе.

Новости о происшествии быстро распространились среди преданных. Многие выглядели заметно потрясёнными, садясь в автобусы, отправлявшиеся на харинаму или на установку фестиваля. Я обратился к группе преданных, выходивших из школы.

 

– Я буду сообщать вам, как она себя чувствует, – сказал я. – Но это лишь дополнительные причины, почему нам следует выходить и проповедовать. Материальный мир – опасное место. Людям надо напоминать об этом, чтобы они стали более серьёзными в духовной жизни.

Преданные согласно кивнули и молча двинулись дальше.

Но по дороге нас ждал ещё один нелёгкий урок. Пока мой микроавтобус и автобус, наполненный преданными, ехал по городу, мы застряли в пробке. На тротуаре, как раз справа от нас шёл пожилой человек. Вдруг он крутанулся вокруг себя и упал на землю. Когда люди бросились помогать ему, я заметил, что его глаза широко раскрыты и не моргают – верный признак того, что он оставил тело.

Я оглянулся на автобус и увидел эмоции, отражённые на лицах преданных. Суровая правда жизни снова нанесла удар, и они посерьёзнели.

“Нелёгкие уроки приходят сегодня”, – подумал я. И мне вспомнился стих из Бхагавад-гиты:

духкхешв анудвигна манах
сукхешу вигата спрхах
вита рага бхайа кродхах
стхита дхир мунир учйате

duḥkheṣv anudvigna-manāḥ
sukheṣu vigata-spṛhaḥ
vīta-rāga-bhaya-krodhaḥ
sthita-dhīr munir ucyate

“Того, чей ум не беспокоится даже посреди тройственных страданий и не приходит в восторг, когда наступает счастье, того, кто свободен от привязанности, страха и гнева, называют мудрецом, обуздавшим ум”.

 [ Бхагавад-Гита, 2.56 ]

Я повернулся к преданному, сидящему в микроавтобусе рядом со мной.

– Наблюдая такие вещи, – сказал я, – преданный теряет веру в ложные посулы материального счастья и становится более решительным в возвращении домой, к Богу.

– Да, это правда, – тихо сказал он и закрыл глаза в медитации.

“Иногда нет необходимости говорить много, – подумалось мне, – достаточно сказать правильно”.

«митам ча сарам ча вачо хи вагмита» ити

“mitaṁ ca sāraṁ ca vaco hi vāgmitā” iti

 «Краткое изложение сути – вот истинное красноречие».

 [ Чайтанья Чаритамрита, Ади 1.106 ]

Но нас ожидало ещё кое-что. Оглядываясь назад, кажется, что сегодня Господь хотел преподать нам ещё более глубокие уроки.

Мы проехали ещё километра два, и я увидел легковую машину, стоящую прямо посреди дороги на встречной полосе. Первая моя мысль была: “Почему глупец не уберёт машину – это же создаёт аварийную ситуацию на дороге?”

И как раз в этот момент из-за этой легковушки на скорости вылетела другая машина. Водитель машины резко ударил по тормозам и умудрился, визжа тормозами, остановить автомобиль в метре от стоявшей машины.

Но следующей машине повезло меньше. Она на всей скорости врезалась в зад второй машины. Мы слышали звук сминаемого металла, бьющихся стёкол и, что хуже всего, крики пассажиров.

Преданный в моем микроавтобусе закрыл глаза.

– Сбавь скорость, – сказал я своему водителю, когда мы проезжали мимо аварии. Я сделал краткую оценку повреждений. Хотя обе машины были ужасно искорёжены, все пассажиры, похоже, были в порядке. Они всё ещё сидели на своих местах, в сознании, крови не было. Я посмотрел в зеркало заднего вида и увидел, что за нами остановилось четыре машины, и сразу несколько человек бросилось к месту происшествия, а один уже звонил по мобильному.

– Продолжай движение, – сказал я водителю.

– Разве мы не должны остановиться и помочь? – спросил преданный.

– Там уже достаточно помощников, – ответил я. – Будет лучше, если мы продолжим движение и отправимся на санкиртану.

Час спустя мы прибыли в город нашего следующего фестиваля. Команда подготавливала место для предстоящего события в прекрасном парке возле пляжа. Я видел, что преданные в автобусах всё ещё находятся под впечатлением от событий дня, и мне пришлось надавить, чтобы отправить их на харинаму. Я знал, что воспевание Харе Кришна принесёт им немедленное облегчение от всего увиденного и услышанного за день.

Но даже посреди исполненного счастья киртана некоторым из нас пришлось пройти ещё одно испытание.

Пока мы пели, я увидел девочку лет десяти, игравшую в песке метрах в тридцати. Вдруг она упала на землю и перестала подавать признаки жизни. Родители бросились к ней и начали делать искусственное дыхание рот в рот, но это, похоже, не работало. Она продолжала оставаться безжизненной.

Поскольку я не хотел, чтобы преданные видели, что случилось, и просто пройти мимо тоже было бы неподобающе, я тут же развернул харинаму, и повёл её в обратном направлении. Но некоторые преданные заметили, что произошло.

Мы остановились и стали петь перед большим скоплением загорающих. Многие из них улыбались нам и держали приглашения на фестиваль, полученные от наших раздатчиков. Минуту спустя ко мне обратилась одна преданная.

– Махараджа, – сказала она, – Я видела бедную девочку на пляже, и аварию, и мужчину на обочине. И слышала про обгоревшую девушку.

– Понимаю, – ответил я.

– Я хочу домой,  – сказала она.

Я на мгновение сделал паузу.

– Ты думаешь, в других местах в этом материальном мире по-другому? – спросил я. – Бхагаватам утверждает: падам падам йад виптатам на тешам, в этом мире опасности подстерегают на каждом шагу. То, что ты видела сегодня – истинное лицо материального существования. Все мы слишком часто игнорируем эти реалии и думаем, что можем быть здесь счастливы. Наблюдая эти вещи, ты можешь стать более зрелой в сознании Кришны.

Санкиртана – наиболее безопасное место в материальном мире, поскольку напоминает о страданиях материального существования, одновременно предоставляя возможность наблюдать милость Господа Чайтаньи, освобождающую людей. Дождись вечернего фестиваля и ты увидишь светлую сторону жизни: сознание Кришны.

– Хорошо, – ответила она.

Я повёл киртан вдоль пляжа и вдруг почувствовал ужасную боль в правой ступне. Подняв ступню, я увидел большую чёрную осу, корчившуюся в предсмертных муках на песке. Я наступил на неё, и она ужалила меня.

“Это, возможно, единственная оса на всём пляже, – подумал я, – И я умудрился наступить на неё”.

У меня аллергия на пчелиные укусы, и меня бросило в жар. Боль нарастала и вскоре начала отдаваться внутри ноги.

– Ну что за день! – сказал я вслух.

“Одно дело говорить о страданиях материальной жизни, – подумал я, – И другое – испытывать их”. С гримасой боли я похромал к группе харинамы.

В несколько минут нога распухла, и я вошёл в море. Холодная вода облегчила боль. Несколько преданных оглянулись и были удивлены, увидев меня стоящим в воде.

– Должно быть, последний урок на сегодня, – сказал я, выходя из воды и присоединяясь к группе киртана.

Но оказалось не так.

Как только я догнал харинаму, преданный, выходивший из автобуса отозвал меня в сторону.

– В Лондоне произошли теракты, – сказал он. – Было три взрыва в метро и один в автобусе. Свыше сорока людей погибло и 700 ранено.

Я безмолвно стоял, на миг забыв о моей боли.

– В Польском правительстве поговаривают об отмене всех крупных мероприятий, – продолжал он.

– Надеюсь, они этого не сделают, – сказал я. – Это означало бы конец наших фестивалей на это лето.

Я окинул взглядом пляж. Похоже, весть об атаке террористов достигла уже многих. Я решил, что продолжать петь и танцевать было бы неподходяще, поэтому развернул группу киртана к выходу и повёл к месту проведения фестиваля.

К моменту возвращения в фестивальный городок моя терпимость к материальной жизни вновь и вновь проверялась на прочность. Но мне предстояло взбодрить преданных. Мы должны были подготовиться к фестивалю.

Я собрал несколько человек.

– Мы достаточно нагляделись сегодня на проявления материальной жизни, – сказал я. – Это мир двойственности: тепло и холод, чёрное и белое, счастье и несчастье. Мы выходим, чтобы помочь людям увидеть реальность материального существования и предложить им через эти фестивали альтернативу сознания Кришны. Поэтому давайте примемся за работу.

