Одна любовь

Том 8, глава 7
29 июля – 8 августа 2007

 

Моя юность прошла в Соединенных Штатах в 60-70-е годы. Как и у многих молодых американцев моего поколения, мои взгляды на мир были сформированы под влиянием музыки Боба Марли. Меня вдохновляли его песни о революции, социальных переменах, мире во всем мире и расовом равноправии. Мы с несколькими друзьями даже решили стать растаманами, но вскоре после этого я пришел в сознание Кришны, где нашел учение и стиль жизни, которые мне показались более подходящими для достижения цели бытия.

Никто не забывает шагов, сделанных на своем пути. Спустя годы я все ещё иногда замечаю, что использую фразы из песен Марли в своих лекциях о сознании Кришны. Однажды я распространял книги Шрилы Прабхупады в Дурбане, в Южной Африке, и пытался убедить молодого человека с дрэдами в бесполезности материального существования. Я безуспешно цитировал Бхагавад-Гиту, но когда я произнес строфу из песни Марли “Исход”, он улыбнулся и сразу все понял. На следующее воскресенье я с удивлением увидел, что он танцует в киртане на программе в храме.

Раскрой глаза, загляни внутрь.
Доволен ты этой жизнью?
Мы знаем, куда идем,
Мы знаем, откуда пришли.
Мы покидаем Вавилон,
Мы идем в землю Отца.

[ “Исход”, Боб Марли ]

В марте моя связь с музыкой Марли возродилась. Я посетил храм в Лагуна-бич в Калифорнии и во время фестивальной программы встретил своего духовного брата Девананду даса. Он упомянул, что недавно записал диск с музыкой в стиле рэгги с двумя музыкантами, которые в свое время играли с Бобом Марли, Эрлом “Чинна” Смитом и Инна “Киддус I” Дейярдом. Они легенды ямайской музыкальной индустрии. Половина песен в стиле рэгги, отмеченные Грэмми, была сыграна Чинной.

У меня тут же родилась идея.

– Как ты думаешь, их заинтересует возможность выступить на нашей сцене на Вудстоке в августе? – спросил я Девананду. – Там каждый вечер на наши концерты собираются тысячи подростков.

Мой вопрос поверг его в изумление. Он задумался, потом улыбнулся.

– Почему бы и нет? – сказал он. – Позвоню им в Кингстон, а там посмотрим.

– Я также поговорю с организаторами Вудстока, смогут ли они выступить и на главной сцене фестиваля, – добавил я.

– Это может решить исход дела, – Девананда улыбнулся еще шире.

Через две недели он позвонил мне и сказал, что Чинна и Киддус заинтересовались моим предложением. Мы выслали им приглашения для оформления польских виз, но за три дня до Вудстока Девананда в панике позвонил и сказал, что они ещё не позаботились о визах и даже не забронировали билеты на самолёт до Польши.

– Они постоянно говорили мне, что все круто, – продолжал он, – и только когда я сказал им, что Вудсток уже через несколько дней, они поняли, как ошибались.

Нандини даси позвонила консулу Польши в Кингстоне и попросила помочь.

Консул не осталась равнодушной к нашей проблеме.

– Несколько месяцев назад Чинна и Киддус позвонили нам насчет виз, – сказала она. – Мы рассказали, что нужно сделать, но они так и не появились. Я не удивлена. Жизнь здесь течет размеренно. Ямайцы – народ беззаботный.

Услышав, что им предстоит выступать на Вудстоке, она согласилась быстро выдать визы. Каким-то чудом нам удалось найти для них два места на рейс в Европу на следующий день.

В деревне Мира Кришны на поле Вудстока они появились с гитарами в тот самый момент первого дня фестиваля, когда мы начали раздавать подросткам прасад. Когда Чинна увидел сотни людей, выстроившихся в четыре очереди за прасадом, он был потрясен. А когда молодёжь увидела его длинные дрэды до пояса, то была потрясена еще больше.

– Юрек рекламировал их как основную группу, – сказал один из юношей. – Они будут выступать в субботу в 10 вечера.

Я подошел к Чинне и Киддусу, которые в этот момент принимали прасад, и представился.

– Я ел в вашем храме в Лос Анджелесе в конце 60-х, – сказал Киддус. – Это была самая вкусная еда в моей жизни. Мы, растаманы, тоже вегетарианцы.

