Том 6, глава 14

4 июля 2005, Польша

 

 

Однажды, когда Монике было семь лет, она удивила свою мать.

– Мама, – сказала она, – я верю в реинкарнацию.

– В самом деле? – поразилась ее мать, благочестивая католичка. – Откуда у тебя такие мысли? В церкви тебя этому научить точно не могли.

– Не знаю, мама, – ответила Моника, – но уверена, что это правда. После смерти мы рождаемся снова.

– Ну ладно, только держи это при себе, – сказала мать. – Здесь, в глубинке, люди этого не поймут.

– Я хочу узнать об этом больше, – сказала Моника. – Можно мне почитать о других религиях? У меня столько вопросов.

– Что же, хорошо, – сказала мать, – Попробуй. Но не прекращай изучение Библии. Там тоже многому можно научиться.

– Конечно, мамочка, – ответила Моника. Она обняла маму. – Можно взять книги сегодня?

На протяжении следующих нескольких лет Моника читала книги, которые её мать приносила из библиотеки или покупала в местных магазинчиках, и постепенно стала хорошо разбираться в различных мировых религиях. Иногда её друзья считали странным, что она предпочитает оставаться дома и читать, вместо того чтобы играть в прекрасных лесах, окружавших Кетржин, город, в котором она жила.

Однажды, когда Монике исполнилось одиннадцать, мать спросила о её духовных поисках:

– Моника, после всего прочитанного, находишь ли ты ответы на свои вопросы?

Моника выглянула из-за книги, которую читала.

– Не на все, мама, – сказала она. – Но из большинства книг, которые ты мне приносишь, я извлекаю что-то ценное.

– А из Библии? – спросила мать.

– Да, мама. Мне нравиться история о том, как Иисус вылечил прокажённого. Но, знаешь, есть одна религия, насчёт которой у меня есть сомнения.

Мать улыбнулась:

– Какая?

Моника нахмурилась.

– Религия Харе Кришна.

– Где ты о них узнала? – спросила мама.

– Ребята в школе говорили. Сказали, что это культ, и они очень странные и страшные.

– Что ж, не волнуйся, – ответила мать, – ты, наверное, никогда их и не встретишь. Уж точно не в нашем городке. Я слышала, они живут в Америке.

Два дня спустя Моника сидела на ступенях своего дома, выходящего прямо на главную улицу города. Был тихий жаркий весенний полдень, прохожие делали покупки в магазинчиках. И у неё была новая книга, принесённая матерью – о религиозных обрядах древних инков Перу.

Она уже собиралась открыть её, как вдруг услышала звук барабанов и цимбал. Подняв глаза, она увидела большую группу мужчин, женщин и детей, одетых в экзотичные красочные одежды, поющих и танцующих на улице метрах в ста от неё.

– Боже мой! – воскликнула она. – Что это здесь происходит?

Она увидела соседских детей, бежавших посмотреть, и уже поднялась, чтобы присоединиться к ним, но  тут услышала пение этих людей: “Харе Кришна, Харе Кришна, Кришна Кришна, Харе Харе…”

Она остановилась. “Боже мой! – задохнулась она, – та самая секта!”

Она застыла в шоке, наблюдая за приближением поющей процессии. “Их так много!”, – подумала она, глядя, как процессия подходит ближе. Гремели барабаны, звенели цимбалы, а голоса перекрывали звук проезжающих машин. “Харе Рама, Харе Рама, Рама Рама, Харе Харе…”

Моника закрыла глаза и заткнула уши, когда группа киртана проходила мимо её дома.

****************************

Двумя неделями раньше я проводил встречу с комитетом нашего тура. Первый фестиваль года в Мрагово закончился несколько дней назад, и члены комиссии с волнением обсуждали его.

– Первый фестиваль начался не слишком гладко, – сказал Джаятам даса, – особенно для бхакты Доминика. Скины сломали ему нос. Но закончилось всё прекрасно! Вы знаете женщину, которая пришла на следующий день с бригадой национального телевидения. Так вот, она сказала, что освещает крупные события уже девять лет, но никогда еще не видела праздника, на котором все были бы так счастливы. Потом она рассмеялась и сказала, что никогда не видела и чтобы сами организаторы были так счастливы!

