Мой мусульманский брат

, , ,

Том 7, глава 4   

16 марта 2006

 

 

Каждый день перед просмотром электронной почты я мысленно готовлюсь к делению писем на хорошие, плохие и отвратительные. У меня сотни учеников, к тому же множество других преданных регулярно пишут мне, и потому законы природы заставляют меня наблюдать самые разнообразные ситуации этого мира.

16-е марта 2006-го года не было исключением. Я давал имена родившимся младенцам, соболезновал родственникам умерших, благословлял учеников (двоих отругал), давал советы по поводу женитьбы и умолял вернуться отошедшего ученика.

Одно из писем привлекло мое внимание. Мне писала Джануканьяка даси, преданная из Сараево, Боснии. Я встретил её много лет назад во время своего первого визита в эту страну. Она рисковала жизнью, проповедуя в течение трехлетней войны, унесшей более ста тысяч жизней в начале 1990-х. Такие преданные заслуживают внимания, и я немедленно открыл её письмо.

Я надеялся прочитать о недавних успехах сараевских преданных в распространении книг, но вместо этого с огромным огорчением узнал об уходе моего хорошего друга, доктора Абдулы Накаша.

Впервые я встретил доктора Накаша в апреле 1996-го года в окровавленном холле полуразрушенной центральной больницы Сараево, на следующий день после окончания войны. В тот день мусульманские солдаты, вооруженные ножами, напали на нашу группу харинамы, и несколько преданных получили серьезные ранения.

Отвезя остальных преданных в храм, я отправился в госпиталь проведать пострадавших. Услышав, что в больницу приехал лидер движения, доктор Накаш вышел встретить меня.

– Ранения Ваших людей серьезны, – сказал он, – но не критичны. Они будут жить.

Он воздел свои руки к небу.

– Я правоверный мусульманин, – произнес он. – Но мне стыдно за то, что сделали наши люди. Война окончена. Но сейчас мы проливаем кровь иностранцев в нашем городе. Пожалуйста, простите нас.

Он протянул мне руку.

– Мы – братья, – сказал он с таким жестом смирения, какого я никогда не забуду.

Я пожал его руку, красную от крови преданных и всё ещё держащую скальпель.

– Доктор, – сказал я, – ни Вы, ни Ваша религия не должны винить себя. Это деяния отщепенцев.

Он вновь повернулся к раненым преданным.

Пока я ждал в холле, некоторые из солдат, напавших на нас, пришли в больницу закончить своё дело. Они окружили меня и плюнули мне в лицо. Доктор Накаш услышал переполох. Он бросился из операционной в холл и закричал на солдат, чтобы они убирались. Хотя он был один и безоружен, они повернулись и ушли.

Джануканьяка рассказала мне в тот день, что каждый человек в Сараево уважал его за его самоотверженное служение в годы войны. На протяжении трех лет он оперировал нескончаемый поток раненых без перерыва, от восхода до заката, и зачастую по ночам. Он работал в наихудших условиях, часто без воды, электричества и нужных медикаментов. На протяжении двух последних лет войны в госпитале не было анестезии. Он почти не ел и не спал. Несколько раз больница подвергалась артиллерийским и ракетным обстрелам.

– Как это возможно? – спросил я её. – Где же он берет силы?

Она улыбнулась.

– Во время войны, – сказала она, – мы с несколькими преданными регулярно приходили в больницу, приносили прасад и иногда устраивали программы для пациентов и медицинского персонала. В те дни даже просто выходить из дома было опасно, потому что сербская армия окружила город и палила по всем без разбора, ежедневно убивая мирных жителей.

– Именно здесь, в больнице, я впервые встретила доктора Накаша, – продолжала она. – Он приобрел «Бхагавад-гиту» и стал читать её своим коллегам перед операциями. Ежедневно у него на глазах умирали люди. Он говорил, что «Бхагавад-гита»  помогает ему осознать бессмертие души и дает ему силы.

– Удивительно было, что благоверный мусульманин, ежедневно посещающий мечеть, не только читает «Бхагавад-гиту», но и делится ею с другими. Когда я ходила в то время на санкиртану, многие доктора-мусульмане, к которым я обращалась, купили «Бхагавад-гиту», зная, что доктор Накаш читает её.

– Это всё объясняет, – ответил я.

И вот сейчас, спустя годы, я сидел перед компьютером, вспоминая наш разговор. Я чувствовал себя подавленным после этого утреннего письма. Отыскав телефон Джануканьяки, я позвонил ей в Сараево.

– Я получил твое письмо о докторе Накаше, – сказал я. – Мне очень жаль слышать об его уходе. Это был удивительный человек, способный навести мосты через пропасти, часто разделяющих людей по национальным, расовым и религиозным признакам.

– Здесь, в Сараево, – проговорила она, – все скорбят о нем, и мусульмане, и христиане, и иудеи.

– Он общался с нами, интересовался «Бхагавад-гитой» после войны? – спросил я.

– Да, – ответила она. – После войны я поехала в Лондон, а когда вернулась в Сараево, носила доктору Накашу прасад. Во время наших с ним разговоров он предложил помочь нам найти здание для нового храма в Сараево. Это было поразительно, потому что мне известно, какая это нелегкая задача. Босния в первую очередь мусульманская страна.

– За годы войны у меня развилась грыжа из-за ношения большого количества книг. Когда я сообщила об этом доктору Накашу, он предложил прооперировать меня бесплатно. Он сказал, что я его духовная сестра. Медсестры говорили, что во время операции он цитировал многие стихи из «Бхагавад-гиты» по памяти.

– За всю свою карьеру он никогда не брал отпуска. После войны он всё так же продолжал выполнять свое служение, оперируя каждый день. Недавно у него случился сердечный приступ. Прямо во время работы он впал в кому. Ему пытались помочь интенсивной терапией. Только медицинскому персоналу было разрешено входить к нему. Я позвонила его брату, директору больницы, умоляя позволить мне посетить его.

– К моему удивлению, он разрешил мне пройти, удостоверившись, что я надела халат и повязку на лицо. Когда я вошла в палату доктора Накаша, там находилось много докторов и медсестер. Они пытались сделать всё, чтобы спасти его, настолько он был знаменитым, всеми любимым и уважаемым человеком.

– Вначале меня шокировало количество трубок и аппаратов, которые поддерживали его жизнь. Несмотря на то, что большинство докторов здесь были мусульманами, я начала читать вслух Девятую главу – его любимую главу «Бхагавад-гиты»,. Все доктора и медсестры почтительно склонили головы и хранили молчание, пока я не дочитала всю главу.

– Через несколько дней они связались со мной и попросили прийти во второй раз. Я понимала, что это особый план Кришны для доктора Накаша. Во время того визита я пела молитвы Дамодараштаки и Харе Кришна мантру и читала седьмую главу «Бхагавад-гиты». Снова весь персонал почтительно слушал. Они знали, что это было то, чего бы хотелось доктору Накашу.

– Через два дня он умер. Мы с несколькими преданными пошли на его похороны. В них принимало участие более 10.000 человек. Он был национальным героем. Люди Сараево очень сильно любили его. Он был похоронен по мусульманским обычаям. Но, можете себе представить, на этих похоронах были мы, одетые в наши традиционные вайшнавские одежды. Никто не возмущался. Все знали, как сильно он любил нас, а мы его.

Слушая её рассказ, я не мог сдержать слез. Ведь доктор Накаш не только интересовался бессмертной мудростью «Бхагавад-гиты» и помогал преданным в конце войны и после – я сам был в долгу перед ним. Помню так, будто это было вчера, как он извинялся за своих дурных мусульманских братьев, напавших на нас, и как кричал на солдат, пришедшим меня убить. Это были одни из самых напряженных моментов в моей жизни, и он сыграл решающую роль в спасении меня и наших раненых преданных.