Преданные развернулись и бросились к своему служению.

Вскоре в фестивальный городок хлынули тысячи людей. Как только зазвучал бхаджан и потекли сладкие звуки имени Кришны, скамейки перед главной сценой быстро заполнились до отказа.

Другие гости обходили выставки по вегетарианству, реинкарнации, карме и йоге. Некоторые направлялись прямо в ресторан, а самые серьёзные сидели в палатке вопросов и ответов. Я улыбнулся, увидев, как из книжной палатки выходит мужчина с целой стопкой книг в руках.

Затем я заметил хорошо одетого мужчину, которого сопровождал к сцене наш ведущий, Трибхуванешвара дас.

Около меня остановился Джаятам.

– Кто это? – спросил я его.

– Это мэр города, – ответил он, – пришел, чтобы официально открыть фестиваль. И знаете, что он мне сказал?

– Нет, и что же?

– Он сказал, что весь пляж пуст. Хотя ещё жарко и солнечно – вечер ещё не наступил – пляж пустует. Все пришли на наш фестиваль. Он сказал, что ни разу за всю свою жизнь не видал пляж пустым в летний день.

Я начал ощущать облегчение от тяжелых уроков этого дня.

Когда я получил звонок от Гокуларани, это стало ещё одной порцией хороших новостей. Состояние девушки, обгоревшей утром, не было серьёзным, и на следующий день её должны были выписать из госпиталя.

Я вновь почувствовал облегчение и направился ко входу на фестиваль понаблюдать за людьми, приходящими на программу. Я присел там на несколько минут, наслаждаясь их изумлёнными взглядами и возгласами удивления.

Тут вошла группа из десяти парней хулиганистого вида. Они, похоже, были местными, поскольку одеты были не как туристы. В первый момент меня чуть не отбросило их грубостью. Один из них, играя на публику, указал на преданных.

– Кто, чёрт возьми, эти люди? – спросил он с отвращением в голосе.

– Это Харе Кришна, идиот! – ответил другой. – Ты что, не знаешь Харе Кришна? Они отличные ребята.

– Да! – хором сказали ещё четверо или пятеро парней. – Они хорошие люди.

Первый парень смущённо отступил и затерялся в толпе друзей, и все они прямиком направились в ресторан.

Мне хотелось вдохновиться ещё, и я вернулся к книжной палатке. Я прошёл мимо улыбающейся вовсю дамы, выходившей оттуда со “Шримад-Бхагаватам” в руках.

Преданный, продавший книгу ей, подойдя ко мне, рассказал:

– Много лет назад она пришла на один из наших фестивалей и купила “Бхагавад-Гиту”, –Прочитав книгу, она уяснила, что существует два мира – материальный и духовный. Последние события в её жизни заставили потерять последнюю надежду, что когда-нибудь можно стать счастливым в материальном мире, поэтому она пришла сюда в поисках книги, подробно описывающей мир духовный. Она была так счастлива, когда я показал ей “Шримад-Бхагаватам”.

– Я знаю, как она воспринимает материальный мир, – заметил я. – Сегодня был тяжёлый день.

И подобное же происходило на протяжении всех пяти часов фестиваля. На каждом шагу, за каждым поворотом, я находил людей, высоко оценивающих послание, которое мы принесли.

В течение последнего часа во время выступления нашей рок-группы “18 дней” из толпы ко мне обратилась женщина средних лет.

– То, что случилось сегодня в Лондоне – ужасно, не правда ли? – сказала она.

– Да, мэм, – ответил я. – Конечно.

– Для меня эта музыка слишком громка, – сказала она, – Но она привлечёт молодых людей, и они заинтересуются вашим образом жизни.

Сделав паузу, она продолжила:

– И если они будут удачливы, они купят одну из книг вашего учителя и найдут альтернативу всем страданиям этой жизни.

Она отвернулась обратно и стала смотреть на выступление группы.

“Удивительно! – подумал я. – Откуда у гостя нашего фестиваля такая глубокая реализация? Тут я заметил у неё подмышкой томик книги Шрилы Прабхупады “Учение царицы Кунти” с закладкой посередине.

– Конечно, – тихо сказал я, – Вот ответ: милость моего духовного учителя, который милостиво доставил послание Господа, освобождая всех нас из океана рождения и смерти.

 

санкиртанананда раса сварупах
према праданайх кхалу шуддха читтах
сарве махантах кила кршна тулйах
самсара локан паритарайанти

 

sankirtana nanda rasa svarupah

 prema pradanaih khalu suddha cittah

 sarve mahantah kila krsna tulyah

 samsara lokan paritarayanti

 

“Вайшнавы – внутренние формы исполненных блаженства вкусов движения санкиртаны Шри Чайтаньи. Поскольку они раздают дары любви к Богу, их сознание всегда чисто. Они – великие души. В действительности, Господь Кришна наделяет их могуществом, равным Своему собственному, и они спасают людей из круговорота рождения и смерти”.

[ Шрила Сарвабхаума Бхаттачарья, «Сушлока-шатакам», стих 39 ]

 

 

 

 

 

Хмурая девочка

, , , ,

Том 6, глава 14

4 июля 2005, Польша

 

 

Однажды, когда Монике было семь лет, она удивила свою мать.

– Мама, – сказала она, – я верю в реинкарнацию.

– В самом деле? – поразилась ее мать, благочестивая католичка. – Откуда у тебя такие мысли? В церкви тебя этому научить точно не могли.

– Не знаю, мама, – ответила Моника, – но уверена, что это правда. После смерти мы рождаемся снова.

– Ну ладно, только держи это при себе, – сказала мать. – Здесь, в глубинке, люди этого не поймут.

– Я хочу узнать об этом больше, – сказала Моника. – Можно мне почитать о других религиях? У меня столько вопросов.

– Что же, хорошо, – сказала мать, – Попробуй. Но не прекращай изучение Библии. Там тоже многому можно научиться.

– Конечно, мамочка, – ответила Моника. Она обняла маму. – Можно взять книги сегодня?

На протяжении следующих нескольких лет Моника читала книги, которые её мать приносила из библиотеки или покупала в местных магазинчиках, и постепенно стала хорошо разбираться в различных мировых религиях. Иногда её друзья считали странным, что она предпочитает оставаться дома и читать, вместо того чтобы играть в прекрасных лесах, окружавших Кетржин, город, в котором она жила.

Однажды, когда Монике исполнилось одиннадцать, мать спросила о её духовных поисках:

– Моника, после всего прочитанного, находишь ли ты ответы на свои вопросы?

Моника выглянула из-за книги, которую читала.

– Не на все, мама, – сказала она. – Но из большинства книг, которые ты мне приносишь, я извлекаю что-то ценное.

– А из Библии? – спросила мать.

– Да, мама. Мне нравиться история о том, как Иисус вылечил прокажённого. Но, знаешь, есть одна религия, насчёт которой у меня есть сомнения.

Мать улыбнулась:

– Какая?

Моника нахмурилась.

– Религия Харе Кришна.

– Где ты о них узнала? – спросила мама.

– Ребята в школе говорили. Сказали, что это культ, и они очень странные и страшные.

– Что ж, не волнуйся, – ответила мать, – ты, наверное, никогда их и не встретишь. Уж точно не в нашем городке. Я слышала, они живут в Америке.

Два дня спустя Моника сидела на ступенях своего дома, выходящего прямо на главную улицу города. Был тихий жаркий весенний полдень, прохожие делали покупки в магазинчиках. И у неё была новая книга, принесённая матерью – о религиозных обрядах древних инков Перу.

Она уже собиралась открыть её, как вдруг услышала звук барабанов и цимбал. Подняв глаза, она увидела большую группу мужчин, женщин и детей, одетых в экзотичные красочные одежды, поющих и танцующих на улице метрах в ста от неё.

– Боже мой! – воскликнула она. – Что это здесь происходит?

Она увидела соседских детей, бежавших посмотреть, и уже поднялась, чтобы присоединиться к ним, но  тут услышала пение этих людей: “Харе Кришна, Харе Кришна, Кришна Кришна, Харе Харе…”

Она остановилась. “Боже мой! – задохнулась она, – та самая секта!”

Она застыла в шоке, наблюдая за приближением поющей процессии. “Их так много!”, – подумала она, глядя, как процессия подходит ближе. Гремели барабаны, звенели цимбалы, а голоса перекрывали звук проезжающих машин. “Харе Рама, Харе Рама, Рама Рама, Харе Харе…”

Моника закрыла глаза и заткнула уши, когда группа киртана проходила мимо её дома.