Джаятам улыбнулся:

– Её репортаж так понравился телестудии, что они трижды показали его в «Панораме. Это одно из самых популярных шоу в Польше. Каждый вечер его смотрит двадцать миллионов человек.

Слово взяла Нандини даси:

– Мне звонили из городских советов всех округов – интересовались, будем ли мы проводить фестивали и в их городах.

– У нас оставалась одна вакансия, – продолжала Нандини, – я не знала, какой город выбрать. Затем позвонил мэр Кетржина. Он сказал, что готов написать нам благодарственное письмо даже до того, как фестиваль состоится. Поэтому мы решили провести последний весенний фестиваль в Кетржине. Он находится в глубинке, и люди здесь просты, но благочестивы.

Я подошёл к столу и посмотрел на карту:

– Даже не могу найти его.

– Это здесь, – указал Джаятам, – вот эта маленькая точка.

За день до приезда в Кетржин мы провели короткую встречу со всеми преданными. “Это небольшой город, – говорил я. – Поэтому, думаю, одной-двух харинам будет достаточно”.

На следующий день, прибыв в Кетржин, мы припарковали автобусы неподалёку от центра города. Потом 70 преданных начали красочное шествие по улице. Фестивали в трёх предыдущих городах прошли с большим успехом, и преданные были очень воодушевлены.

Медные караталы, глянцевые поверхности мриданг и женские украшения сверкали на солнце. Лёгкий ветерок приносил облегчение от летней жары и придавал преданным бодрости, пока они воодушевленно танцевали на улицах города. Женщины в красочных сари танцевали синхронно в ритм, привлекая внимание всех и каждого. Мужчины танцевали не так мастерски, но их исполненное энтузиазма воспевание святых имён вызывало улыбки на лицах горожан.

И люди улыбались ещё больше, получая приглашения на фестиваль. Когда мы шли, владельцы магазинчиков выходили на улицу поглазеть, а из окон махали люди.

Сквозь шум киртана я попытался заговорить со Шри Прахладой дасом. “Это напоминает мне старые туровские деньки, – прокричал я, – когда мы приезжали в город впервые”.

Мы подошли к ряду старинных домов, гнездившихся между магазинчиками, и тут я заметил девочку лет одиннадцати. Она неподвижно сидела в кресле на крыльце своего дома и пристально-осуждающе смотрела на нас, что сильно контрастировало с настроением других людей. Когда мы подошли ближе, она закрыла глаза и заткнула уши руками.

Я подошел к Шри Прахладу.

– Взгляни-ка, – сказал я, – не все рады нашему присутствию.

****************************

Один человек из группы предложил Монике приглашение, но она отказалась, поэтому он оставил его на перилах прямо перед ней. Когда киртан пошёл своей дорогой, Моника открыла глаза и отняла руки от ушей. Она встала и посмотрела на процессию, исчезающую в конце улицы.

Моника осторожно взяла красочное приглашение. Оглянулась по сторонам – не следит ли кто за ней – посмотрела на приглашение и начала читать вслух: “Приглашение на Фестиваль Индии”.

Перевернув приглашение, она прочитала утверждение Анила Вадхвы, индийского посла в Польше:

“Этот замечательный фестиваль – как путешествие в Индию, только легче, потому, что фестиваль пришел прямо к вам. Вам не нужна виза, и сам фестиваль бесплатный. Приходите и посмотрите на профессиональное пение, танцы и театральные представления. Попробуйте восхитительную вегетарианскую еду и вдохните аромат благовоний. Побывав на этом фестивале, я ощутил себя как дома. Не пропустите его!”

Дочитав часть приглашения про программу фестиваля, она отложила его.

“Звучит не так уж страшно”, – пробормотала она. Подняв глаза, она увидела, что группа киртана сворачивает на соседнюю улицу. Мужчина со связкой шариков был последним, кто исчез за углом.

“И странными они точно не выглядят”.

Она села в своё кресло. “Интересно, – думала она, – может, ребята в школе не знают, кто такие Харе Кришна на самом деле?”