Когда мой разговор с Джануканьякой закончился, я подошел к своим Божествам, склонился перед ними и стал молиться, чтобы Господь оценил преданное служение доктора Накаша, истинного мусульманина и последователя священной мудрости «Бхагавад-гиты». Миру есть чему поучиться у доктора Накаша: как жить в мире, уважая и ценя другие культуры и религии.

 

«В Индии все общины индусов и мусульман, даже в отдаленных деревнях, обычно жили мирно, поддерживая хорошие взаимоотношения. Молодой человек называл старшего члена деревни «чача» или «кака» –  дядя, а того, кто равен ему годами – «дада» – брат. Взаимоотношения были очень дружескими. Мусульмане приглашали к себе домой индусов, а индусы – мусульман. И индусы, и мусульмане приходили друг к другу на церемонии. Всего лишь 50-60 лет назад взаимоотношения между индусами и мусульманами были очень дружескими, не было никаких беспорядков. В истории Индии мы не найдём индо-мусульманских столкновений, даже в то время, когда страной правили мусульмане. Конфликт между индусами и мусульманами был спровоцирован грязными политиками, особенно иностранными правителями, и таким образом ситуация постепенно ухудшилась настолько, что Индия разделилась на Хиндустан и Пакистан. К счастью, движение Харе Кришна способно осуществить объединение не только индусов и мусульман, но и всех обществ и всех наций на надежной платформе любви к Богу.

[ Чайтанья-чаритамрита, Ади-лила 17.149, комментарий ]

/0 Comments/by

Город богов

, ,

Том 7, глава 3  

2-15 марта  2006

 

 

 

«Всё пройдёт» – так назвал Джордж Харрисон одну из своих песен. Это древнее высказывание. Его слышал каждый. Даже Господь Кришна говорит в «Бхагавад-гите» о временной природе этого мира:

 

мам упетйа пунар джанма

дукхалайам ашашватам

напнуванти махатманах

самсиддхим парамам гатах

«Придя ко Мне, великие души, йоги-преданные, никогда больше не возвращаются в этот бренный, полный страданий мир, ибо они обрели высшее совершенство».

[Бхагавад-гита 8.15]

Можно читать «Бхагавад-гиту» много раз, но уходят годы и даже жизни на то, чтобы усвоить её философию. Потому иногда даже преданный скорбит, когда теряет что-то или кого-то дорогого ему в этом мире. За день до моего отъезда из Индии в Америку я получил е-мэйл от моего самого дорогого и возлюбленного друга, Шри Прахлада даса:

«Дорогой Шрила Гурудев!

Пожалуйста, примите мои смиренные поклоны. Слава Шриле Прабхупаде!

Вам известно, что последние годы я страдал болью в спине. Прошлым летом ситуация ухудшилась и три дня я с трудом мог ходить. Эта боль продолжалась и после летнего тура. В последнее время даже ношение легкой сумки является для меня серьезной нагрузкой на шею и спину и вызывает мучительную боль.

На прошлой неделе я, наконец, выбрал время, чтобы сходить к физиотерапевту. Сделанный им рентген показал худшее состояние, чем я ожидал. Пространство между несколькими дисками в позвоночнике сильно уменьшилось, а в некоторых местах кости растут искривлёнными.

Доктор сказал, что причина этого в перенапряжении, ношении тяжестей, постоянных путешествиях на машинах, поездах и самолётах. Как он говорит, быстро решить эту проблему не удастся. Он строго рекомендовал мне немедленно изменить стиль жизни, иначе мне придётся страдать от серьезных последствий.

Пожалуйста, дайте мне свои наставления. Ваш слуга, Шри Прахлада».

 

Внезапно стало пусто на сердце. Шри Прахлада должен прекратить путешествовать. К концу подходит наше с ним долгое общение во время совместной проповеди. Несколько мгновений мой ум метался, пытаясь найти альтернативу, но я понимал, что доктора правы.

Я стал вспоминать те приключения, которые делили мы с ним, распространяя движение Господа Чайтаньи Махапрабху, особенно наши фестивали в Польше. Эти фестивали сделали «Харе Кришна» обиходным выражением по всей стране и отразили попытки антикультистов движения оклеветать и уничтожить наше движение. Проповедь естественно притягивает оппозицию, и  брошенный нам в Польше вызов был одним из многих. Мы вместе боролись с трудностями и сковали крепкую дружбу.

Я сидел и думал о шестнадцати годах нашего совместного служения. Как сейчас вижу мусульманских солдат в Сараево, напавших на нашу группу санкиртаны и безжалостно нас избивавших, в то время как мы пытались защищаться. Шри Прахлада бился, как храбрый лев, и выкрикивал имена Господа Нрисимхадевы. Я закричал ему, чтобы он поскорее убирался из этой драки. Лишь тогда и только по моему приказу он сделал это.

Меня захлестнули другие сладостные воспоминания, в частности, о мелодичных киртанах Шри Прахлада, очаровывающих сердца каждого, кто их слышит. Я буду скучать по нашим сокровенным беседам, когда мы делились пониманием, надеждами и разочарованиями, – обо всем этом мы могли говорить только друг с другом. Кто теперь с такой же любовью будет обмениваться со мной своими мыслями?

Когда я целиком осознал реальное положение дел, пустота в сердце стала невыносимой. Я колебался с ответом, но должен был это сделать. Я набрал его телефонный номер и позвонил ему в Майапур. Строгим отеческим тоном я сказал, что ему лучше оставаться в Майапуре, на квартире, которую мы купили для него и его жены, и заниматься заочными курсами, на которые он недавно поступил в университете в Новой Зеландии.

Мы оба не знали, что ещё сказать. Потом попрощались. Положив трубку, я закрыл дверь моей комнаты, лег на кровать и взмолился о том, чтобы уснуть.

Проснувшись следующим утром, я подумал, что всё это был лишь сон, но вскоре понял, что это не так. Я стал размышлять о предстоящем туре по храмам Америки и о том, как мне будет тяжело от того, что так много мест будет напоминать мне Шри Прахлада и наши предыдущие визиты. Я решил вначале посетить какую-нибудь другую страну и погрузиться в проповедь.

Я вспомнил, что несколькими месяцами раньше президент храма города Мехико, Даршан дас, приглашал меня к ним. Я быстро послал ему е-мэйл, спросив, заинтересованы ли они ещё в моём приезде. Он тут же ответил, что да, и через три дня я летел в Мехико.

Самолет описывал круг над аэропортом, ожидая разрешения на посадку, я же думал о двух моих предыдущих визитах в Мексику: первый раз подростком в 1966-ом и второй раз как преданный в 1981-ом.

Выросши в Калифорнии, я много читал о Мексике и, подобно многим американским мальчишкам, был особенно заинтригован индейцами-ацтеками.

Некоторые ученые говорят, что ацтеки были кочевым племенем Северной Америки, пришедшим в Мексику в 13-м столетии. Здесь они основали одну из наиболее развитых цивилизаций во всей Америке, включавшую города с пирамидами и храмами. Некоторые из этих городов были такими же большими, как в Европе.

Ацтеки почитали множество богов. Они сооружали башнеобразные храмы и огромные изваяния и проводили церемонии, включавшие человеческие жертвоприношения. Империя ацтеков была завоевана и уничтожена испанцами в 1521-м году.

Моя мать была озабочена, увидев мой интерес к цивилизации, в которой поклонялись бесчисленным богам и проводили человеческие жертвоприношения. И хотя я не верил в  жертвоприношения, меня заинтриговала идея, что вселенную могут контролировать разумные существа.

– Тут нет ничего невероятного, – говорил я своей матери. – Почему бы Богу не назначить других распоряжаться процессами во вселенной?

– Это ни научно, ни религиозно, – отвечала она.

Этот момент оставался спорным между нами на протяжении многих лет. Летом 1966-го я решил поехать в Мексику, чтобы посмотреть на остатки ацтекской цивилизации и узнать больше о тайнах вселенной. Но я не осмелился сказать родителям, куда направляюсь. Я сказал им, что еду в Южную Калифорнию заниматься серфингом. Так как серфинг был моей страстью, они не возражали.