****************************

Двумя неделями раньше я проводил встречу с комитетом нашего тура. Первый фестиваль года в Мрагово закончился несколько дней назад, и члены комиссии с волнением обсуждали его.

– Первый фестиваль начался не слишком гладко, – сказал Джаятам даса, – особенно для бхакты Доминика. Скины сломали ему нос. Но закончилось всё прекрасно! Вы знаете женщину, которая пришла на следующий день с бригадой национального телевидения. Так вот, она сказала, что освещает крупные события уже девять лет, но никогда еще не видела праздника, на котором все были бы так счастливы. Потом она рассмеялась и сказала, что никогда не видела и чтобы сами организаторы были так счастливы!

Джаятам улыбнулся:

– Её репортаж так понравился телестудии, что они трижды показали его в «Панораме. Это одно из самых популярных шоу в Польше. Каждый вечер его смотрит двадцать миллионов человек.

Слово взяла Нандини даси:

– Мне звонили из городских советов всех округов – интересовались, будем ли мы проводить фестивали и в их городах.

– У нас оставалась одна вакансия, – продолжала Нандини, – я не знала, какой город выбрать. Затем позвонил мэр Кетржина. Он сказал, что готов написать нам благодарственное письмо даже до того, как фестиваль состоится. Поэтому мы решили провести последний весенний фестиваль в Кетржине. Он находится в глубинке, и люди здесь просты, но благочестивы.

Я подошёл к столу и посмотрел на карту:

– Даже не могу найти его.

– Это здесь, – указал Джаятам, – вот эта маленькая точка.

За день до приезда в Кетржин мы провели короткую встречу со всеми преданными. “Это небольшой город, – говорил я. – Поэтому, думаю, одной-двух харинам будет достаточно”.

На следующий день, прибыв в Кетржин, мы припарковали автобусы неподалёку от центра города. Потом 70 преданных начали красочное шествие по улице. Фестивали в трёх предыдущих городах прошли с большим успехом, и преданные были очень воодушевлены.

Медные караталы, глянцевые поверхности мриданг и женские украшения сверкали на солнце. Лёгкий ветерок приносил облегчение от летней жары и придавал преданным бодрости, пока они воодушевленно танцевали на улицах города. Женщины в красочных сари танцевали синхронно в ритм, привлекая внимание всех и каждого. Мужчины танцевали не так мастерски, но их исполненное энтузиазма воспевание святых имён вызывало улыбки на лицах горожан.

И люди улыбались ещё больше, получая приглашения на фестиваль. Когда мы шли, владельцы магазинчиков выходили на улицу поглазеть, а из окон махали люди.

Сквозь шум киртана я попытался заговорить со Шри Прахладой дасом. “Это напоминает мне старые туровские деньки, – прокричал я, – когда мы приезжали в город впервые”.

Мы подошли к ряду старинных домов, гнездившихся между магазинчиками, и тут я заметил девочку лет одиннадцати. Она неподвижно сидела в кресле на крыльце своего дома и пристально-осуждающе смотрела на нас, что сильно контрастировало с настроением других людей. Когда мы подошли ближе, она закрыла глаза и заткнула уши руками.

Я подошел к Шри Прахладу.

– Взгляни-ка, – сказал я, – не все рады нашему присутствию.

****************************

Один человек из группы предложил Монике приглашение, но она отказалась, поэтому он оставил его на перилах прямо перед ней. Когда киртан пошёл своей дорогой, Моника открыла глаза и отняла руки от ушей. Она встала и посмотрела на процессию, исчезающую в конце улицы.

Моника осторожно взяла красочное приглашение. Оглянулась по сторонам – не следит ли кто за ней – посмотрела на приглашение и начала читать вслух: “Приглашение на Фестиваль Индии”.

Перевернув приглашение, она прочитала утверждение Анила Вадхвы, индийского посла в Польше:

“Этот замечательный фестиваль – как путешествие в Индию, только легче, потому, что фестиваль пришел прямо к вам. Вам не нужна виза, и сам фестиваль бесплатный. Приходите и посмотрите на профессиональное пение, танцы и театральные представления. Попробуйте восхитительную вегетарианскую еду и вдохните аромат благовоний. Побывав на этом фестивале, я ощутил себя как дома. Не пропустите его!”

Дочитав часть приглашения про программу фестиваля, она отложила его.

“Звучит не так уж страшно”, – пробормотала она. Подняв глаза, она увидела, что группа киртана сворачивает на соседнюю улицу. Мужчина со связкой шариков был последним, кто исчез за углом.

“И странными они точно не выглядят”.

Она села в своё кресло. “Интересно, – думала она, – может, ребята в школе не знают, кто такие Харе Кришна на самом деле?”

Она взялась за свою новую книгу, но взгляд вернулся к приглашению. Она взяла его и перечитала несколько раз. А затем просто сидела, задумавшись и глядя перед собой.

Минут через тридцать она снова услышала звук барабанов, цимбал и громкий хор голосов, возвращавшихся по улице.

“Они снова идут этой дорогой, – подумала она, – Погляжу-ка я в этот раз на них поближе”.

****************************

Когда харинама дошла до конца улицы с магазинами, мы свернули в проулок, а затем вернулись на главную улицу и пошли в обратном направлении. Люди продолжали улыбаться и махать, и приглашения разлетались из рук раздатчиков.

Приближаясь к домику, где сидела осуждающая нас девочка, я попытался разглядеть, здесь ли она ещё. Мне было жаль, что она не оценила преданных и сладостного звучания святых имён.

Тут я увидел её снова. Она сидела на том же месте, но в этот раз её глаза были открыты, и она внимательно смотрела на нас. В течение нескольких мгновений её пристальный взгляд сменился любопытством и, когда мы проходили мимо, на лице ее возникла очаровательная улыбка. Превращение было настолько быстрым, что застало меня врасплох.

“Довольно необычно, – подумал я. – От явной неприязни к такой улыбке всего за несколько минут”.

****************************

Моника встала. “Но как.., – подумала она, – как это может быть сектой, если их фестиваль поддерживает посол Индии? Это должно быть чем-то настоящим. И как они счастливы! Я хочу узнать побольше”. Она побежала за харинамой и догнала её у входа на площадь.

“Ой, надо же! – думала она. – Пан Томщак взял одно из приглашений, а пани Джанковски у одного из них купила книгу”.

Она подошла поближе и выглянула из-за спины пани Джанковски, державшей книгу в руках.

«Наука самосознания», – произнесла она чуть слышно.

– Мне бы хотелось эту книгу, – сказала она погромче.

Пани Джанковски обернулась:

– Правда? – произнесла она с улыбкой, – Хорошо, я дам её твоей маме, когда прочитаю. Что скажешь?

– Это было бы прекрасно, пани Джанковски, – ответила Моника. – Спасибо большое.

Моника развернулась и побежала, чтобы поближе рассмотреть харинаму. “Мне нравится, как одеты девушки, – подумала она. – Да-да, точно! Если я оденусь как они, то смогу присоединиться к поющим. Правильно! Так и сделаю”.

Она развернулась и поспешила к дому.

***************************

Когда харинама достигла городской площади и остановилась на месте, распространители книг начали обращаться к людям, остановившимся посмотреть не экзотическое представление. Я улыбнулся, увидев, что одна женщина, взявшая книгу, нетерпеливо спрашивает о цене. Вдруг она обернулась, и я увидел ту девочку с крыльца, стоявшую возле неё. В этот раз на её лице была большая улыбка.

Я повернулся к Шри Прахладу.

– Смотри, – сказал я. – Помнишь ту осуждающую нас девочку? Стоит и улыбается – вон там.

Шри Прахлада был как раз на середине Харе Кришна мантры, и только подмигнул в ответ.

Я повернул голову, чтобы взглянуть на девочку ещё раз, и увидел, что она с задумчивым видом стоит напротив женщин из киртана. Вдруг она развернулась и убежала по улице обратно.

“Ну да, – подумал я. – Похоже, интерес продлился не слишком долго”.

Через полчаса я окликнул преданных:

– Хорошо, направляемся теперь туда, – и указал на ту часть города, в которой мы ещё не были. Огромная группа преданных развернулась и, как большая пёстрая змея, тронулась в путь, прокладывая дорогу по старым булыжным мостовым.