Она взялась за свою новую книгу, но взгляд вернулся к приглашению. Она взяла его и перечитала несколько раз. А затем просто сидела, задумавшись и глядя перед собой.

Минут через тридцать она снова услышала звук барабанов, цимбал и громкий хор голосов, возвращавшихся по улице.

“Они снова идут этой дорогой, – подумала она, – Погляжу-ка я в этот раз на них поближе”.

****************************

Когда харинама дошла до конца улицы с магазинами, мы свернули в проулок, а затем вернулись на главную улицу и пошли в обратном направлении. Люди продолжали улыбаться и махать, и приглашения разлетались из рук раздатчиков.

Приближаясь к домику, где сидела осуждающая нас девочка, я попытался разглядеть, здесь ли она ещё. Мне было жаль, что она не оценила преданных и сладостного звучания святых имён.

Тут я увидел её снова. Она сидела на том же месте, но в этот раз её глаза были открыты, и она внимательно смотрела на нас. В течение нескольких мгновений её пристальный взгляд сменился любопытством и, когда мы проходили мимо, на лице ее возникла очаровательная улыбка. Превращение было настолько быстрым, что застало меня врасплох.

“Довольно необычно, – подумал я. – От явной неприязни к такой улыбке всего за несколько минут”.

****************************

Моника встала. “Но как.., – подумала она, – как это может быть сектой, если их фестиваль поддерживает посол Индии? Это должно быть чем-то настоящим. И как они счастливы! Я хочу узнать побольше”. Она побежала за харинамой и догнала её у входа на площадь.

“Ой, надо же! – думала она. – Пан Томщак взял одно из приглашений, а пани Джанковски у одного из них купила книгу”.

Она подошла поближе и выглянула из-за спины пани Джанковски, державшей книгу в руках.

– «Наука самосознания», – произнесла она чуть слышно.

– Мне бы хотелось эту книгу, – сказала она погромче.

Пани Джанковски обернулась:

– Правда? – произнесла она с улыбкой, – Хорошо, я дам её твоей маме, когда прочитаю. Что скажешь?

– Это было бы прекрасно, пани Джанковски, – ответила Моника. – Спасибо большое.

Моника развернулась и побежала, чтобы поближе рассмотреть харинаму. “Мне нравится, как одеты девушки, – подумала она. – Да-да, точно! Если я оденусь как они, то смогу присоединиться к поющим. Правильно! Так и сделаю”.

Она развернулась и поспешила к дому.

***************************

Когда харинама достигла городской площади и остановилась на месте, распространители книг начали обращаться к людям, остановившимся посмотреть не экзотическое представление. Я улыбнулся, увидев, что одна женщина, взявшая книгу, нетерпеливо спрашивает о цене. Вдруг она обернулась, и я увидел ту девочку с крыльца, стоявшую возле неё. В этот раз на её лице была большая улыбка.

Я повернулся к Шри Прахладу.

– Смотри, – сказал я. – Помнишь ту осуждающую нас девочку? Стоит и улыбается – вон там.

Шри Прахлада был как раз на середине Харе Кришна мантры, и только подмигнул в ответ.

Я повернул голову, чтобы взглянуть на девочку ещё раз, и увидел, что она с задумчивым видом стоит напротив женщин из киртана. Вдруг она развернулась и убежала по улице обратно.

“Ну да, – подумал я. – Похоже, интерес продлился не слишком долго”.

Через полчаса я окликнул преданных:

– Хорошо, направляемся теперь туда, – и указал на ту часть города, в которой мы ещё не были. Огромная группа преданных развернулась и, как большая пёстрая змея, тронулась в путь, прокладывая дорогу по старым булыжным мостовым.

****************************

– Мама! Мама! – прокричала Моника, ворвавшись в дом. – Знаешь этих страшных людей, о которых мы говорили? о которых рассказывали ребята? Ты ещё говорила, что они вряд ли здесь появятся?

– Успокойся, дорогая, – сказала её мать. – Ты так тараторишь, что я ничего не могу разобрать. О чём ты?

Моника перевела дыхание и начала заново.