До этого я ни разу не выезжал за пределы США и потому нервничал, пересекая границу в Тихуане. Мексиканский пограничник спросил меня, для чего я еду в Мексику.

– Посмотреть ацтеков! – выпалил я.

Он засмеялся:

– Парень, ты опоздал на несколько столетий. Но мы тебя всё же пропустим.

Я направлялся к северу от Мехико, в древнюю столицу ацтеков Теотихуакан – «Город богов». Ацтеки построили этот город на руинах поселения, основанного ещё до рождения Иисуса Христа. Больше всего мне были интересны две пирамиды – одна, посвященная солнцу, другая – луне. «Нет сомнений, – думал я, – что они владели ключами к тайнам вселенной и понимали сущность Бога».

Но природа юности, побуждавшая меня исследовать этот мир, толкала также и наслаждаться им. Так что когда я встретил группу американских сёрферов, направлявшихся в Мазатлан – рай серфинга на южном побережье, –  я присоединился к ним. И следующий месяц  провел там, в блаженстве рассекая волны и отложив поиск высшего смысла жизни до поры до времени.

Мои поиски глубочайшего знания, были, наконец, удовлетворены, когда я присоединился к движению Харе Кришна. Из ведической литературы я узнал, что Господь действительно поручает управление вселенной благочестивым душам, называемым полубогами, таким как Индра, Чандра, Сурья и Вайю. Уполномоченные Верховным Господом, они управляют теплом, светом, дождями, ветрами и другими стихиями материальной природы.

Когда, став преданным, в 1981-м году я приезжал в наш храм в Мехико, мне всё ещё любопытно было побывать в Теотихуакане, но я был настолько занят проповедническими программами по всему городу, что и не планировал поехать туда.

Теперь начинается мой третий визит в Мексику. Когда наш самолет приземлился, я поймал себя на мысли о том, что всё ещё хочу увидеть пирамиды солнца и луны в Теотиукане. Мне стало смешно. «Ну, – подумал я, – об этом я уж точно никому не скажу».

Я был встречен несколькими преданными и отвезен в храм, рядом с центром города. Меня ожидал великолепный прием, после чего я дал лекцию в битком набитой храмовой комнате. Позже ко мне подошел один преданный со старой магнитофонной кассетой. Он поставил её в такой же старый плеер и включил.

– Это киртан, который Вы пели, когда были здесь в 1981-ом, – сказал он. – Я слушаю его каждый день.

– Каждый день? – переспросил я, и почувствовал, что краснею.

– Да, – ответил он. – Не так много старших преданных посещают нас здесь, в Мексике.

Несколько дней я проводил киртаны и давал лекции в храме. Однажды утром Даршан дас объявил, что мы поедем на вечернюю харинаму в Куэрнаваку, город в трех часах езды от Мехико,.

– «Куэрнавака» переводится как «Город Вечной Весны», – сказал он мне.

– Звучит так, как будто это какое-то особенное место, – ответил я.

– Так и есть, – взволнованно сказал один преданный. – Дело в том, что…

Но его перебил другой преданный, спросивший, в каком направлении он расположен. После него подошел ещё один, уже с другим вопросом. Вскоре мы были в пути, а я так и не узнал, чем же Куэрнавака такой особенный.

Мы приехали на центральную площадь Куэрнаваки, где нас ждали пятьдесят преданных. Как только пыль улеглась, я увидел людей, гулявших в этот теплый весенний вечер. Тут же играли дети, гонялись за собаками и кидали тарелку. Молодые парочки стояли вокруг, шутили и смеялись. Пожилые пары сидели на скамейках и болтали друг с другом. Неподалеку ансамбль играл традиционную мексиканскую музыку.

Это была типичная картина мексиканского провинциального городка, и мне было интересно, как нас примут. Но в подобных ситуациях я бывал уже сотни раз и почувствовал, что святые имена быстро станут главным событием этого вечера. Я взял мридангу, начал воспевать и закрыл глаза. Открыв их минутой позже, я увидел несколько сотен людей, столпившихся вокруг нас. Через десять минут я остановил киртан и начал лекцию.

– Мы никогда так не делаем, – услышал я взволнованный голос преданного позади себя.

Но я имею такое обыкновение. На наших харинамах в Польше я проповедую толпе каждые полчаса. Это одно из моих любимых занятий.

Я чувствовал особенное оживление в новой обстановке. Благочестивые мексиканцы слушали внимательно. Я говорил около тридцати минут, но никто и на дюйм не сдвинулся с места. Когда я закончил, одна женщина подбежала ко мне и стремительно обняла. Прежде чем я смог что-либо сделать, она поцеловала меня прямо в губы. Толпа одобрительно зашумела.

Я пытался совладать с собой. Через минуту мне стало смешно. «Через что только ни приходиться пройти, распространяя воспевание святых имен», – подумал я.

Я снова запел киртан, а потом дал ещё одну лекцию. Толпа снова слушала. Закончив, я повернулся к преданному:

– Правда, – сказал я. – Это особенное место.

– Очень особенное, – проговорил преданный с улыбкой.

– Очень особенное? – переспросил я.

– Да. – И заулыбался ещё шире. – Шрила Прабхупада приезжал сюда в 1972-ом году и давал лекцию как раз на этом самом месте, где Вы стоите сейчас.

– Что? Шрила Прабхупада стоял как раз здесь? – я отступил на пару шагов назад.

– Именно так, – ответил он. – В июне 1972-го Читсукхананда дас привез сюда Шрилу Прабхупаду. После киртана Шрила Прабхупада проповедовал толпе в несколько сот человек. В это время приехал Хайхайа дас с пятьюдесятью экземплярами книги «Сознание Кришны – высшая система йоги» на испанском.

– В тот день книги только вышли из под печатного станка, – продолжал преданный. – Шрила Прабхупада остановил лекцию. «Теперь все вы имеете возможность взять одну из этих книг и прочитать её», – сказал он толпе. Люди подходили, и Шрила Прабхупада быстро распространил все пятьдесят экземпляров. Люди просили у него автограф, и он подписал каждую из книг.

Я стоял ошарашенный и думал: «Мой духовный учитель приезжал сюда, на эту площадь, в это отдаленное местечко, воспевал, проповедовал и распространял книги».

Я выхватил книгу у ближайшего преданного.

– Леди и джентльмены! – выкрикнул я, а мой переводчик бросился переводить. – Мой духовный учитель перевел эти древние индийские книги, напечатал их и тридцать четыре года назад приезжал сюда, в ваш прекрасный город, чтобы распространить их. В ознаменование этого исторического события мы предлагаем вам сейчас эти же удивительные книги. Пожалуйста, подходите и получите его милость.

Подошло всего несколько человек, но я был счастлив оттого, что следую по стопам моего духовного учителя.

– Может, четверо или пятеро купили у нас книги, – сказал преданный.

– В этом разница между учителем и его учеником, – улыбнулся я.

На ночь мы остановились в доме Хари Катхи даса, неподалеку от Тепозтлана. На следующее утро, когда я чистил зубы, я подошел вплотную к раковине, чтобы посмотреть в зеркало. Затем отступил на шаг назад, и именно в этот момент тяжелая фаянсовая раковина с ужасным шумом рухнула на пол. Она поцарапала мне палец на ноге, из него потекла кровь.

Я был потрясен. Если бы в тот момент я стоял ближе к зеркалу, раковина точно сломала бы мне обе ноги. Мне вспомнилось высказывание Шрилы Прабхупады, что когда преданный получает незначительные повреждения, он понимает, что это только малая доля того, что он должен был получить. Кришна не только защищает Своего преданного, но также напоминает ему о полной опасностей природе материального мира.

В тот день мы ехали четыре часа на север, через Мехико, к городу Тулансинго. Я погрузился в сон, пока мы пробирались через пробки, и проснулся час спустя, когда мы уже ехали по сельской местности за чертой города. Высушенные пейзажи не так уж интересны, и я хотел было открыть книгу, как вдруг увидел на некотором расстоянии два огромных сооружения, возвышавшихся посреди равнины.