****************************

– Мама! Мама! – прокричала Моника, ворвавшись в дом. – Знаешь этих страшных людей, о которых мы говорили? о которых рассказывали ребята? Ты ещё говорила, что они вряд ли здесь появятся?

– Успокойся, дорогая, – сказала её мать. – Ты так тараторишь, что я ничего не могу разобрать. О чём ты?

Моника перевела дыхание и начала заново.

– Мама, – сказала она. – То, что говорили мне – неправда, это не секта. Индийский посол любит их. Пан Томщак взял их приглашение. И пани Джанковски купила одну из их книг.

– О ком ты, дорогая?

– О Харе Кришна! – ответила Моника, почти прокричав. – И они такие счастливые!

– Я знаю, – ответила мать. – Я видела, как они пели в городе. Но ты должна проявить некоторую осторожность…

– С ними всё в порядке, мама. Я сама видела.

– И что?

– Где тот большой платок, который папа подарил тебе на день рождения? И бусы, которые ты купила на Пасху, и сандалии, которые мне не нравились? Мам, быстрее!

***************************

Когда группа киртана покинула главную площадь, я вышел вперёд, чтобы направлять харинаму по улицам. Мы пели ещё с полчаса. И вдруг я заметил девочку, бежавшую по улице прямо к нам. Как только она подошла ближе, я раскрыл рот от удивления. Она сменила одежду и теперь была одета в нечто, напоминающее сари.

“Довольно маленькое сари”, – подумал я, и прикрыл глаза, заметив, что оно едва прикрывает её и еле держится на булавках.

Через мгновение она уже танцевала в киртане. Большие голубые деревянные бусы на её шее походили на бусы на шеях преданных. Я заметил, что на лбу она нарисовала точку (похоже, губной помадой) – наподобие индийских бинди, и сменила обувь на сандалии. Ей не потребовалось много времени, чтобы выучить Харе Кришна мантру, и вскоре она светилась такой же улыбкой, как у остальных преданных.

Через сорок пять минут она схватила несколько приглашений у одного из  распространителей и принялась бегать туда-сюда, раздавая их горожанам.

В какой-то момент к нам подошли её друзья. Они уставились, подняв брови, глядя на её облачение и на то, как она раздаёт наши приглашения, но она просто улыбнулась им и продолжала действовать с неослабевающим энтузиазмом.

Через час мы направились к автобусам – Моника всю дорогу раздавала приглашения. Когда мы уже расселись по местам, я заметил на её постоянно меняющемся лице новое выражение – грусть.

– Скажи ей, что мы вернёмся завтра в час дня, чтобы снова петь и танцевать, – сказал я Матхуранатхе дасу. – А также, что завтра будет фестиваль.

***************************

– Ой, мам, было так весело, – сказала Моника, вернувшись домой. – Хочешь послушать песню, которую они поют? Начни – не остановишься!

– Нет, спасибо, – ответила мать, – Я уже наслушалась. Весь город это слышал.

Моника еле сдерживалась:

– Праздник завтра, мам, ты пойдёшь?

– Не уверена, – ответила мать. – Это может выглядеть не очень хорошо. Я имею в виду – что если меня увидит ксёндз?

– Ой, да ладно тебе, мам! – сказала Моника.

***************************

На следующий день мы прибыли в Кетржин ровно в час дня. У нас оставалось всего несколько часов, чтобы завершить рекламу фестиваля, поэтому мы пели в городе недолго. Я восхищался красотой старинных зданий, многие из которых были построены около сотни лет назад, когда эти земли были частью Германии. Но вот чего я на самом деле ждал, так это новой встречи с Моникой. И мне не пришлось ждать долго. Как только мы вошли на главную улицу, я издалека увидел её, сидевшую на ступенях в ожидании нас. Как только мы подошли, она подбежала и ворвалась в группу танцевавших, одетая как преданная (как ей казалось), и провела следующие несколько часов, воспевая с нами.

Фестиваль раскинулся неподалёку от центра города, прямо на берегу озера. Мне никогда не забыть выражения её лица, когда мы закончили воспевать, завернули за угол и подошли к нашему прекрасному городку с большой сценой и разноцветными шатрами. Я думаю, что такое же выражение будет и у меня, когда я, наконец, встречусь лицом к лицу с духовным миром.

После краткого осмотра фестиваля я обратился к одной преданной.

– Пожалуйста, найдите девочку, раздававшую приглашения, – попросил я. – Я бы хотел поговорить с ней.

Через несколько минут она вернулась с Моникой. Я попросил её присесть на одну из скамеек со мной и с переводчиком.

– Помню, ты хмурилась, впервые увидев нас, – сказал я, посмеиваясь.

– О, пожалуйста, не берите в голову, – сказала она. – Это было до того, как я узнала вас.

– Позвольте рассказать, как всё было, – продолжала она. – Когда мне было семь лет, я сказала маме, что верю в реинкарнацию…

Я сидел, с удовольствием слушая её историю. Она говорила быстро, и в это время её глаза бегали по всему фестивальному городку и сокровищам, которые он в себе таил для девочки, которая прежде могла лишь читать о чудесах Индии.

Неожиданно она вскочила и побежала к палаткам. Я, очарованный, сидел, наблюдая, как она проходит мимо магазина с сувенирами, ресторана, выставок про вегетарианство и йогу… Наконец она подошла к шатру с выставкой о реинкарнации. Помедлила секунду и вошла. Не знаю точно, как долго она там оставалась, но не менее получаса точно.

Мы с переводчиком сидели и наблюдали.

– Что происходит? – спросил проходивший преданный.

– Внутри палатки юная леди, которая оказалась на жизненном перепутье, – ответил я. – Это очень особенный момент.

Ко времени начала фестиваля она успела обойти весь городок. Я улыбнулся, увидев её прямо перед началом выступлений на сцене – она сидела в первом ряду в настоящем сари, в которое её одели матаджи, с Вайшнавской тилакой, гопи-дотами, украшающими лицо и с бусами туласи на шее.

Я продолжал обход территории, проверяя шатры и палатки, чтобы убедиться, что всё в порядке. Я поднимал тут и там обрывки бумаг и алюминиевые банки, желая поддержать наш имидж и придать нашему празднеству наилучшую репутацию.

Вдруг, проходя мимо палатки с книгами, я услышал громкий крик: “Мама!”

И обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Моника прыгает в объятия матери. Через несколько мгновений они оказались в книжной палатке. Почему бы и нет? Это было их развлечением. И сейчас был их шанс снять «самые сливки».

Позже вечером мы с одним преданным повстречали Монику, блаженно разгуливающую по фестивальному городку с мешочком для чёток на шее.

– Моя мама только что ушла, – сказала Моника. – На то у неё были свои причины, но мне она разрешила остаться.

– Правда? – спросил сопровождавший меня преданный. – Почему?

Моника улыбнулась.

– Я сказала ей, что нашла ответы на все свои вопросы, – сказала она. – И что важнее всего, – что я нашла Бога.

Она сказала это с такой убеждённостью, что моё собственное понимание Бога показалось мне ничтожным рядом с её словами.

Я думал о нахмуренной девочке на ступенях и восхищался чудом, преобразившим её жизнь всего за два дня.

Когда она уходила, ко мне обратился ещё один преданный.

– Махараджа, – спросил он, – Это не та девочка, что шла за харинамой? Она так изменилась.

Я не смог удержаться от улыбки.

– Это точно, – ответил я. – Если бы только и я был так же удачлив.

 

нртйан вайу-вигхурнитайх сва-витапаир гайанн алинам рутаир
мунчанн ашру маранда-биндубхир алам романча-вананкураих
макандо ‘пи мукунда мурччхати тава смртйа ну врндаване
брухи прана-самана четаши катхам намапи найати те

 

nrtyan vayu-vighurnitaih sva-vitapair gayann alinam rutair

muncann asru maranda-bindubhir alam romanca-vanankuraih

makando ‘pi mukunda murcchati tava smrtya nu vrndavane

bruhi prana-samana cetasi katham namapi nayati te

 

“Вот это манговое дерево Вриндавана… теперь его переполняют воспоминанья о Тебе. Оно танцует, колыхая на ветру ветвями. Оно поёт жужжанием пчёл. Оно роняет слёзы капельками мёда. Его побеги будто волоски, что поднялись в экстазе.

Ты дорог мне как жизнь моя, Мукунда…

С чего любовь к Тебе переполняет это дерево? Кто я, что в мое каменное сердце не проникнет даже одно Твое святое имя?”

