День Победы

Том 11, глава 5

7 мая 2010

Несколько дней тому назад, в первых числах мая, я  поднялся на борт аэрофлотовского рейса 677 Варшава-Москва. Осмотревшись, я  вновь подивился, как же изменились времена. Новый Боинг 737 разительно отличался от того самолета, которым я летел из Англии в Россию весной 1989. В те годы каждому самолету в парке Аэрофлота было далеко за двадцать.

Остались в прошлом немолодые сердитые стюардессы, которые не могли ответить даже, который час. Нынешний экипаж состоял из приятно выглядевших девушек и мужчин, бегло говорящих на русском, польском и английском языках.

– Пожалуйста, проходите на свое место, сэр, – сказала стюардесса, посмотрев мой посадочный талон. – Могу я взять вашу куртку? Хотите сока?

– Нет, спасибо, – поблагодарил я. – Всё хорошо.

Она посмотрела свои записи:

– Я вижу, авиакомпания повысила вам класс обслуживания, вы можете лететь бизнес-классом.

– Я летаю с вами  уже больше двадцати одного года, – улыбнулся я. – И накопил мили.

Пассажиры, расположившись, начали общаться друг с другом, и атмосфера стала, как на  вечеринке. Я уселся в своем кресле поудобнее и прикрыл глаза. И вновь вернулся мыслями к своему первому полету в Россию в том  мрачном салоне самолета.

В те времена Россия была коммунистической и главенствовала среди республик СССР. Правительство полностью контролировало жизнь людей, и, хотя они тяжело трудились (в основном на заводах), они были очень бедны и озлоблены.

Я вспоминал, на сколько разных вопросов иммиграционного контроля мне пришлось тогда ответить, чтобы въехать в страну. И  последующие дни и недели я очень рисковал, тайно встречаясь с преданными на квартирах, в подвалах  и на чердаках. Религиозные движения находились под запретом, и шла молва, что в случае ареста иностранным проповедникам грозило пятнадцать лет тюрьмы.

Я открыл глаза и огляделся. «Да, – подумал я, – в России теперь демократия, все стало проще, спокойнее, но я скучаю по временам борьбы и приключений, – тогда приходилось постоянно полагаться на Кришну».

Через двадцать минут все пассажиры,  казалось,  уже были на борту,  но дверь все еще оставалась открыта.

– Мы кого-то ждем? – спросил я стюардессу.

– Да, – любезно ответила она.

Пять минут спустя  в двери, поддерживаемый двумя стюардессами, появился старик. Они провели его к соседнему с моим креслу, хотя я был единственным пассажиром в салоне бизнес-класса,  и было еще много свободных мест.

– Хотите, мы посадим вас где-нибудь в другом месте? – спросила его одна из стюардесс.

Он посмотрел на меня, на пустые места и ответил:

– Нет. Мне будет удобно здесь, рядом с этим джентльменом.

Он с трудом устроился в своем кресле. Я отметил пять рядов ярких разноцветных орденов на его пиджаке. Помолчав несколько секунд, он повернулся ко мне и заговорил с сильным русским акцентом:

– Полагаю, вы летите в Москву на Парад Победы.

– Простите, сэр, – ответил я. – Не совсем понимаю, о чем вы говорите.

– Парад на Красной Площади в честь 65-й годовщины нашей победы над нацистами в Великой Отечественной Войне, – объяснил он и на мгновение замолчал. – Конечно, Россия сыграла ключевую роль, но и ваши люди помогли. Вы британец или американец?

– Американец, сэр, – ответил я.

– Ваше правительство послало военных для участия в параде, – продолжил он. – Франция, Британия и Польша – тоже. Двадцать пять лидеров стран вместе с российским Президентом Медведевым будут наблюдать за парадом.

– Понятно, – ответил я.

Он отвернулся и стал смотреть в сторону.

– Мы тяжело сражались, – голос его стал прерываться от эмоций. – И потеряли много солдат, а раненых было еще больше. Но победили. И мы были рады, что вы, американцы, сражались с нами бок о бок. Наша Родина вам благодарна.

– Да, сэр, –  сказал я.

– Знаете, – с гордостью продолжал он, все еще глядя в сторону, – На параде покажут некоторые виды нашего новейшего оружия. Там будут самоходный зенитный ракетно-пушечный комплекс Панцирь-С1 и тяжелая огнеметная система «Буратино», межконтинентальные баллистические ракеты Тополь-М, учебно-боевой самолет Як-130 и ударные вертолеты Ми-28 и Ка-52.