– Ого! – закричал я. – Это Теотихуакан! Ацтекские пирамиды солнца и луны!

Преданные в машине посмотрели на меня.

– Вы хотите посетить их, Махарадж? – спросил водитель.

Я попытался скрыть свой энтузиазм.

– О, нет, – сказал я, притворяясь спокойным. – Я лишь проснулся и очень удивился, увидев пирамиды посредине нигде.

– Вы знаете, как они называются, – сказал один преданный.

– Почему бы нам не посетить Теотихуакан вечером, на обратном пути в Мехико? – проговорил водитель. – Я слышал, индийский посол сейчас находится там с особым визитом.

Слово было за мной.

– Ну, разве что в этом случае, – сказал я, – думаю, мы можем туда поехать.

Это была не очень-то уважительная причина, но, спустя сорок лет, я, наконец, еду в Теотихуакан.

В Тулансинго у нас была домашняя программа. Во время бхаджана я заметил девочку лет восьми с большим попугаем на плече. Я был удивлен настолько, что на какой-то момент сбился с ритма, играя на мриданге.

Я закрыл глаза, вошел в ритм снова и стал воспевать Харе Кришна более сосредоточенно. Это был сладостный киртан, и гости откликались с энтузиазмом. Продолжая держать глаза  закрытыми, я начал петь всё громче и громче. Внезапно я услышал громкий клёкот и ощутил острые когти, вонзившиеся в мою голову.

Я открыл глаза и увидел шокированную аудиторию, пристально глядящую на попугая на моей голове. Девочка выглядела очень смущенной, она подбежала ко мне и забрала попугая обратно. Я вытер с макушки несколько капель крови и продолжал киртан.

Позже та девочка подошла ко мне и извинилась.

– С чего это вдруг он полетел ко мне на голову? – спросил я её.

– Его зовут Кришна, – улыбнулась она. – Вы пели его имя с такой любовью, что он не смог удержаться!

Вскоре после того мы ехали обратно в Мехико … и в Теотихуакан.

– Вы что-нибудь знаете про Теотихуакан? – спросил меня водитель.

– Да, – ответил я уверенным тоном, – действительно, знаю. Мальчишкой, я прочитал множество книг о цивилизации ацтеков и даже пытался приехать сюда. Мне было интересно ацтекское поклонение богам, контролирующим материальный мир. Это любопытство сошло на нет, когда я соприкоснулся с сознанием Кришны и нашел детальное описание того, как полубоги управляют вселенной под руководством Господа.

Но мой интерес снова возрос, когда я прочитал, что ведическая культура некогда процветала по всему миру. Я вспомнил услышанную мной лекцию Шрилы Прабхупады в Нью-Йорке 25-го июля 1971-го года. «Бхаратаварша – это не только название Индии, – говорил Шрила Прабхупада, – но имя всей планеты. Прежде, пять тысяч лет назад, вся планета была известна как Бхаратаварша. Ведическая культура существовала по всему миру, даже в Америке, с различными типами поклонения и концепциями Бога»

– Понятно, – продолжал я, – что, подобно ведической культуре, в культуре ацтеков был пантеон богов, хотя они не верили в Верховное Божество. Основные боги ацтеков были очень похожи по свойствам на ведических полубогов, хотя изображают их по-разному.

Подробное изучение показывает сходство ацтекской и ведической культур в архитектуре, обычаях, мотивах живописи, измерениях времени, календарях и знании астрономии. Ацтеки строили особо важные сооружения по восточно-западному направлению солнца, точно так же как большинство ведических храмов построены лицом к восходящему на востоке солнцу.

Одно главное отличие ацтекского поклонения от ведического в том, что не существовало ведического обычая человеческих жертвоприношений. Ацтеки отошли от истинного ведического образа жизни.

Я улыбнулся.

– Я еду туда, чтобы найти доказательство того, что ведическая культура существовала однажды по всему миру и, несомненно, повлияла на ацтеков.

Через час мы прибыли в Теотихуакан. Я с благоговением созерцал огромные пирамиды солнца и луны. Пирамида солнца – третья пирамида по величине в мире. Когда мы шли по «Улице Мертвых» – широкой дороге, которая соединяет два строения, – я был ошеломлен. Даже сегодня, когда город потерял былую свою славу, он продолжает впечатлять, будучи завещанием грандиозной цивилизации ацтеков.

Мы бродили по руинам уже около часа, когда преданный нарушил мое благоговейное настроение.

– Вы знаете, – сказал он, – они приносили в жертву от двадцати до пятидесяти тысяч своих соплеменников каждый год.

– Ты прав, – ответил я. – Пойдем отсюда. Этот визит окончательно утолил моё детское любопытство. Нам выпала удача быть последователями изначальной ведической культуры.

Вернувшись в храм, я дал воскресную лекцию. Вновь переполненный энтузиазмом, я делал акцент на том, что, когда Шрила Прабхупада проповедовал ведическую культуру по всему миру, он только воскрешал её, не привнося ничего нового.

«Остатки ведической культуры могут быть найдены по всему миру, – заключил я, – но они не сравнимы с ней. Давайте же все мы будем действовать под руководством Шрилы Прабхупады и поможем людям понять единственную изначальную духовную культуру на этой планете, ведическую культуру, или сознание Кришны».

 

 «Из истории древнего мира ясно, что раньше на всей земле существовала одна культура, ведическая культура. Но постепенно, по религиозным и культурным соображениям, одна власть раздробилась на многие. В наше время земля разделена на множество стран, религий и политических партий. Мы выступаем за то, чтобы каждый, независимо от политических и религиозных обозначений, мог объединиться вновь в одну культуру – сознание Кришны. Люди должны принять одного Бога – Кришну; одно писание – «Бхагавад-гиту»; одну деятельность – преданное служение Господу. Тогда они смогут жить счастливо на этой планете».    

[Чайтанья-чаритамрита, Мадхйа-лила 25.193, комментарий]

/0 Comments/by

Лучший попутчик

, ,

Том 7, глава 2

6 февраля – 1 марта 2006

 

 

Поправив здоровье на Маврикии, я стал подумывать о принятии мер предосторожности во время перелёта в Индию. Мне хотелось избежать ситуаций наподобие той, с группой пьяных туристов, которые изводили меня на протяжении моего последнего полёта. Один из способов сделать это – путешествовать со слугой, но это было бы слишком дорого. Другой способ – путешествовать в обычной одежде, но это стало бы слишком большой аскезой.

Мне пришлось просто положиться на милость Господа, который защищает Своих преданных. Поэтому, поднявшись на борт рейса до Мумбая, я произнёс молитву, которую выучил наизусть после происшествия с туристами.

удайа рави сахасра дйотитам рукша викшам

пралайа джаладхи надам калпа крд вахни вактрам

сура пати рипу вакшах кшода ракта кшитангам

праната бхайа харам там нрсимхам намами

«Облик Господа Нрисимхадева ослепительно сияет, подобно тысячам солнц, взошедшим одновременно. Он издаёт вибрирующий рычащий звук, подобный звуку вод вселенского опустошения, будто бы Он приготовился создать новую эру, уничтожив вселенную. Его лицо подобно огню, и тело Его забрызгано каплями крови, поскольку Он сокрушил грудь врага Индры. Этому Господу Нрисимхадеву, который устраняет страх Своих преданных, я предлагаю свои поклоны».   

[Шри Нрисимха Стути, Стих 1]

Во время полёта я читал новое издание Нароттам-виласы Шри Нарахари Чакраварти Тхакура, который жил через некоторое время после ухода Господа Чаитаньи Махапрабху. Книга повествует о великом святом, Шриле Нароттаме дасе Тхакуре, а перевод был издан моим духовным братом, Пурнапраджной дасом.

Жизнь и учение Нароттама даса Тхакура были постоянным источником вдохновения на протяжении всей моей духовной карьеры, и я планировал отметить день его явления во Вриндаване.