[ Шри Ишвара Пури, цитата из «Падйавали» Шрилы Рупы Госвами, текст 62 ]

 

 

 

 

Снова на передовую

, , , ,

Том 6, глава 13

9 – 20 июня 2005

 

Во время рейса из Москвы в Варшаву я подсчитал деньги, которые собрал для фестиваля в Польше. Я отправлялся в Россию для сбора пожертвований на увеличение охраны фестивалей, но мои сборы оказались не слишком велики. На самом деле, едва была покрыта стоимость моей поездки по России.

Но я не жаловался. Замечательный опыт проповеди в России бесценен. Как Шрила Прабхупада однажды написал одному ученику: “Проповедь в снегах Москвы слаще сладчайшего манго”.

По милости Кришны откликнулось несколько зарубежных спонсоров, и таким образом необходимая нам защита была гарантирована.

Я вернулся в Польшу. Она была не такой, как в прошлые годы. Поляки всё ещё скорбят об уходе “их” Папы, Иоанна Павла II, который оставил этот мир несколько месяцев назад. Пока мы ехали к храму, пересекая Варшаву, везде можно было видеть его фотографии: на рекламных щитах, в магазинах, в окнах домов.

“Поляки гордятся Иоанном Павлом II, – сказал наш водитель, Джаятам дас. – За время своего папства он трижды приезжал в Польшу, и они планируют построить по большой церкви в каждом месте, где он служил мессу во время этих визитов”.

Я восхитился тем, что их чувства к духовному лидеру не ослабевают, но с другой стороны, чувствовалось, что его уход увеличил национальную гордыню. “Польша – для поляков” – было написано на стенах по всей Варшаве.

“В ближайшие несколько месяцев будут выборы, – сказал Джаятам, – И определённо, выиграет одна из правых партий”.

“Это принесёт нам проблемы? – спросил я, – Нандини даси всё еще получает на е-майл угрозы нашему фестивалю?”

“Нет, – ответил он, – Несколько недель назад они внезапно прекратились. Я вздохнул свободнее”.

“Не уверен, что мы можем расслабляться, – сказал я. – Это, скорее, напоминает затишье перед бурей”.

“Это, наверное, так, – согласился Джаятам, – Конечно, мы должны быть осторожны во время весеннего тура. Вы знаете Леха Валенсу. Он предыдущий лидер Солидарности и бывший премьер министр. Не так давно он выступал в Мрагово, а члены партии правого крыла пришли и забросали его яйцами. “Какую культуру Вы пытаетесь отстоять такими действиями?” – спросил он, и яиц полетело ещё больше. И в этом городе пройдёт наш первый фестиваль”.

“О, замечательно! – сказал я. – И чья же это была идея провести наш первый фестиваль именно там?”

“Наша с Нандини, – ответил Джаятам. – Мы не знали местной политики”.

Добравшись до квартиры, я немедленно позвонил Шри Прахладу. Он и все остальные преданные тура уже три недели были на весенней базе возле Мрагово, подготавливая всё к началу.

“Как проходят приготовления?” – спросил я его.

“Преданные тяжело трудятся, – ответил он. – Чистят все принадлежности для тура. Это нелёгкая работа. У нас тонны снаряжения”.

Он засмеялся: “Команда из десяти человек три дня работала, только очищая большие палатки, – продолжал он, – Харинамы выходят ежедневно, распространяя приглашения. Завтра первый фестиваль”.

“Как люди реагируют на харинамы?”- спросил я

“В основном хорошо, – ответил он, – Но…”

“Но – что?”- спросил я.

“Некоторые юнцы вызывающе вскидывают руки в нацистском приветствии, когда мы проходим мимо, – сказал он. – Иногда это немного пугает”.

“Нео-нацисты, скины, – тихо сказал я. – Наши заклятые враги”.

Это была не та тема, которую хотелось обсуждать, да и необходимости большой не было – на наших фестивалях будет охрана. Поэтому я закончил разговор, но, положив трубку, вздохнул. “Опять на передовую”, – сказал я себе.

На следующий день мы с Джаятамом отправились на северо-восток, к Мрагово. Посмотрев на небо, я увидел другую причину для беспокойств: тёмные тучи.

“Простите, что говорю Вам это, – сказал Джаятам. – Но метеорологи обещают дождь к северо-востоку отсюда и сегодня, и завтра”.

“Мы годами сталкиваемся с одними и теми же препятствиями, – сказал я. – С экстремистами, хулиганами и плохой погодой. Но, по милости Кришны всегда с ними справляемся. Верно?”

Внезапно полил дождь и загрохотал гром. “Думаю, справимся”, – тихо сказал Джаятам.

Через несколько часов мы подъехали к Мрагово и уже въезжали в город.

“Где расположен фестиваль?”- спросил я.

Джаятам широко улыбнулся: “На главной площади”.

“О, это почётно”.

“Да, – сказал он, – и они дали нам разрешение на более длинный срок, чем кому-либо ещё. Обычно это два дня максимум, мы же получили три”.

“С чего такое отношение?” – спросил я.

“После многих лет, – пояснил он, – у нашего фестиваля появилась хорошая репутация. Видите наш рекламный плакат на той стене?”

Я посмотрел и увидел прекрасный плакат с изображением лица индийской девочки.

“Посмотрите вниз, – сказал он, – Вы увидите там логотипы наших рекламных спонсоров”.

“Спонсоров?” – переспросил я.

Джаятам засмеялся. “Не финансовых спонсоров, – сказал он, – на это не надейтесь. Все они разрешили использовать их логотипы в знак того, что поддерживают идею проведения такого масштабного культурного мероприятия. Конечно, для них это тоже реклама. Они знают, что наши фестивали посещает много тысяч людей”.

“Останови машину, – попросил я, – хочу рассмотреть постер поближе”.

Мы остановились, и я подошёл к одному из плакатов. Я увидел эмблемы нескольких польских газет, радиостанций и двух региональных телеканалов.

“Что Вы думаете?” – спросил Джаятам с большой улыбкой на лице.

“Я всегда мечтал об этом, – ответил я, – чтобы массы признавали наши фестивали. Это потребовало шестнадцати лет, но это стоило всех пролитых крови, пота и слёз”.

Он улыбнулся и достал из своей сумки приглашение. “А это я оставил напоследок, – сказал он и вручил его мне. – Это новое приглашение на фестивали этого года”.

Я посмотрел на приглашение – там была такая же картинка, как и не плакате. “Переверните его”, – подсказал он.

Я был удивлён, увидев фотографии посла Индии в Польше, нашего знаменитого друга Юрека Овщака и одного из известнейших польских шоу-ведущих певца Уршжала.

“Здесь приведены слова каждого из них о том, как хорош этот фестиваль, – сказал Джаятам, указывая на текст около каждого изображения.

“В самом деле, – переспросил я, – посол Индии распорядился поддержать наш фестиваль?”

“Да, – подтвердил Джаятам, – и сделал это с удовольствием. Мы распечатали 300 000 на весенний и летний сезоны”.

“Тогда всё в порядке, – сказал я. – Поехали на фестиваль. Он вот-вот начнётся”.

Я чувствовал некоторое неудобство от того, что приехал прямо к началу программы, прямо в день нашего первого фестиваля. Обычно я нахожусь вместе со 150 преданными тура на протяжении всех трёх недель подготовки. Но обстоятельства сложились так, что я должен был убедиться, что у программ будет должная защита.

Как только мы приехали, меня охватил восторг при виде нашей большой сцены и красочных тентов, заполнявших главную площадь. Я также был счастлив увидеть десять охранников в униформе, стоящих в стратегических точках вокруг фестиваля. К несчастью, над головой были тёмные тучи, и сыпала лёгкая изморось. И подойдя ближе я был разочарован, увидев лишь нескольких гостей, прогуливающихся вокруг.

“Выглядит не слишком хорошо”, – сказал я Джаятаму.

“Не волнуйтесь, – ответил он, – до начала программы ещё 15 минут”.

Выйдя из машины, я увидел преданных, занятых последними приготовлениями. Поскольку фестиваль должен был начаться через несколько минут, все, чем бы ни были заняты, лучились широкими улыбками. Я осмотрел сцену, осознавая важность нашего присутствия в самом центре города. Через несколько минут начали подходить люди.

Вдруг в главных воротах появился мужчина и начал раздавать листовки входившим. Интуиция подсказала мне, что это был член антикультовой группы. Я попросил Джаятама пойти взять листовку. Судя по его лицу, когда он вернулся, было очевидно, что я прав. А то, что некоторые люди, прочитав их, выглядели озадаченными, был ещё одним доказательством.