– Я знаю, – ответил я. – Я слушал музыку Боба Марли и знаю, что он был вегетарианцем.

– А есть у нас ещё что-нибудь общее? – спросил Чинна.

– Любовь, – с улыбкой процитировал я один из величайших хитов Марли.

Чинна широко улыбнулся.

– Я имею в виду, что мы духовные души, частички семьи Джа или Кришны, – добавил я.

– Похоже, это верно, – сказал Чинна.

– Но что у нас действительно общего, так это то, что мы выражаем себя через музыку, – продолжил я. – В нашей традиции мы поем имена Бога и играем на музыкальных инструментах, как и вы. Наша главная песня – это Харе Кришна мантра.

– Когда мы пришли сюда, я видел, как ваши люди пели в толпе, – сказал Чинна. – Все выглядели очень счастливыми. Научите меня этой песне?

– Конечно, – сказал я.

Чинна достал книгу и открыл ее на чистой странице. Я присмотрелся и увидел, что это ноты Джона Колтрейна.

– Это моя раста-Библия, – пояснил он. – Я везде беру ее с собой. Напишите здесь мантру, крупно.

Когда я написал, Чинна, Киддус и я вместе попели мантру несколько минут.

– Да, это клево, – сказал Чинна, когда мы закончили. – Почему бы тебе не приехать на Ямайку и не научить этому моих друзей. Мы будем петь, есть эту еду, а ты расскажешь свою философию всем растам.

– Охотно, – ответил я. – Как насчет февраля?

– Заметано, – согласился Чинна.

Я вспомнил слова консула на Ямайке: “По-настоящему беззаботные люди”.

Я извинился и пошел к преданным, раздающим прасад.

После полудня я еще раз говорил с Чинной и рассказал ему, как повторение мантры возвышает человека духовно.

– Это помогает нам понять, что мы все с духовной точки зрения равны, – говорил я. – Поскольку все мы созданы Богом, в этом смысле мы все братья и сестры. А если считаем себя телом, то видим только различия и из-за этого ссоримся или даже воюем. Киртан, который вы видели сегодня – не просто приятная музыка. Это формула мира для этого века.

– Было бы здорово, если бы вы рассказали это в Кингстоне, – сказал Чинна. – С тех пор как Боб Марли покинул этот мир, в нашей общине раста было столько ссор и непонимания, даже среди его друзей.

– Чинна, – обратился я к нему, – почему бы вам не cпеть сегодня вечером с нами. Мы будем тянуть большую колесницу Ратха-ятры и петь несколько часов.

Он открыл Колтрейна на странице, где я написал мантру и изучал ее какое-то время.

– Нам еще надо будет настроить звук на главной сцене, – ответил он. – Если мы закончим вовремя, я присоединюсь к вам.

Через два часа мы уже тянули колесницу Ратха-ятры по дороге, проходящей через все поле Вудстока. Тысячи молодых людей шли по дороге, а сотня преданных радостно пела и танцевала. Мы остановились, чтобы разбросать фрукты с колесницы в толпу, и в этот момент я заметил Чинну в проезжающем мимо автомобиле.

– Чинна! – закричал я. – Выходи и пой с нами!

Чинна сказал что-то водителю, и автомобиль с визгом остановился. Все подростки смотрели, как он вышел из машины, дрэды свисали ему на грудь.

– Это же Чинна Смит, – сказал парень рядом со мной. – Он дружит с Харе Кришна.

Когда Чинна подошел, я протянул ему микрофон.

– Ты ведешь, – сказал я с улыбкой.

Чинна подумал мгновение, вспоминая слова мантры, а потом начал петь и танцевать. Его тут же окружила толпа, и все стали петь и танцевать вместе с ним. Он вел киртан больше часа, а затем отдал микрофон мне.

– Все было, как ты говорил, – сказал он. – Неимоверное счастье.

На следующий день, когда мы открыли нашу деревню, сотни подростков хлынули на территорию и заполнили палатки с различными аспектами Ведической культуры. Многие из них уже бывали здесь в прошлые годы.

– Когда начнется киртан в храмовой палатке? – спросил меня один юноша.

– И кто в этом году будет вести йогу? – поинтересовался другой.