Мне довелось прочесть несколько других изданий этой книги, но, подобно и всей остальной деятельности в духовной жизни, повторное её чтение было свежим и новым, как если бы я читал её в первый раз. Особенно меня привлекли игры выдающегося ученика Нароттама даса Тхакура, Ганги Нарайаны Чакраварти.

По указанию Нароттамы даса Тхакура он отправился в Манипур, в то время дикий и неразвитый район Индии, и обратил царя, поклонявшегося богине Кали, в вайшнава, преданного Кришны. Царь, в свою очередь, сделал вайшнавами всё население.

В январе 2005 года я посетил родовой дом Ганги Нарайаны Чакраварти в Бенгалии, где получил даршан Божества Господа Чаитаньи, которому поклонялся Нароттам дас Тхакур, а также собственных Божеств Ганги Нарайаны Чакраварти – Шри Радха-Гопинатхи, и его 18-ти шалаграма-шил.

Нароттам виласа подробно повествует о жизни Ганги Нарайны Чакраварти, и я как раз дочитывал книгу, когда самолёт приземлился в Мумбае. Один из стихов звучит так:

«Ганга Нарайана получил титул «Чакраварти». Даже сегодня все во Вриндаване воспевают его славу. У него было множество ветвей и под-ветвей учеников».

Я собрал свой ручной багаж. «Служа движению Господа Чаитаньи, я тоже помогаю великим душам, таким как Ганга Нарайана Чакраварти, – подумал я. – И молю, чтобы однажды он пролил на меня свою милость, чтобы я мог стать бесстрашным, как и он, в служении указаниям моего духовного учителя».

Ученик, которому я дал имя Нароттам дас Тхакур, встретил меня в аэропорту. Я планировал провести два дня в его доме, перед тем как отправиться  на большой фестиваль в Уджджайне.

«Гуру Махараджа, – сказал Нароттам, как только увидел меня, – я прочёл последний выпуск Дневника, и озабочен Вашей безопасностью. Я разгневан на тех пьяных туристов, досаждавших Вам во время полёта на Маврикий. Путешествовать в одиночку не очень хорошо для Вас».

«Пока других вариантов нет», – ответил я.

«Что ж, – сказал Нароттам, – я буду молиться Шриле Прабхупаде и Господу Кришне, чтобы они что-нибудь устроили».

«Спасибо, – ответил я. – Молитвы искреннего вайшнава никогда не бывают напрасными».

По дороге к квартире Нароттама мы обсуждали празднования по поводу Дня Явления Нароттама даса Тхакура.

«О чем Вы будете говорить на Дне его Явления во Вриндаване в этом году?» – спросил Нароттам.

«Думаю, я расскажу об учениках Нароттама даса Тхакура, – ответил я, – в частности, о Ганге Нарайане Чакраварти».

Ранним утром следующего дня, когда я готовился провести поклонение своим Божествам, раздался стук в дверь.

«Гуру Махараджа, – позвал Нароттам, – кое-кто хочет с Вами увидеться».

«Сейчас слишком рано, – ответил я. – Он мог бы зайти попозже? Мне нужно провести пуджу».

«Это особенный гость, Гуру Махараджа, очень особенный».

«Буду через две минуты», – сказал я.

Войдя в жилую комнату, я с удивлением увидел маленького пожилого человека, одетого в дхоти и курту, тихо сидящего на стуле.

«Гуру Махараджа, – сказал Нароттам, – позвольте представить Вам Госвамиджи, потомка Ганги Нарайаны Чакраварти, выдающегося ученика Нароттама даса Тхакура. Он несколько раз звонил мне в течение последнего года, но я забыл сказать Вам об этом сразу».

«В самом деле? – Переспросил я. – Потомок Ганги Нарайаны Чакраварти? Здесь, в Мумбае? В твоей квартире?»

Несколько мгновений я стоял, не проронив ни звука, глаза мои, не отрываясь, смотрели на садху.

«Гуру Махараджа, – сказал Нароттам, – Вы в порядке?»

«Да, – сказал я, – всё хорошо. Это просто…»

«Он пришёл, чтобы встретиться с Вами», – сказал Нароттам.

«Со мной?» – сказал я.

Садху сидел, глядя на меня. «Да, Индрадьюмна Свами, – сказал он, – я уже давно хотел встретиться с Вами. В прошлом году Вы посетили мой дом, но я совершал паломничество и не был там. Мои брат и тётя всё рассказали мне о Вашем визите, как Вы получили даршан Божеств, и самадхи Нароттама даса Тхакура и Ганги Нараяны Чакраварти».

«Да, конечно, – ответил я. – Встреча с Вами – большая честь для меня, Госвамиджи».

Он опустил глаза: «Никакой чести во встрече со мной нет, я просто слуга Господа».

Он поднял взгляд. «Я пришёл с просьбой», – продолжал он.

«Чем могу служить Вам, сэр?» – спросил я.

Он посмотрел мне прямо в глаза. «Я бы хотел отдать Вам мой храм», – сказал он.

«Отдать мне Ваш храм?» – переспросил я.

«Да, – сказал Госвамиджи. – Резиденцию Ганги Нарайаны Чакраварти. Если Вы возьмёте владение, я знаю, что Вы отремонтируете ветхие постройки и пришлёте своих иностранных учеников совершать пуджу».

Я вновь потерял дар речи.

«С годами стандарт поклонения сильно снизился, – продолжал он, – и я боюсь, что после моего ухода, он упадёт ещё больше. Мой собственный сын уже больше не интересуется поклонением. Он оставил дом, чтобы получить образование и найти работу в Калькутте. Более того, даже жители деревни потеряли интерес к поклонению. Как следствие, мы получаем совсем немного пожертвований и влезли в долги».

«Долги?» – переспросил я.

«Да, – ответил он, – серьёзные долги».

Я на мгновение задумался. «Подразумевает ли Ваше предложение, что я должен буду оплатить долги?» – спросил я.

«К сожалению, да», – произнёс он, опуская глаза. «Но я здесь не из-за этого. Больше всего я беспокоюсь о…»

«Божествах, – сказал я. – Понимаю. Вы беспокоитесь о Божествах и поддержании святости такого священного места. Тем не менее, я не уверен, что буду в состоянии оплатить эти долги».

Он поднял взгляд. «И дело не только в долгах, – продолжал он. – Мы должны убедить некоторых моих родственников отдать Вам храм».

Его голос стал гневным. «Они едят лучше, чем Божества», – сказал он.

«Всё это выглядит весьма сложно», – сказал я.

«Так и есть, – ответил он, – но мы должны попытаться. Мы говорим о возлюбленных Божествах Нароттамы даса Тхакура и Ганги Нарайаны Чакраварти. На протяжении последних шести месяцев воры пытались похитить Их четыре раза».

«Как это возможно?» – сказал я.

«Я не в состоянии обеспечить безопасность, – сказал Госвамиджи, и его глаза наполнились слезами. – Они украли деревянные сандалии Ганги НарайаныЧакраварти, многие его рукописи, а также все параферналии Божеств».

Я не решался спросить, почему же не были украдены Сами Божества.

Похоже, Госвамиджи прочёл мои мысли. «Единственная причина, по которой они не взяли Божества, – сказал он, – это королевская кобра».

«Королевская кобра?» – спросил я.

«Да, – ответил он. – Мой прадед говорил, что кобра жила под домом даже когда он был ещё ребёнком. Каждый раз, когда воры приходят украсть Божества, кобра появляется и обвивает собой Божество Господа Чаитанйи, угрожая укусить любого, кто подойдёт близко. Я сам видел её».

«Вы видели кобру?» – спросил я.

«Да, – ответил он. – Она очень большая. В прошлом месяце вор забрался в дом ночью и вскоре выбежал из комнаты Божеств. Когда я вошёл туда, я увидел кобру, обвившуюся вокруг Божества Господа Чаитаньи. Её тело полностью покрывало Божество. Её голова покачивалась, и она издавала ужасный свистящий звук. Я тоже убежал. И всё же, если кто-то будет очень решителен, я не знаю, что может произойти».