“Позови охрану, и пусть они выведут этого человека”,- сказал я Джаятаму, в то время как изморось перешла в дождь.

Когда на сцене началось первое представление, я заметил, что два наших охранника препираются с несколькими молодыми парнями, пившими пиво в первом ряду. Охрана хотела, чтобы они ушли, но парни, уже подвыпившие, уходить не хотели, и спор становился всё жарче. Большая часть зрителей стояла позади, подальше от скамей, не рискуя приближаться к сцене.

“Отличное начало фестивального сезона”,- сказал я себе.

Как раз в этот момент ко мне подошёл начальник охраны.

“Это одно из самых трудных мест, которые нам только приходилось охранять, – сказал он. – Парк пересечён улицей, и в нём много пьяниц и бродяг. Также мы заметили много подозрительного молодняка, слоняющегося вокруг. Это потенциально опасная ситуация”.

Вдруг подбежал преданный. “Махараджа! – закричал он, – Несколько скинов избивают бхакту Доминика позади книжной палатки!”

Я повернулся было бежать туда, но охранник остановил меня. “Мы позаботимся об этом”, – сказал он.

Скосив глаза, я заметил Доминика, сидевшего на земле. Кровь стекала с его лица на футболку. Опасаясь продолжения насилия, я быстро забежал за ближайшую палатку – посмотреть, не происходит ли там чего-нибудь подозрительного. Через несколько минут вернулся начальник охраны.

“Они сломали Доминику нос одним ударом, – сказал он. – Мы поймали одного из парней”.

“Может, разумно было бы расставить несколько наших людей снаружи? – предложил я. – И что там с человеком, раздававшим листовки?”

“Мы попросили его уйти”, – ответил начальник охраны.

Я вернулся в микроавтобус, чтобы оценить вид фестиваля с разных позиций. Осматривая окрестности, я заметил того же мужчину, снова раздававшего листовки, на этот раз у другого входа. Я увидел, что многие люди, находящиеся на фестивале, читают их.

Я позвал Джаятама. “Антикультист вернулся, – сказал я, – он раздает свои листовки на другой стороне фестиваля. Пусть охрана сделает что-нибудь, или он испортит всю атмосферу”.

“Я займусь этим сейчас же, – ответил Джаятам. – Охрана только что выгнала пьяниц, сидевших перед сценой и проверяет, не осталось ли кого из скинхедов. Они также разбираются с мужчиной, который кричал на преданных в одном из магазинов”.

“Если это показатель того, что будет дальше, – подумал я, – мы можем переехать в другое место”.

Я чувствовал разочарование и целый час просидел, наблюдая за фестивалем в надежде, что Кришна пошлёт знак, что наши усилия не пропадут. Постепенно дождь прекратился, и люди начинали заполнять фестивальную площадку. Я решил пройтись и прочувствовать, как проходит фестиваль.

Я зашёл в книжную палатку, и там Кришна послал первый луч надежды. Радха Чаран дас подошёл ко мне: “Гуру Махараджа, – сказал он, – несколько минут назад произошла удивительная вещь. Сюда пришла женщина с приглашением на фестиваль, который мы проводили в этом городе в 1991 году”.

“В 1991-м?”- спросил я.

“Да, – сказал он, – Это должно быть, один из наших первых фестивалей и намного, намного меньший, но он произвёл такой эффект на её жизнь, что она держалась за это приглашение как за память все эти годы. На том фестивале она купила “Бхагавад-Гиту” и регулярно читала её. Однажды она дала почитать её другу, которому Гита так понравилась, что он её не вернул. Она стерпела это, не желая нарушать дружбу, и сегодня пришла купить другой том. Она сказала мне: “Эту книгу я уже не отдам никому”.

“Ещё раньше подходила другая женщина, – продолжал он, – Явно бедная. Рассказала, что живёт одна, и у неё нет ни семьи, ни работы. Она собирает и сдаёт использованные пивные банки за мизерные деньги, тем и живёт. Она пришла сюда с недельной выручкой – несколькими мелкими банкнотами. Очень интересовалась сознанием Кришны и задавала удивительные вопросы. Её искренность, очевидно, исходила из реализации о страданиях материального мира”.

“Я уже собирался отдать ей книгу бесплатно, но повернулся ответить на вопрос другого гостя. Пока я с ним говорил, она решилась купить книгу у другого преданного. Она сказала ему: “Эта книга для меня важнее, чем три дня еды на эти деньги. Не успел преданный понять, в каком она положении, она уже ушла”.

“Спасибо, что поделился этим со мной, – сказал я, – Это придаёт всему смысл”.

“Придаёт смысл чему? – переспросил он. – Что Вы имеете в виду?”

Я улыбнулся: “Расскажу позже”.

Покинув палатку с книгами, я увидел, что солнце пробилось сквозь тучи, и люди заполняют фестивальное поле. “Полагаю, это выглядит уже лучше”, – сказал я себе.

Издалека глава охраны показал большой палец, в знак того, что всё под контролем.

“…всё лучше и лучше”, – продолжил я на выдохе.

Я осмотрел территорию фестиваля и отметил, что все скамейки перед сценой заняты, программа на сцене в полном разгаре, много людей находится в ресторане, магазинах, выставках и в палатке йоги.

“Так или иначе, прорвёмся”, – сказал я себе, вспоминая разговор с Джаятамом в машине. Я также вспомнил его осторожное согласие и помолился, чтобы благоприятные знаки продолжались.

Мне не пришлось долго ждать. Нандини даси подошла ко мне с хорошо одетым джентльменом. “Я хочу представить Вам человека, который отвечает за культурные мероприятия в этом городе”, – сказала она. Мы пожали руки.

“Он сказал, что это самое большое количество зрителей, что когда-либо собиралась на зрелище в этом городе, – продолжала Нандини,- В прошлом месяце на площади выступала одна из самых знаменитых групп в стране, но пришла только горстка людей. Он хочет поздравить Вас”.

Мы снова пожали руки и отпустили их посмотреть другие части фестиваля.

Не успел я сделать и двух шагов, как подбежал Джаятам. “Шрила Гурудева, – взволновано сказал он, – только что звонили из Television Polska. Это второй по величине канал в стране. Они хотят приехать завтра и заснять фестиваль. Один из их репортёров сейчас здесь, и он послал в Варшаву очень благоприятный отчёт. Они хотят подготовить специальное шоу, которое будет показано по окончании национальных новостей в пятницу вечером и субботу утром”.

“Это знак с небес”, – сказал я, затаив дыхание.

“Сколько человек увидит передачу?”- спросил я.

“Около 20 миллионов”, – сказал он с улыбкой.

“Важно не то, как начнёшь, – сказал я тихо, – а как закончишь”.

“Простите?” – переспросил Джаятам с озадаченным выражением на лице.

“Э… английская поговорка”, – ответил я.

Оглядев территорию фестиваля, я увидел тысячи наслаждающихся людей. Мужчину с листовками заставили уйти, пьяниц выгнали, да и скины не возвращались.

“Скажи Television Polska, что они могут прийти в любое время, – сказал я, – Побережье чисто”.

“Побережье? – переспросил Джаятам. – Вы о чём?”

“Это значит, ну… ты ведь знаешь, что такое побережье? – сказал я. – Побережье – это граница океана и суши, и эээ…” (русский эквивалент – “горизонт чист”, прим. переводчика)

Я сделал небольшую паузу и улыбнулся: “Это значит, что мы вне опасности, – подытожил я, – Господь приглядывает за нами”.

Джаятам кивнул и улыбнулся тоже.

“Посреди любых опасностей члены общества сознания Кришны должны быть уверены, что будут защищены Вишнудутами или Верховной Личностью Господа, как утверждается в Бхагавад-Гите каунтейа пратиджанихи на ме бхактах пранашйати (9.31). Материальные опасности не для преданных. Это также подтверждается и в “Шримад-Бхагаватам”: падам падам йад випадам на тешам (10.14.58) – в этом материальном мире опасности подстерегают на каждом шагу, но они не предназначены для преданных, которые полностью предались лотосным стопам Господа. Чистые преданные Господа Вишну могут быть уверенны в защите Господа, и до тех пор, пока находятся в материальном мире, они должны быть полностью заняты в преданном служении, проповедуя поклонение Шри Чайтанье Махапрабху и Господу Кришне, в виде движения Харе Кришна”.