– Мама, – сказала она. – То, что говорили мне – неправда, это не секта. Индийский посол любит их. Пан Томщак взял их приглашение. И пани Джанковски купила одну из их книг.

– О ком ты, дорогая?

– О Харе Кришна! – ответила Моника, почти прокричав. – И они такие счастливые!

– Я знаю, – ответила мать. – Я видела, как они пели в городе. Но ты должна проявить некоторую осторожность…

– С ними всё в порядке, мама. Я сама видела.

– И что?

– Где тот большой платок, который папа подарил тебе на день рождения? И бусы, которые ты купила на Пасху, и сандалии, которые мне не нравились? Мам, быстрее!

***************************

Когда группа киртана покинула главную площадь, я вышел вперёд, чтобы направлять харинаму по улицам. Мы пели ещё с полчаса. И вдруг я заметил девочку, бежавшую по улице прямо к нам. Как только она подошла ближе, я раскрыл рот от удивления. Она сменила одежду и теперь была одета в нечто, напоминающее сари.

“Довольно маленькое сари”, – подумал я, и прикрыл глаза, заметив, что оно едва прикрывает её и еле держится на булавках.

Через мгновение она уже танцевала в киртане. Большие голубые деревянные бусы на её шее походили на бусы на шеях преданных. Я заметил, что на лбу она нарисовала точку (похоже, губной помадой) – наподобие индийских бинди, и сменила обувь на сандалии. Ей не потребовалось много времени, чтобы выучить Харе Кришна мантру, и вскоре она светилась такой же улыбкой, как у остальных преданных.

Через сорок пять минут она схватила несколько приглашений у одного из  распространителей и принялась бегать туда-сюда, раздавая их горожанам.

В какой-то момент к нам подошли её друзья. Они уставились, подняв брови, глядя на её облачение и на то, как она раздаёт наши приглашения, но она просто улыбнулась им и продолжала действовать с неослабевающим энтузиазмом.

Через час мы направились к автобусам – Моника всю дорогу раздавала приглашения. Когда мы уже расселись по местам, я заметил на её постоянно меняющемся лице новое выражение – грусть.

– Скажи ей, что мы вернёмся завтра в час дня, чтобы снова петь и танцевать, – сказал я Матхуранатхе дасу. – А также, что завтра будет фестиваль.

***************************

– Ой, мам, было так весело, – сказала Моника, вернувшись домой. – Хочешь послушать песню, которую они поют? Начни – не остановишься!

– Нет, спасибо, – ответила мать, – Я уже наслушалась. Весь город это слышал.

Моника еле сдерживалась:

– Праздник завтра, мам, ты пойдёшь?

– Не уверена, – ответила мать. – Это может выглядеть не очень хорошо. Я имею в виду – что если меня увидит ксёндз?

– Ой, да ладно тебе, мам! – сказала Моника.

***************************

На следующий день мы прибыли в Кетржин ровно в час дня. У нас оставалось всего несколько часов, чтобы завершить рекламу фестиваля, поэтому мы пели в городе недолго. Я восхищался красотой старинных зданий, многие из которых были построены около сотни лет назад, когда эти земли были частью Германии. Но вот чего я на самом деле ждал, так это новой встречи с Моникой. И мне не пришлось ждать долго. Как только мы вошли на главную улицу, я издалека увидел её, сидевшую на ступенях в ожидании нас. Как только мы подошли, она подбежала и ворвалась в группу танцевавших, одетая как преданная (как ей казалось), и провела следующие несколько часов, воспевая с нами.

Фестиваль раскинулся неподалёку от центра города, прямо на берегу озера. Мне никогда не забыть выражения её лица, когда мы закончили воспевать, завернули за угол и подошли к нашему прекрасному городку с большой сценой и разноцветными шатрами. Я думаю, что такое же выражение будет и у меня, когда я, наконец, встречусь лицом к лицу с духовным миром.

После краткого осмотра фестиваля я обратился к одной преданной.

– Пожалуйста, найдите девочку, раздававшую приглашения, – попросил я. – Я бы хотел поговорить с ней.

Через несколько минут она вернулась с Моникой. Я попросил её присесть на одну из скамеек со мной и с переводчиком.