«Понимаю» – сказал я.

Он встал. «Пожалуйста, давайте поедем со мной в Бенгалию, и поговорим с моими родственниками», – сказал он.

Я колебался. Моё расписание было очень плотным.

«Я уверен, что это поможет, – сказал он. – Давайте сначала решим проблему с моими родственниками. А позже Кришна поможет нам найти деньги для уплаты долга».

Нароттам повернулся к Госвамиджи: «У Гуру Махараджа очень плотный маршрут, – сказал он. – Послезавтра нас ждут в Уджджайне. Но после фестиваля в Уджджайне я мог бы отправиться с Вами в Бенгалию».

«Эта идея мне нравится больше, – сказал я. – Нароттам сможет пообщаться с Вашей семьёй более эффективно».

Неделю спустя, после празднеств в Уджджайне, Нароттам и Госвамиджи уехали в Бенгалию. Я отправился во Вриндаван и стал с нетерпением ждать звонка от Нароттама. Однажды рано утром мой сотовый зазвонил.

«Гуру Махараджа, – начал он, – ситуация ещё сложнее, чем мы думали. Жители деревни стали очень подозрительны, когда я прибыл вместе с Госвамиджи. Каким-то образом они узнали о его намерении передать свою собственность. Особенно мутит воду один человек. Он – член местной банды. Люди зовут его «чёрный садху», потому что он носит чёрные тантрические одежды. Если храм поменяет владельца, он потеряет деньги, которые берёт с пожертвований».

«Тебе надо быть очень осторожным», – сказал я.

«Да, Гуру Махараджа, – сказал он. – Я осторожен. Сегодня чёрный садху созвал всех жителей деревни и произнёс речь на ступенях храма. Он сказал, что много лет в деревне нет болезней или голода, никто не умер безвременно, и, за исклю-чением этого глупого Госвами, управляющего храмом, ни у кого нет долгов. Он сказал, что если Госвами отдаст  храм, Господь проклянёт всю деревню. Люди очень взволнованы. Они ходят группами, говоря: «Никто не получит храм».

«Думаю, тебе следует уехать, и немедленно», – сказал я.

Неожиданно у Нароттама перехватило дыхание. «Боже мой! – Воскликнул он. – Приехали два полицейских фургона. Я должен положить трубку».

Спустя три часа он позвонил вновь. «Гуру Махараджа, – сказал он, – приехала полиция и искала меня. Мне пришлось скрываться в джунглях. Возможно, чёрный садху подкупил их. Госвамиджи очень расстроен. Он сокрушается о том, что местные преступники имеют такое влияние на судьбу храма и Божеств».

По мере того, как он говорил, я тоже стал скорбеть. «Этого следовало ожидать, – сказал я. – Это Кали-юга».

Я вспомнил стих из Шримад Бхагаватам.

«Божества в храмах выглядят плачущими, скорбящими и покрытыми испариной. Кажется, что Они хотят уйти. Все города, деревни, поселения, сады, копи и обители лишены теперь красоты и всего счастья. Я не знаю, какого рода бедствия ждут нас теперь».      

[Шримад-Бхагаватам 1.14.21]

Нароттам продолжал. «Прошёл слух, что чёрный садху попытается перехватить нас перед нашим отъездом сегодня вечером, – сказал он. – Он планирует завтра выставить нас перед всеми жителями деревни».

«Хорошо», – сказал я. «Уезжай сейчас же. У вас есть такси?»

«Да, – сказал Нароттам. – Мы уезжаем через несколько минут. Госвамиджи хочет отвести меня на личный даршан Божеств. После этого мы уедем».

Я буду навсегда в долгу перед великим святым Гангой Нарайной Чакраварти и его потомком Госвамиджи за то, что произошло после этого.

В сумерках Нароттам и Госвамиджи пришли в храм и вошли во внутренние покои. В присутствии Госвамиджи Нароттам мог подойти прямо к Божествам. Он стоял перед прекрасной формой Господа Чайтаньи и молил Его о милости. Он увидел, также, древние Божества Радхи-Кришны, принадлежавшие Ганге Нарайане Чакраварти.

Глаза Госвамиджи наполнились слезами. «Они получают лишь одно подношение пищи в день, – сказал он. – И только посмотри, как просто Они одеты».

Нароттам молился о том, чтобы Божества оставались в безопасности, и чтобы однажды поклонение Им было восстановлено в своей изначальной славе.

Нароттам посмотрел на 18 шалаграма-шил и подумал о том, как замечательно, должно быть, поклонялся им Ганга Нарайана Чакраварти.

Госвамиджи заговорил приглушённым голосом. «Нам следует уйти сейчас, пока не стало темно, – сказал он. – Но прежде я хочу дать тебе кое-что для Индрадьюмны Махараджа. Пусть, по крайней мере, об одном из этих бесценных Божеств будут заботиться надлежащим образом».

Он потянулся к алтарю и взял одну из древних шалаграма-шил.

«Это тот самый шалаграм, который мой предок, Ганга Нарайана Чакраварти, взял с собой в Манипур, когда получил указание от Нароттама даса Тхакура пойти и обратить царя в вайшнавизм. Пожалуйста, отдай его своему духовному учителю».

Нароттам был ошеломлён. Поскольку уже темнело, он не мог разглядеть Божество чётко. «Кто Он? – спросил Нароттам. -Какое воплощение?»

Госвамижди поднёс шалаграм ближе. «Это устрашающая форма Вараха-Нрисимхи», – сказал он.

Нароттам с удивлением взирал на смуглый, коричнево-жёлтый шалаграм с огромным зияющим ртом и двумя большими неровными чакрами внутри – верными признаками того, что это был Нрисимха-шалаграм. Торчащий с левой стороны клык указывал на то, что это ещё и Господь Вараха.

«С этого момента твой духовный учитель может заботиться о Божестве, – сказал Госвамиджи. – И, будь уверен, Божество позаботится о твоём духовном учителе».

«Не будет ли проблем с местными жителями, если Божество…» – начал было Нароттам.

«Я – прямой потомок Ганги Нарайаны Чакраварти, – сказал Госвамиджи твёрдо. – Моя обязанность удостовериться в том, чтобы этим Божествам поклонялись надлежащим образом».

Госвамиджи с тоской посмотрел на остальные Божества. «Нам надо поторопиться, – сказал он, – пока не пришёл чёрный садху и его друзья».

Когда спустилась темнота, они уехали на такси, и через шесть часов без приключений добрались до аэропорта в Калькутте. Нароттам позвонил мне.

«Гуру Махараджа, – начал он, – произошло самое удивительное. Вы не поверите».

«Что случилось, Нароттам? – спросил я. – Родственники Госвамиджи согласились передать нам храм?»

«Нет, – ответил он, – пока нет. Мы продолжим прилагать усилия. Но Господь ответил на мои молитвы, Гуру Махараджа».

«Какие молитвы?» – спросил я.

«О Вашей защите, – сказал он. – Помните, Вы сказали, что мои молитвы не будут напрасными?»

Я помолчал пару мгновений. «Так что же произошло?» – спросил я.

«Гуру Махараджа, Госвамиджи передал вам личный шалаграм Ганги Нарайаны Чакраварти, Вараха-Нрисимху».

«Что? – изумился я,  – в самом деле?»

«Да! – почти прокричал Нароттам. – Когда Вы вернётесь в Мумбай через несколько дней, Он будет ждать Вас. С этого момента у Вас есть лучший из всех спутников в путешествии, и больше нечего будет бояться».

На следующий день я получил от Нароттама письмо по электронной почте.

«Дорогой Гуру Махараджа, – писал он. – Хочу сообщить, что шалаграм, принадлежавший Ганге Нарайане Чакраварти Тхакуру, был отдан Вам 13 февраля 2006 года, в день Явления Шрилы Нароттамы даса Тхакура».