[ Шримад-Бхагаватам, 6.3.18, комментарий ]

Не делая различий

, , , ,

Том 6, глава 12

5 – 8 июня 2005

 

Каждое утро, пока я был в Ростове, мы выезжали с квартиры, где я остановился, в храм – старое здание в бедном пригороде с грязными улицами. Удобства в храме рассчитаны на несколько человек – их не хватает на всех преданных, что уж говорить о гостях.

Свыше сотни преданных выстраивались вдоль дороги, чтобы встретить нас киртаном, но однажды утром я заметил среди них трёх-четырёх людей с тёмной кожей и в обычной одежде.

Утром, сев давать лекцию, я поискал глазами темнокожих людей, но не увидел их, и спросил преданных, кто это был.

“Это цыгане, – сказал один преданный. – Мы не разрешаем им входить в храм”.

Я вспомнил своих друзей-цыган из Сибири. “О, мне нравятся цыгане!” – ляпнул я.

Преданные были ошарашены.

“Я имел в виду, что у меня много друзей среди цыган, которые практикуют сознание Кришны” – пояснил я.

Слово взял другой преданный: “Здесь они, приходя в храм, просто занимаются воровством”.

Остальные преданные кивали в знак согласия.

“Я знаю об их дурных привычках, – ответил я, – но я видел, как воспевание Харе Кришна очищает их, как и всех нас”.

“Эти цыгане – действительно бандиты, – сказал ещё один. – Нам это известно, они живут совсем рядом”.

“В их деревне даже милиция не появляется”, – добавил другой.

“Да ну?”

Мне хотелось побольше рассказать, как изменились мои друзья-цыгане из Сибири, но времени было немного, к тому же, ожидалось, что я буду давать лекцию.

Я попросил Шримад-Бхагаватам, и мне вручили Седьмую Песнь. Посмотрев на стих, я не смог удержаться от улыбки.

тасмат сарвешу бхутешу
дайам курута саухрдам
бхавам асурам унмучйа
йайа тушйатй адхокшаджау

“Поэтому, мои дорогие юные друзья, рождённые в семьях демонов, пожалуйста, поступайте так, чтобы был удовлетворён Верховный Господь, находящийся вне концепции мирского знания. Оставьте свою демоническую природу и действуйте без вражды и двойственности. Проявляйте милость ко всем живым существам, просвещая их в преданном служении, и так становясь их благожелателями”

[Шримад Бхагаватам, 7.6.24]

Стих, похоже, соответствовал тому, что я хотел сказать преданным, а комментарий подходил ещё больше:

“Проповедь – лучшее служение Господу. Господь сразу же испытывает необычайное удовлетворение, когда кто-то занят в этом служении проповеди сознания Кришны. Когда кто-нибудь выполняет это служение человечеству, не делая различий между друзьями и врагами, Господь испытывает удовлетворение, и, можно считать, миссия жизни этого человека исполнена”.

С началом лекции я не тянул ни секунды. Я говорил по стиху, комментарию и из своего сердца. Особенно я подчёркивал упор Шрилы Прабхупады на то, что преданный проповедует, не делая различий. “Преданный видит каждого как кандидата на выполнение преданного служения Господу, – сказал я, – даже цыган”.

Я заметил, что несколько преданных поморщились, услышав это.

Подошло время заканчивать лекцию. “Следуя Прахладе Махараджу и наставлениям Шрилы Прабхупады, – объявил я, – полагаю, что сегодня днём мы проведём харинаму в цыганской деревне”.

Преданные среагировали по разному. Большинство широко улыбались, некоторые смотрели в лёгком шоке, другие же выглядели серьёзными, обдумывая возможные последствия моего предложения.

Через несколько секунд молчания один преданный поднял руку. “Махараджа, – сказал он, – небольшая группа преданных несколько дней назад проводила харинаму в том районе. Они прошли несколько метров по цыганским окрестностям, и один мужчина там сказал, что им лучше убраться. И они ушли”.

“Вот что я думаю, – сказал я. – Предлагаю всем нам, всей сотне человек, с красивыми флагами и знамёнами… и с прасадом. Мы можем взять сотни сладких шариков”.

Описывая харинаму, я видел как растёт их вера, и, когда я закончил, они одобрительно зашумели. Мы договорились на шесть вечера, поскольку была весна, и вечером долго оставалось светло.

После лекции ко мне подошёл один из старших преданных. “Я не знаю, как живут Ваши сибирские друзья-цыгане, – сказал он, – но здесь они не бедняки. В их собственности – роскошные дома, контрастирующие с простым жильём русских этой округи”.

“Как это?” спросил я.

“Они занимаются наркотиками, – ответил он, – и редко попадаются. Они платят большие взятки правительственным служащим. Из машин Вы увидите у них только BMW и Мерседесы. Местные боятся их и предпочитают не связываться. Если местный житель обидит цыгана, мстить придёт вся община. Даже дети и старики ходят у них с ножами”.

“Но у нас никогда не было с ними проблем, – продолжал он, – кроме того, что они воруют нашу обувь. У них есть книга – я видел её – которая называется “Руководство по кражам”. Она учит, что можно украсть в разных частях города. Книга упоминает, что храм Харе Кришна – замечательное место для воровства обуви. Но не думаю, что идти воспевать в их деревню уж очень рискованно”.

Он улыбнулся: “Вы, возможно, не помните, но десять лет назад Вы уже водили туда преданных с харинамой”.

“Правда?”, спросил я.

“Да, – ответил он, – но тогда это были всего несколько семей. Сейчас же это больше похоже на деревню, поэтому мы должны быть осторожны”.

После обеда я дал ещё одну лекцию в храме. Пока я говорил, женщины были заняты последними приготовлениями для харинамы. Они катали сладкие шарики, шили флаги и знамёна и украшали свои лица гопи-дотами.

После лекции мы собрались снаружи, и я провёл с преданными краткий инструктаж.

“Если мы увидим, что становится опасно, – сказал я, – немедленно вернёмся, но уверен, что у нас есть то, что завоюет их сердца: наше пение и танцы. Песни и пляски – неотъемлемая часть цыганской культуры и мой опыт говорит, что когда мы приходим к ним с киртаном, они не в состоянии сопротивляться”.

С этим мы и начали шествие по грязной улице по направлению к цыганской деревне, расположенной в 250 метрах. Сначала мы миновали дома наших русских соседей, и многие из них вышли посмотреть, что это за громкое пение.

Я наблюдал реакцию людей. Они не выглядели заинтересованными, и многие отказывались от прасада. В какой-то момент я увидел женщину, кричавшую на преданного, пытавшегося продать ей книгу. Я подумал, что, возможно, преданный был не совсем тактичен и подозвал его. “Проблемы?” – спросил я между мантрами.

“Нет! – прокричал он сквозь киртан. – Никаких проблем, Махараджа. Я сказал ей, что мы идём в цыганскую деревню, а она закричала, что мы сумасшедшие”.

Я ускорил ритм киртана и сменил мелодию. Преданные запели громче и с большим энтузиазмом, и вскоре танцевали все. По мере нашего приближения к цыганской деревне русские дома редели, пока не завершились 50-метровым пустырём. В конце него стоял ряд деревьев, отделявший цыганское поселение от всего остального.

Мы подошли к проходу между деревьями, ведущему в деревню. Я начал петь ещё быстрее, все преданные пели и танцевали, и мы ворвались туда.

Не знаю, кто был удивлён больше, цыгане или преданные. Цыгане стояли вокруг маленькими группами, сидели у себя на крыльце или работали в садах. Все они замерли с изумлёнными выражениями на лицах. На какую-то долю секунды я подумал, что прийти сюда было ошибкой, но вдруг цыганские дети хлынули к группе киртана со всех сторон.

Преданные образовали круг и танцевали лицом друг к другу, но 30 детей в мгновение ока разорвали цепь рук и начали танцевать внутри. Преданные расступились, чтобы освободить им больше места, лишь для того, чтобы ещё больше цыганят ворвалось внутрь, снова заполнив всё место.

Собиралось всё больше и больше детей, мы продолжали двигаться по деревне, поднимая небольшое облако пыли. Двери и окна распахивались, и цыганки выглядывали и вовсю махали нам. Затем они исчезали, чтобы выбежать из дверей, таща с собой детей, посмотреть на веселье.

Подошли подростки и тоже начали танцевать, но юноши и девушки не смешивались. Они танцевали в разных местах киртана. Я заметил, что они даже не смотрели друг на друга – так строги цыганские обычаи.