– Помню, ты хмурилась, впервые увидев нас, – сказал я, посмеиваясь.

– О, пожалуйста, не берите в голову, – сказала она. – Это было до того, как я узнала вас.

– Позвольте рассказать, как всё было, – продолжала она. – Когда мне было семь лет, я сказала маме, что верю в реинкарнацию…

Я сидел, с удовольствием слушая её историю. Она говорила быстро, и в это время её глаза бегали по всему фестивальному городку и сокровищам, которые он в себе таил для девочки, которая прежде могла лишь читать о чудесах Индии.

Неожиданно она вскочила и побежала к палаткам. Я, очарованный, сидел, наблюдая, как она проходит мимо магазина с сувенирами, ресторана, выставок про вегетарианство и йогу… Наконец она подошла к шатру с выставкой о реинкарнации. Помедлила секунду и вошла. Не знаю точно, как долго она там оставалась, но не менее получаса точно.

Мы с переводчиком сидели и наблюдали.

– Что происходит? – спросил проходивший преданный.

– Внутри палатки юная леди, которая оказалась на жизненном перепутье, – ответил я. – Это очень особенный момент.

Ко времени начала фестиваля она успела обойти весь городок. Я улыбнулся, увидев её прямо перед началом выступлений на сцене – она сидела в первом ряду в настоящем сари, в которое её одели матаджи, с Вайшнавской тилакой, гопи-дотами, украшающими лицо и с бусами туласи на шее.

Я продолжал обход территории, проверяя шатры и палатки, чтобы убедиться, что всё в порядке. Я поднимал тут и там обрывки бумаг и алюминиевые банки, желая поддержать наш имидж и придать нашему празднеству наилучшую репутацию.

Вдруг, проходя мимо палатки с книгами, я услышал громкий крик: “Мама!”

И обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Моника прыгает в объятия матери. Через несколько мгновений они оказались в книжной палатке. Почему бы и нет? Это было их развлечением. И сейчас был их шанс снять «самые сливки».

Позже вечером мы с одним преданным повстречали Монику, блаженно разгуливающую по фестивальному городку с мешочком для чёток на шее.

– Моя мама только что ушла, – сказала Моника. – На то у неё были свои причины, но мне она разрешила остаться.

– Правда? – спросил сопровождавший меня преданный. – Почему?

Моника улыбнулась.

– Я сказала ей, что нашла ответы на все свои вопросы, – сказала она. – И что важнее всего, – что я нашла Бога.

Она сказала это с такой убеждённостью, что моё собственное понимание Бога показалось мне ничтожным рядом с её словами.

Я думал о нахмуренной девочке на ступенях и восхищался чудом, преобразившим её жизнь всего за два дня.

Когда она уходила, ко мне обратился ещё один преданный.

– Махараджа, – спросил он, – Это не та девочка, что шла за харинамой? Она так изменилась.

Я не смог удержаться от улыбки.

– Это точно, – ответил я. – Если бы только и я был так же удачлив.

 

нртйан вайу-вигхурнитайх сва-витапаир гайанн алинам рутаир
мунчанн ашру маранда-биндубхир алам романча-вананкураих
макандо ‘пи мукунда мурччхати тава смртйа ну врндаване
брухи прана-самана четаши катхам намапи найати те

 

nrtyan vayu-vighurnitaih sva-vitapair gayann alinam rutair

muncann asru maranda-bindubhir alam romanca-vanankuraih

makando ‘pi mukunda murcchati tava smrtya nu vrndavane

bruhi prana-samana cetasi katham namapi nayati te

 

“Вот это манговое дерево Вриндавана… теперь его переполняют воспоминанья о Тебе. Оно танцует, колыхая на ветру ветвями. Оно поёт жужжанием пчёл. Оно роняет слёзы капельками мёда. Его побеги будто волоски, что поднялись в экстазе.

Ты дорог мне как жизнь моя, Мукунда…

С чего любовь к Тебе переполняет это дерево? Кто я, что в мое каменное сердце не проникнет даже одно Твое святое имя?”

[ Шри Ишвара Пури, цитата из «Падйавали» Шрилы Рупы Госвами, текст 62 ]