«Он и в самом деле знает свое военное «железо», – подумал я.

Старик повернулся ко мне.

– В общей сложности 160 танков и ракетных установок проедут по площади, – его голос стал громче и взволнованнее. – А в небо поднимутся 127 единиц авиационной техники. Сейчас иностранные войска репетируют вместе с 10 500 российскими солдатами. Для ваших это должно быть особой честью – ступать на русской земле.

– Да-да, конечно, – согласился я.

– Это была величайшая победа всех времен, – сказал он, и тут его глаза наполнились слезами. – Но мы потеряли столько людей. И гражданских тоже. Немцы были хорошими бойцами. Мы бились с ними в рукопашную.

Я сохранял молчание.

– Ваш сержант Байерли был хорошим солдатом, – сказал он. – Вы его знаете?

– Нет, сэр. Боюсь, что нет, – ответил я.

Казалось, мой ответ немного расстроил его.

– Мы звали его «прыгун» Джо Байерли, – продолжал он. –  Немцы взяли его в плен в день открытия второго фронта в Нормандии в 1944, когда он высадился с парашютом. Позже он сбежал из концлагеря Сталаг-3 и присоединился к нашим. Мы доверяли ему, – он мастерски взрывал немецкие танки. Потом его тяжело ранило, и наше командование отправило его в посольство США в Москве. Его называли героем двух наций, и спасибо вам за это.

– Пожалуйста, – сказал я.

– Но если вы летите в Москву не на парад, то тогда зачем? – спросил он. – И почему вы так одеты?

– Я монах, – ответил я.

– У нас своя религия, – произнес он. – Мы православные. Это наша традиция, наша история.

– Понимаю, – сказал я. – Но движение, которое я представляю, существует в вашей стране тридцать девять лет. В этом смысле оно также является частью русской истории.

Он задумался на мгновение и ответил:

– Тридцать девять лет. Пожалуй, вы правы.

– Да, – сказал я. – Мы могли делиться своими идеалами с вашим народом, потому что шестьдесят пять лет назад такие люди, как вы, сражались против фашистского гнета.

– Да! – согласился он. – Мы остановили нацистскую агрессию.

– И мы благодарны вам за это, – сказал я, положив свою ладонь на его руку. ­ –  По-настоящему благодарны.

– Спасибо, – ответил он. – Но вы все еще не убедили меня, что вашу группу, или что бы там ни было, можно считать значительной частью истории России. Как называется ваше движение?

– Оно называется движение Харе Кришна, – ответил я.

– Харе Кришна! – оживленно воскликнул он. Лицо его просияло, и он широко улыбнулся. – Что же вы сразу не сказали? У нас в России много кришнаитов. Они повсюду. Они поют на улицах, продают книги и раздают пищу бездомным в Москве. Все они хорошие русские парни и девушки.

Я потерял дар речи.

– Вы правы, – продолжил он. – Думаю, за все, что вы сделали, можно сказать, что Харе Кришна – это важная часть истории России.

В этот момент мимо нас проходила стюардесса.

– Кто-нибудь из вас хочет сок? – спросила она.

– Да, – согласился он. – Это надо бы отметить. Завтра я возьму этого джентльмена на Парад Победы. У меня есть билеты.

– Спасибо за приглашение, – поблагодарил я.

Самолет начал выруливать на взлетную полосу, а мы подняли стаканы с соком.

– За День Победы! – произнес тост старик-ветеран.

– И за Харе Кришна! – добавил я.

– Да-да, за Харе Кришна, – согласился он, – за Харе Кришна.

Когда самолет взлетел, я вспомнил, что говорил о победе пятьсот лет назад Господь Чайтанья.

чето дарпана марджанам бхава маха давагни нирвапанам

шрейах каирава чандрика витаранам видйа вадху дживанам

анандамбудхи-вардханам прати падам пурнамритасваданам

сарватма снапанам парам виджайате шри Кришна санкиртанам

«Да сопутствует победа воспеванию святых имен Господа Кришны. Это воспевание может очистить зеркало сердца и загасить бедствие бушующего пожара материального существования.  Это воспевание – как полная  луна белого лотоса удачи для всех живых существ. Оно жизнь и душа всего знания. Воспевание святого имени Кришны увеличивает блаженный океан трансцендентальной жизни. Оно дарует каждому благодатную прохладу и позволяет насладиться нектаром на каждом шагу».

[ молитвы Шикшаштаки, стих 1 ]

(«Шри Чайтанья Чаритамрита» Антья-лила 20.12 )