В какой-то момент один из брахмачари пытался привлечь моё внимание. Он показывал на группу цыганских парней, танцевавших в стороне. Я не мог понять, что он говорит, поэтому подозвал его. “В чём дело?” – прокричал я сквозь грохот киртана.

“На этом парне мои ботинки!” – сказал он.

Я изо всех сил старался не рассмеяться.

Но никто из взрослых не присоединялся к киртану. Я немного занервничал, когда увидел, что некоторые посматривают на нас с подозрением. А чуть дальше, похоже, несколько деревенских старейшин совещались перед большим домом. “Это, наверное, дом деревенского старосты, – подумал я и направил туда группу киртана, остановившись прямо перед ним.

Через минуту здоровый мужчина вышел на крыльцо и встал, наблюдая за нами без всяких эмоций. Я снова сменил мелодию и стал играть на барабане ещё быстрее, пока мои руки не начали дымиться. Эффект был изумительным – и цыгане и преданные начали дико отплясывать по всей улице. Многие цыгане пели Харе Кришна вместе с нами.

Пока шёл киртан, я несколько раз переглядывался с лидером цыган. Он продолжал наблюдать за нами, а я довёл киртан до пика, заставив танцевать даже несколько мужчин, стоявших в стороне. К этому времени я был совершенно вымотан, но продолжал петь и играть. Мне хотелось показать цыганскому лидеру славу святого имени, и что мы действительно не делаем различий между ними и нами.

Это сработало. Минуту спустя, когда я посмотрел на него, он подмигнул. Тогда я улыбнулся в ответ, он тоже широко улыбнулся, и этот знак одобрения стал сигналом, по которому все цыгане, включая взрослых, вдруг бросились танцевать.

Не время было останавливаться, и по милости Господа у меня открылось второе дыхание. Я обогнул улицу и повёл группу киртана обратно к храму, несколько раз останавливаясь, по мере того как присоединялись новые цыгане. В какой-то момент я оказался окружён ими и из-за пыли даже не мог видеть преданных.

Когда мы приблизились к выходу на основную дорогу, некоторые из цыганских подростков выстроились вдоль неё, хлопая преданных по ладони в популярном жесте “дай пять”. Многие тянулись ко мне, и я тоже хлопал их по ладоням.

Как раз когда мы уже были на выходе из посёлка, передо мной поднялась ещё одна рука, и я уже поднял свою руку, чтобы хлопнуть по ней, но один преданный схватил меня за руку и быстро опустил её. Он сделал это резко, причинив боль моей руке, и я гневно посмотрел на него.

“Прошу прощения, Махараджа, – сказал он, – но это была девушка. Если бы цыганские мужчины увидели, что Вы хлопаете её по руке, у всех нас были бы серьёзные проблемы”.

“Спасибо!”, – крикнул я, когда мы пробрались сквозь деревья на главную дорогу.

Не сбавляя ритм, я продолжал киртан, направляясь к храму. Оглянулся и увидел, что все цыганские дети и молодёжь поют и танцуют среди нас. Группа киртана удвоилась с тех пор, как мы вышли из храма.

Мы пели уже около полутора часов. Большинство цыган выучили мантру, и воспевали даже с большим энтузиазмом, чем преданные, которые, казалось, подустали.

Русские соседи наблюдали за нами: некоторые с улыбкой, другие почёсывая в затылке, третьи посмеиваясь.

Я остановил киртан посреди дороги и обратился к собравшимся, Уттама-шлока переводил. Поскольку вокруг были почти одни дети, я старался говорить просто. “Жизнь временна и полна страданий, – сказал я, – но когда вы поёте эту песню, вы никогда не будете грустны – вы всегда будете счастливы!”

“Спойте ещё! – закричал кто-то из детей. – Спойте ещё! Не останавливайтесь! Не прекращайте!”

Поэтому я снова начал киртан.

К этому времени мы подошли к храму. Киртан шёл уже больше двух часов. Я не мог продолжать и завершил его большим “Хари бол!” Но цыгане продолжали петь маха-мантру, снова и снова. Я стоял и ждал, пока они закончат, но через несколько минут понял, что останавливаться они и не собираются.

У меня не было выбора, кроме как схватить мридангу и снова начать петь.

Оглядываясь на то, что происходило в тот день, могу сказать, что это был один из лучших киртанов в моей жизни. Не знаю, как долго мы пели вместе – мы и наши друзья-цыгане, вечером на пропылённой дороге – но все из нас, без разбора, наслаждались нектаром святых имён.

В какой-то момент я опустился на колени, окружённый цыганятами. Я взял маленькую девочку, посадил на мридангу, встал и начал танцевать – и я завоевал их сердца. Они выскакивали вперёд. “Мы любим вас! – кричали они. – Мы любим вас! Мы любим вас!”

Многие из них обнимали меня и преданных, и я просто не мог играть на барабане. В унисон, все вместе, в один голос, безо всяких инструментов мы пели Харе Кришна ещё двадцать минут и, наконец, когда стало темно, я остановился.

Когда наши голоса затихли и наступила тишина, все, и стар и млад, попытались осознать, что же произошло. Даже соседи стояли изумлённые.

Тут вперёд выступил цыганёнок. “Мы любим вас, – сказал он, – но они не пустят нас в храм”.

Это был напряжённый момент.

“Поэтому мы и принесли храм сюда, к вам!” – улыбаясь, громко сказал я.

Они одобрительно зашумели.

“Но сейчас уже поздно, – сказал я, – и нам всем пора спать. Пожалуйста, идите домой. И однажды мы снова споём вместе”.

“Обещаете?” – спросила маленькая девочка.

“Обещаю”, – ответил я.

Цыгане начали махать нам на прощание и трясти преданных за руки, а преданные расселись по машинам и отправились по домам.

На следующее утро я спал немного дольше, чем обычно, устав от киртана, и когда мы выехали в храм, было уже около восьми утра. Машина свернула на грязную дорогу, и я с удивлением увидел там цыган. Только на этот раз их была большая группа. Они улыбались и махали, пока мы подъезжали.

У храма меня снова сопроводили внутрь, прямо до вьасасаны. Как только преданные расселись, я сказал: “Пожалуйста, пригласите внутрь моих друзей”.

“Вы имеете в виду цыган?” – переспросил парень.

“Я имею в виду моих друзей”, – ответил я.

Пара ребят переглянулись, и один из них вышел наружу.

Я только начал лекцию, когда он вернулся с группой цыганок и детей. Я остановил лекцию, поприветствовал их и попросил преданных подвинуться, чтобы они могли сесть. Цыгане же сами освободили место для одной женщины, похоже, старшей, среди них. И я взял Бхагаватам, чтобы продолжить лекцию.

Вдруг меня осенило. Я отложил книгу, снял большую ароматную гирлянду, которую преданные повесили мне на шею, и окликнул Уттама-шлоку: “Отдай, пожалуйста, гирлянду этой женщине”.

Уттама-шлока проложил путь через переполненную алтарную и бережно одел гирлянду на шею старшей цыганки. Она глянула на неё и разрыдалась.

Сдерживая свои эмоции, я взял Бхагаватам и начал лекцию, стараясь говорить просто, чтобы наши новые гости смогли понять. Ближе к концу они встали, улыбнулись мне и вышли.

Через десять минут я закончил лекцию и стал собирать вещи к отъезду в аэропорт и вылету в Москву. Выходя из храма, я обернулся к одному преданному: “Жаль только, что я не попрощался со своими друзьями”.

“Ну, об этом можно не печалиться, – ответил он. – Все они уже ждут Вас на дороге”.

Когда мы въехали на грязный проулок, будьте уверены, там была большая группа цыган с цветами в руках, ждавших нас, чтобы попрощаться.

Я попросил водителя снизить скорость. Когда мы проезжали мимо, они улыбались, махали, бросали цветы … и пели Харе Кришна.

Только на этот раз плакал я.

сарваватара бхаджатам джананам
тратум самартхах кила садху варта
бхактан абхактан апи гаура чандрас
татара кршнамрта нама данайх

“Новости, что разносят святые, таковы, что аватары Господа, и в самом деле способны даровать освобождение преданным последователям, которые Им поклоняются. Однако, Шри Гаурачандра освободил и преданных, и непреданных Своим даром нектарных имён Шри Кришны”.

[ Шрила Сарвабхаума Бхаттачарья, Сушлока-Шатакам, стих 44 ]