Третий парень достал из рюкзака видавшую виды Бхагавад-гиту.

– Целый год читал, – сказал он. – Теперь у меня много вопросов.

Я отправил его в палатку “Вопросы и ответы”. В какой-то момент, когда в нашем лагере было особенно много людей, я заметил, что охрана начала нервничать.

– Здесь, должно быть, тысячи три народу, – сказал мне один из охранников, – включая тех, что находятся внутри большого тента.

– Все в порядке, – ответил я. – Не беспокойтесь. Все-таки это деревня Мира Кришны.

Но, как вскоре выяснилось, я поспешил с ответом.

Пять минут спустя группировка мускулистых скинхедов с голыми торсами вторглась на нашу территорию. Они напали на одну из наших девушек, схватили ее за одежду и стали толкать ее друг другу. Из-за большого столпотворения охране потребовалось какое-то время, чтобы понять, что происходит. Тем временем скины оставили преданную в покое и побежали к храмовой палатке примерно в сорока метрах.

Трое из них ворвались с криком “Круши алтарь!”, но им навстречу выступил один из преданных. Хотя они были больше, чем он, он уложил одного из незваных гостей ударом в голову. Двое других набросились на него, и вскоре все четверо выкатились из палатки, нанося удары друг другу.

Через мгновение прибыли шестеро здоровых профи-охранников Вудстока, но и они не смогли оказать достойного сопротивления скинхедам. Пока жуткая драка углублялась в толпу, одному из охранников удалось вырубить одного из скинхедов, и другие разбежались. На раненного надели наручники и отправили в полицейский участок.

Когда я проходил мимо охранника, с которым мы разговаривали незадолго до происшествия, он вытер тёкшую из носа кровь, и сказал с ироничной улыбкой:

– Значит, мирная деревенька Кришны?

Это был первый за все годы случай насилия в нашем лагере, но всё быстро успокоилось, как только все занялись своими делами. Когда звук раковины возвестил о начале дневной Ратха-ятры, тут же собралось много преданных, и через минуту колесница уже катила сквозь толпу за пределами нашей деревни. Когда через шесть часов мы вернулись, ко мне подошла Нандини.

– Юрек согласился, чтобы Чинна и Киддус сыграли на нашей сцене сегодня вечером, – сказала она. – Им нужна полная группа, чтобы подыгрывать, поэтому наши ребята сейчас с ними репетируют. Трибхуванешвара на клавишных, Бхакти Прия на басе, Тиртха-кирти на гитаре, Бхакта Колин на саксофоне и Бхакта Андре на ударных. Звучит здорово.

– Надо рассказать всем, – отреагировал я.

В эту ночь на выступлении группы палатка была забита людьми до отказа. Нежная и мягкая музыка, сладкий голос Киддуса и слова мира и любви растопили сердце каждого. Когда группа закончила выступление и спустилась со сцены, Чинна появился вновь, на этот раз с акустической гитарой.

– Я хочу спеть песню о своем лучшем друге, – сказал он, усаживаясь на стул.

Многие из тех, кто собрался уходить, решили остаться. Он взял несколько аккордов и начал петь: “Мари Ванна, Я люблю тебя, Мари Ванна. Ты все, что у меня есть”.

Поначалу я не мог понять, о чем идет речь, но когда он запел во второй раз, я понял: марихуана. Меня передернуло. Здесь, в деревне Мира Кришны, где мы проповедуем жизнь без наркотиков, Чинна поет о марихуане!

– Что нам делать? – спросил преданный-менеджер сцены.

– Ничего, – ответил я. – Дадим ему закончить.

Когда он закончил, его проводили со сцены аплодисментами.

После этого ко мне подошел один преданный и сказал:

– Махараджа, думаю, это было слишком – приглашать Чинну и Киддуса в нашу деревню. Некоторые из зрителей могут подумать, что у нас такой же стиль жизни.

– Может быть, у некоторых и сложится неправильное впечатление, – ответил я. – Но большинство знает, что мы не такие.

– Что из этого выйдет? – сказал он, покачал головой, повернулся и ушел.

– Что-то выйдет, – проговорил я. – Чинна и Киддус проявили интерес к сознанию Кришны.

На следующий, последний день фестиваля наша территория по-прежнему оставалась местом тусовки. