Том 14, глава 6

Время летит, когда ты занят любимым делом. Преданные любят распространять сознание Кришны, так что и лето летело быстро. Расписание наше было плотным, каждый день по фестивалю, но мы были вознаграждены: люди танцевали и пели с нами.  Этого было достаточно, чтобы мы продолжали – и мы ежедневно получали эту награду.

Как-то вечером во время харинамы на побережье перед очередным фестивалем ко мне подошла пожилая женщина.

– Нравится мне, как вы поете, – сказала она. – Не могу дождаться сегодняшней программы.

Мы остановились, глядя на танцующих преданных. Женщина слегка улыбалась.

–  У меня на сердце такое сильное желание, – сказала она, – чтобы все люди на этом пляже вскочили бы и стали с вами петь и танцевать. У вас такое бывает?

– Все время, – сказал я.

– Я за вами наблюдаю уже много лет, – продолжала она. – Однажды прочла книгу с объяснением, что вы поете имена Бога. Ваше пение, оно как духовная аптечка. Люди излечиваются от своих жутких манер.

Дальше по берегу какая-то женщина пустилась бежать в нашу сторону.

– Это вы! Харе Кришны*! – выговорила она, запыхавшись. – Я нашла вас!

Она согнулась, чтобы отдышаться и с улыбкой подняла взгляд:

– Или, скорее, это вы нашли меня.

– Что вы имеете в виду? – спросил я.

– Я выбирала, куда бы этим летом поехать в отпуск, – сказала она, все еще переводя дыхание, – и коллеги отговорили меня ехать за границу. Сказали, что погода летом в Польше будет хорошая, и посоветовали просто поехать на балтийское побережье. Сказали, что если повезет, может быть, я даже пересекусь с Харе Кришна и попаду на ваш фестиваль. Многие из них уже на ваших фестивалях побывали и просто бредят ими. То есть, у вас здесь сейчас фестиваль?

– Определенно, – говорю я, вручая ей пригласительный.

– И самосы там будут? – спрашивает она.

– О! Вы и про самосы знаете?

– Ну, я пока ни одной не попробовала, но мне про них рассказывали. Сказали, если я вас найду, попробовать одну штучку и привезти немного в офис.

– Что ж, – говорю, – будет изобилие самос. На каждый фестиваль по шестьсот штук готовим. У нас есть тент с рестораном, там их и найдете.

На фестивальную площадку мы возвращались через город. Какой-то человек окликнул меня из ресторана:

– Э, гуру! Подойдете? Можно с вами поговорить?

Чтобы не упускать шанс, я подошел к ресторану. Он энергично пожал мне руку:

– Мне вот жена здесь говорит, что если пожать руку гуру, получишь кучу благословений. Спасибо вам большое!

– Хм… да нет проблем, – говорю. – У нас вечером фестиваль. Если сможете, пожалуйста, приходите. Там тоже много благословений получите.

Чтобы догнать группу харинамы, я перешел на легкий бег, но тут из магазина выскочила женщина и тоже побежала ко мне.

– Подождите, – кричала она. – Вы не могли бы задержаться на минутку. Я хотела спросить вас кое о чем, прямо сейчас. Почему вы поете только в этой части города? Почему только здесь, а?

– В каком смысле, в этой части? – переспросил я.

– Ой, только не делайте вид, что не понимаете, – сказала она, глядя мне прямо в глаза и уставив руки в боки. – В прошлые годы вы заезжали петь и в другой район города, у меня там магазин. Мы целое лето этого ждали. Так о нас, в нашем районе, вы больше не беспокоитесь?

Я не знал, что и сказать.

– Вот ответьте мне, – требовала она, – почему только в этом районе люди могут услышать ваше пение?

– Ну, – начал я, – сюда мы приезжаем воспевать, потому что…

– Послушайте, – перебила она меня, – если вы прямо сейчас не развернетесь и не пойдете в мой район, я скажу всем своим знакомым и соседям, чтобы не приходили на ваш фестиваль.

Я окликнул группу киртана и помахал им, чтобы вернулись.

– Показывайте дорогу, – сказал я ей.

Она повела нас в свою часть города и так, следуя за ней, мы пели там и воспевали около часа. Когда мы уходили, она, махая нам из входа в свой магазин, прокричала: «Увидимся вечером!»

Из-за такого крюка мы опоздали на прасад. Преданные наскоро перекусили и начали приготовления к фестивалю. Где-то за полчаса до начала я заметил, что в первом ряду скамеек усаживаются мужчина и женщина со своей дочкой. Я прошел к ним.

– Вы немного рано, пока еще ничего не начинается, – говорю.

– Вот и хорошо, – отвечает мужчина, – как раз немного отдохнем. Мы только что из Варшавы. Дочка настояла, чтобы мы приехали.

– Понимаю, – говорю я. – Так вы у нас впервые?

– Нет-нет, – говорит жена. – Мы уже были этим летом на одном из ваших фестивалей. Приехали домой, а наша семилетняя дочь всё не может остановиться, говорит только о нем. До того ей всё понравилось: песни, танцы, кукольный театр, макияж, еда. Всё. Сари, которое она выиграла в танцевальном конкурсе, хочет носить, не снимая.

– Она нас просто извела своими просьбами вернуться, – сказал мужчина. – Просто без остановки. До умопомрачения нас довела. В конце концов, я попросил у босса еще неделю отпуска. К счастью, он проникся ситуацией. Он и сам был на одном из ваших фестивалей, так что согласился. Мне пришлось взять деньги из своего пенсионного фонда, чтобы оплатить эту поездку.

– И вот мы здесь, – сказала, смеясь, жена. – Всю следующую неделю будем на всех ваших выступлениях.

Сорок пять минут спустя, когда Бада Харидас начал на сцене первый бхаджан, подошла женщина.

– Просто хотела поблагодарить вас за все, что вы делаете, – сказала она. – Я знаю, у вас очень строгие принципы.

– Спасибо, сказал я. – Вам тогда надо прочесть какую-нибудь из наших книг.

– Нет, не сейчас, – ответила она. – Прошлым летом говорила о вас со своей соседкой. Ее сын заинтересовался вашим движением и подумывал присоединиться. Соседка встревожилась и пошла к ксендзу за советом, но тот сказал ей не беспокоиться. Сказал, что, по всей вероятности, сын надолго не останется – принципы у вас очень высокие и очень уж строгая дисциплина. И добавил, что если сын все же решит остаться, для него же будет лучше.

Проголодавшись в дневных заботах, я направился в наш ресторан. Там ко мне подошла девочка-тинейджер с тарелкой прасада в руках.

– Я давно хотела поблагодарить вас за то, как вы изменили мою жизнь, – сказала она. – Пять лет тому назад я пришла с родителями на ваш фестиваль. Я надела сари в палатке моды, а когда выходила, вы там стояли. И вы сказали, что я выгляжу как ангел. Я тогда была совсем ребенком, но меня тронули ваши слова, и я решила, что я, точно, должна стать как ангел. Стала чаще бывать в церкви и каждый вечер молилась Господу.

В прошлом году нашла дома Бхагавад-гиту. Родители купили ее на фестивале. Я ее начала читать и нашла много объяснений, как же стать тем ангелом, которого вы во мне увидели. Я даже стала вегетарианкой и начала учить английский, чтобы, если бы я снова вас встретила, то могла бы поблагодарить и узнать побольше про то, как вы живете.

– Даже не знаю, что и сказать, – ответил я, – тронут твоей историей. Давай-ка присядем и немного поговорим.

Мы проговорили минут двадцать, пока не вмешался какой-то парень.

– Вы здесь главный? – спросил он. – Мне сказали, что это вы отвечаете за представление.

– Да, – ответил я, – помогаю с организацией.

– Я хотел спросить насчет той большой колесницы, которая припаркована посреди площадки. Обалдеть, такая махина! Кто-то из ваших мне объяснил, что в специальные дни ее тянут по улицам за длинные канаты.

– Да, тянут, – подтвердил я.

– Так вот, вопрос: а где вы держите рабсилу, кто ее тянет?

– Хм… как вы сказали, рабсилу? – переспросил я.

– Ну да, чтобы тащить по улицам такую громадину, думаю, нужно от пятидесяти до ста работяг. Они у вас где-то припрятаны?

Я еле удерживался от смеха.

– На самом деле мы рабсилу не используем, – говорю, – тянем колесницу сами. Говорится, что духовно продвигаешься, когда тянешь эту колесницу. Все сами хотят за эти канаты потянуть.

– Так никаких нанятых рабочих нет? – спрашивает он.

– Не-а, – отвечаю, – никакой рабсилы.

Он мотнул головой и отправился к навесу сцены ждать вместе со всеми начала представления.

Как только он ушел, подошел другой человек.

– Вы могли бы подписать Бхагавад-гиту? – спросил он. – Только что ее купил.

– Конечно, – говорю.

– Я ваши фестивали посещаю уже пятнадцать лет, – начал он, а я принялся подписывать, – Но в этот раз будто что-то щелкнуло, и я решил, что сейчас самое время купить книгу и углубиться в вашу философию. Извините, что это заняло у меня столько времени.

Я улыбнулся.

– Лучше поздно, чем никогда, – сказал я, отдавая ему книгу.

После этого я заметил мужчину в костюме, в очках в старомодной оправе и с портфельчиком в руках. Он походил на старого профессора, и было видно, что он хотел бы со мной поговорить. Я распрощался с девушкой, с которой разговаривал, и поднялся, чтобы поприветствовать его.

– Можно вас на пару слов? – спросил он.

– Конечно, сэр, – сказал я, – я в вашем распоряжении.

– Небольшой вопрос, – сказал он, – всего лишь: когда начнется ваша лекция?

Я посмотрел на часы.

– Примерно через тридцать пять минут, как только закончится спектакль.

– Очень хорошо, – сказал он и повернулся, собираясь уходить, но я окликнул его.

– Прошу прощения, сэр, – говорю, – вы у нас впервые?

– О, нет, – отвечает он. –  Я прихожу на ваши фестивали уже долгие-долгие годы, если припомнить… это будет двадцать восьмой раз, не так ли?

Лицо мое озарилось улыбкой:

– У вас отличная память, сэр. Да, это действительно, уже двадцать восьмой год.

– Я, правда, каждый раз прихожу только на час, – продолжал он. – Только чтобы послушать вашу речь. Записываю ваши мудрые слова и в течение всего года стараюсь следовать им в жизни.

Он открыл портфель, показал мне блокнот, ручку.

– Я стал за эти годы гораздо лучше и вплотную подошел к предназначению жизни.

– Что вы имеете в виду под «предназначением жизни»? – спросил я его.

– Вы очень хорошо знаете, что, – ответил он с улыбкой.

Вечером, произнося речь со сцены, я видел его – в последнем ряду, быстро пишущего. После лекции я прошел к тому месту, где он сидел, но его уже не было.

Возвращаясь в свой микроавтобус, я заметил женщину с полной тарелкой самос. Ту самую, с которой повстречался на пляже и которую коллеги настроили посетить наш фестиваль.

– Эй, – окликнул я ее, – а вы, я вижу, нашли свои самосы!

Она оглянулась.

– Не знаю, как вас и отблагодарить, – прокричала она в ответ. – Люблю ваш фестиваль! И друзья были правы. Самосы – фантастика!

«Всё-то на этом фестивале благоприятно, – думал я. – Как же я счастлив быть инструментом в руках Господа и делиться Его посланием таким привлекательным образом».

Заключительный вечерний киртан длился около часа.

Все танцевали: и дети, и родители, – все.

Когда всё закончилось, ко мне подошел мужчина средних лет, в глазах его были слезы, на лице мягкая улыбка. Он постоял минуту, глубоко вздохнул. «Слушать пение ваших людей, – сказал он, – это все равно что прикасаться к стопам богов».

 

********************

 

«В этот век ссор стало уделом людей жить во грехе,

сокрушаясь в печалях и бедах, в страхе о деньгах семьи.

Видя всё это, чтобы людей защитить, принял рожденье Гаура.

Так Он, Сама милость, явив Свою чарующую форму,

стал раздавать Свои святые имена».

 

[ Шрила Сарвабхаума Бхаттачарйа, Сушлока-шатакам, текст 4 ]

 

____________________
* Прим. перев.:  Hare Krishnas – общепринятое у англоговорящих именование преданных ИСККОН (Движения Харе Кришна).

На английском:  https://www.facebook.com/photo.php?fbid=10204875176502150&set=a.3707173840886&type=3&theater