 

«Что касается твоего вопроса, знают ли духовный учитель и парам-гуру о молитвах искренних преданных, взывающих к Ним с любовью? Ответ в том, что никакая сознательная молитва не пропадает даром. Они, несомненно, доходят по назначению. Любая молитва, которую ты предлагаешь своему духовному учителю и парам-гуру, передаётся Кришне. Искренняя молитва никогда не пропадает даром». Твой вечный доброжелатель, А.Ч. Бхактиведанта Свами»”

[Письмо Махананде, Лос Анджелес, 26 апреля 1970 года]

/1 Comment/by

Размышления о рае

, ,

Том 7, глава 1  

1 января – 5 февраля 2006

 

 

 

После проповеднического тура по Южной Америке, я полетел в Австралию через Лондон, это был изнурительный 32-часовой перелёт. Отдохнув в Сиднее несколько дней, я присоединился к неделе торжеств в храме, и затем предпринял другой длительный перелёт, на этот раз в Южную Африку.

Прибыв в Дурбан, я был настолько истощён, что даже не знал, что делать дальше. И, что было ещё хуже, на следующее утро я почувствовал хорошо знакомую тупую боль в правой части живота. Визит к доктору подтвердил мои подозрения: моя печень снова увеличилась.

«Что же Вы ожидали? – сказал доктор. – Вы едва дали себе время выздороветь, и снова путешествуете по всему миру».

«Трудно усидеть на месте, доктор, – ответил я. – Столько служения предстоит ещё выполнить!»

«Может быть, – сказал он, – но Ваше тело говорит об обратном. Лучше снова возьмите отдых, или придётся страдать от последствий».

На обратном пути в храм я обдумывал его совет. Мне не хотелось снова останавливать своё служение, но, похоже, выбора не было. Я подумывал об отдыхе в Дурбане, но сжался от мысли, что снова придется лежать на протяжении нескольких недель.

Вдруг я вспомнил приглашение моего духовного брата Бхакти Бринги Говинды Махараджа посетить остров Маврикий в случае, если мне понадобится отдых. Я немедленно позвонил Махараджу. Он сказал, что тоже скоро будет там, и предположил, что мы могли бы проводить там совместные вечерние программы. Мне понравилась идея проповеди в период выздоровления, я заказал место на рейс до Маврикия, и один сочувствующий преданный купил для меня билет в бизнес классе.

Через несколько дней я поднялся на борт самолета, рассчитывая на тишину и покой салона бизнес класса, однако жизнь странствующего проповедника зачастую преподносит сюрпризы, и этот день не был исключением.

Как только я вошел в салон, большая группа пассажиров, сидевших вместе, начала надо мной смеяться. Они выглядели как туристы, и, похоже, были в подпитии. Некоторые из них подтолкнули своих друзей, не заметивших меня, и друзья тоже начали насмехаться надо мной.

Я старался не обращать внимания, но когда укладывал свою сумку в верхнее багажное отделение, один из них сказал по-французски: «В прелестную одежду он одет».

Я ответил по-французски: «Я монах, сэр, и это моё одеяние».

Он выглядел удивленным. «Ты не монах, – сказал он. – Ты одет как клоун!»

Компания дико засмеялась.

Я отвернулся и сел на свое кресло у прохода, которое, к сожалению, было расположено как раз перед его местом, и местами двух его дружков.

В этот момент подошла стюардесса со стаканами сока. Сначала она обслужила сидящего за мной и, с одним стаканом на подносе, повернулась ко мне. Как только я наклонился вперед, один из парней потянулся над сиденьем и взял стакан.

«Отлично!» – сказал один из его друзей, сидевший напротив. Я ожидал, что стюардесса вмешается, но она ушла и, пару минут спустя, вернулась с другим стаканом.

Через некоторое время туристы снова начали смеяться. «Может быть он – это «она»?» – громко сказал один из них. И его друзья снова взорвались хохотом.

Я старался контролировать гнев. «Будь терпимым, – думал я. – Это просто пьяная компания».

Один из парней вышел в туалет. По пути обратно к своему месту он остановился напротив меня. С выражением сожаления на лице он протянул руку. «Мне очень жаль, что мои друзья так разговаривали с Вами», – сказал он.

Когда я протянул руку для рукопожатия,  он усмехнулся и отдернул свою назад. И снова его друзья не могли удержаться от смеха.

С меня было достаточно. Я решил идти в кабину и пожаловаться капитану, но как только я начал вставать, человек, сидевший сзади, толкнул мое сидение с такой силой, что я повалился на спинку впереди стоящего кресла.

«Клоун!» – Крикнул он.

Я повернулся, чтобы ответить ему, но в этот момент в салон вошли четыре охранника. Все посмотрели на них. В салоне воцарилась тишина. Охранники несколько мгновений молча оглядывали пассажиров, и затем тихо обратились к людям сидящим на первых трех рядах, вероятно попросив их пересесть. Пассажиры встали, и стюардессы проводили их к последним нескольким рядам в бизнес классе, которые были свободны.

Когда пассажиры переместились, охранники еще раз огляделись, и затем ушли, также внезапно, как и появились.

Через несколько секунд вошли другие два охранника. Они встали молчаливо и неподвижно. Неожиданно в салон вошли Нельсон Мандела и его жена в сопровождении нескольких помощников. Все пассажиры открыли рты. Мистер Мандела мимоходом огляделся. Увидев меня, он расплылся в улыбке.

«Привет», – сказал он,  махнув мне рукой и кивнув.

Я встал. «Мистер президент», – произнёс я, и  начал двигаться к нему чтобы пожать руку. Краем глаза я заметил некоторых из дразнивших меня. Их рты были раскрыты от удивления.

Один из охранников встал между мистером Манделой и мной. «Прошу прощения, сэр…» – сказал он вежливо, но твердо.

Я остановился, но был приятно удивлен, когда тот же охранник провел мистера Манделу к сидению около прохода почти напротив меня, только на ряд впереди. Ассистенты заняли места, которые были освобождены в первых трёх рядах.

Мистер Манедела сел. Затем он посмотрел назад и снова улыбнулся мне.

«Мандела ему улыбается», – сказал человек, сидящий позади меня.

Не могу сказать точно, запомнил ли мистер Мандела меня лично или просто узнал во мне преданного Харе Кришна. В 1992 году, будучи лидером Африканского Национального Конгресса, он посещал наш храм в Дурбане и смиренно поклонился перед мурти Шрилы Прабхупады. Ему организовали экскурсию по храму и пир в ресторане «Говинда».

На Дивали в ноябре 1994, он приехал в храм снова, на этот раз как президент страны, в сопровождении свиты министров. Тысячи местных жителей столпились около храма, чтобы послушать его обращение к народу.

В апреле 1997 года он ещё раз был почётным гостем храма на нашем фестивале для организации Children of the Rainbow Nation (Дети Народа Радуги), организованном на огромном футбольном стадионе в Дурбане. Это была феерия с выступлением этнических групп, включая преданных, которые вели киртан. Мы пригласили 50000 школьников, сотни учителей, 50 членов парламента, мэра Дурбана и короля зулусов. Преданные раздали угощение каждому из детей. Президент Мандела даже отменил оставшиеся мероприятия в своём дневном расписании, чтобы подольше задержаться на программе.

После этого, когда я провожал его к машине, мы поговорили о необходимости духовности в современном обществе. Перед тем, как уехать, он повернулся ко мне. «Махараджа, – сказал он, – это был лучший день в моей жизни».

На следующий день его слова появились в заголовках одной из крупнейших газет страны.

За время четырехчасового полета до Маврикия, м-р Мандела несколько раз оглядывался и любезно улыбался мне.

Я каждый раз улыбался в ответ, в знак признательности за его доброжелательность.

После посадки его быстро эскортировали из самолета, но он ещё раз обернулся и помахал мне.

Покидая самолет, я увидел капитана. «Не знаете ли Вы, зачем Нельсон Мандела прилетел на Маврикий?» – спросил я.

Капитан улыбнулся. «В отпуск, – ответил он, – как и Вы».

По пути к иммиграционному контролю я думал о словах капитана. Он был почти прав, но не совсем. Правда, что все мы прилетели отдохнуть, но в то время, как другие прибыли сюда, чтобы отвлечься от работы, я приехал, чтобы к ней вернуться. И считал дни, когда же вновь смогу приступить к своему обычному служению.

В аэропорту меня встретили несколько преданных, и по дороге к пляжному домику, где мне предстояло провести две недели, восстанавливая здоровье, я с удивлением обнаружил, что Маврикий разительно изменился со времени моего первого приезда в начале 80-ых. Старые грязные дороги теперь были покрыты асфальтом, расписаны дорожной разметкой и оснащены современными авто-заправками.

Но остров всё еще оставался раем, увековеченным словами Марка Твена: «Сначала Бог увидел Маврикий, затем Он создал небеса». Посреди бескрайних полей сахарного тростника, мой взгляд ловил деревья с тропическими фруктами: манго, личи, мандарины, апельсины, грейпфруты, папайи, маракуйя, джекфруты, гуавы и кремовые яблоки. Остров окружали прекрасные пляжи с белым песком и прозрачной голубой водой.

«Насколько я помню, это место нельзя назвать островом лентяев», – сказал я водителю.

«Во многих отношениях он все ещё остается таким, – ответил он, – но всё меняется. За последние 10 лет экономика заметно продвинулась, благодаря спросу на сахар, появилась текстильная промышленность.

Вы не узнаете Порт-Луис,-  продолжал он. – Столица имеет теперь свою законную долю больших зданий, гипер-маркетов, автостоянок и приведенный в надлежащий порядок  район деловой части города. Есть все возможности для распространения сознания Кришны  и осуществления предсказания Шрилы Прабхупады относительно Маврикия».

«Какого предсказания?» – Спросил я.

«Шрила Прабхупада дважды посещал Маврикий и предсказал, что это будет первая страна сознания Кришны в мире», -ответил он.

«Он так сказал?» – Перепросил я.

Водитель улыбнулся: «О, да».

«Не намекает ли он, что мне следовало бы проповедовать на Маврикии? – подумал я. – «Хм… Возможно я смог бы … но, с другой стороны, у меня есть фестивальные программы. Я не могу быть задействован здесь».

Я решил сменить тему. «Какова политика в этой стране? – Спросил я. – Какие у нас отношения с правительством?»

«На Маврикии чуть больше миллиона жителей, – ответил он. – Две трети населения индийского происхождения, и большинство из них исповедует индуизм. В 2000м году во время открытия нашего храма Кришна-Баларамы премьер-министр был почётным гостем на ферме нашей общины».

Мы въехали на подъездную дорогу к пляжному домику. «Махараджа, – сказал он, – а Вы знаете, что на острове нет ни одного ядовитого насекомого или ядовитой рептилии. Это…»

«Рай на земле», – закончил я его фразу.

Он улыбнулся.

Обосновавшись в комнате, я посмотрел в окно на бирюзово-голубую воду в 15 метрах от берега пляжа. «Проповедь в раю, – пошутил я про себя. – Это будет что-то новенькое. Я всегда проповедую в таких напряженных местах, как Россия, Польша и Балканы. Здесь, по крайней мере, не будет опасностей вроде скинхедов, анти-культовых групп или религиозных фанатиков».

Я сделал паузу и позволил своему уму опомниться. «Не обманывай себя, – подумал я. – Любая форма мирской роскоши опасна для саньяси».

И снова взглянул на райский пейзаж. «Не забывай об этом», – тихо произнёс я.

Ночью я быстро заснул, слушая биение небольших прибрежных волн прямо под окном.

Я поднялся в темноте раннего утра и сделал несколько шагов к пляжу. Как только я сел там, повторяя джапу, над горизонтом стало подниматься солнце. Это было захватывающее зрелище: прекрасные лучи, подкрасившие облака в оранжевый цвет одновременно с темно-синей водой океана.

«Здравствуй, рай», – сказал я, когда солнечный свет понемногу проявил вокруг меня красоту тропического пейзажа.

Нигде в мире я и представить себе не мог более совершенной картины. Это был один из тех редких моментов, когда жизнь представляется идиллией, и человек становится спокойным и безмятежным. Но преданный обучен смотреть на мир не через свои несовершенные физические глаза, но глазами писаний. Несмотря на всю красоту, я знаю, что со временем всё это увянет. Единственный, настоящий рай – вечен, и он не подвержен изменениям этого несовершенного мира.

 

парас тасмат ту бхаво ‘нйо

‘вйакто ‘вйактат санатанах

йах са сарвешу бхутешу

нашйатсу на винашйати

 

«Но существует иная, вечная непроявленная природа, она лежит за пределами материального мира, который то проявляется, то исчезает. Эта высшая природа неуничтожима. Когда всё в материальном мире разрушается, она остается нетронутой».

[Бхагавад-гита 8.20]

Завершив повторять свои круги, я сел, размышляя о предсказании Шрилы Прабхупады, что Маврикий должен стать первой страной сознания Кришны.

«Помогать в осуществлении пророчества Шрилы Прабхупады – большая честь, – подумал я. – Возможно, однажды я вернусь и буду проповедовать здесь. Не представляю, когда это может произойти, но оставлю этот вопрос открытым».

Несмотря на раннее время, становилось жарко, и я вернулся обратно в домик.

Позже этим утром зазвонил мой сотовый телефон. Это был Гуру Гауранга дас, ученик Бхакти Чару Махараджа.

«Несколько дней назад я послал Вам по е-майл важное сообщение, – начал он, – и не получил ответа».

«Прошу прощения, – сказал я. – У меня был плотный график, и я несколько дней не проверял почту. Я просмотрю её прямо сейчас и отправлю тебе ответ сегодня же утром».

Этим утром когда я скачал свою корреспонденцию и прочитал письмо Гуру Гауранги, в моей жизни открылась новая глава. Это был шанс проповедовать в раю и показать жителям Маврикия, что такое настоящий рай.

 

“Дорогой Индрадьюмна Свами,

Пожалуйста, примите мои самые смиренные поклоны. Слава Шриле Прабхупаде.

Я осведомлён о Ваших путешествиях из Вашего дневника. Спасибо, что находите время поделиться опытом своих путешествий.

Я слышал, что Вы едете на Маврикий.

Как Вы знаете, по милости Кришны у меня успешно продвигается бизнес на Западном побережье Америки. В течение долгого времени я хотел сделать какое-нибудь значительное служение для ИСККОН. Когда в одной из последних глав Вашего дневника я прочёл, предсказание астролога, что Вы будете проводить свои фестивали в нескольких странах, я воодушевился.

Если бы Вы согласились организовать на Маврикии большую фестивальную программу, подобную проводимой в Польше, я предоставил бы всю необходимую финансовую поддержку. Я обеспечу все необходимые материалы, включая автобусы, грузовики, сцены и палатки. Я, также, куплю участок земли и организую все удобства для преданных, принимающих участие в Вашей программе, а также склад для хранения снаряжения.

Я, также, хотел бы помочь ятре Маврикия, поддержав ББ Говинду Махараджа в строительстве нового храма в Фениксе. В ближайшем будущем я планирую перенести на Маврикий свой бизнес и привезти семью.

Я уверен, что новый храм на Маврикии и фестивальная программа, подобная Вашей, наполнят страну счастьем и начнут осуществлять мечту Шрилы Прабхупады о том, что Маврикий станет первым в мире государством сознания Кришны.

Я знаю, что у Вас плотное расписание, но надеюсь, что Вы примете моё предложение и сможете проводить на Маврикии один-два месяца в году, проводя фестивали во всех городах и деревнях.

Пожалуйста, дайте мне знать, что Вы думаете по этому поводу.

Ваш слуга,

Гуру Гауранга дас

/0 Comments/by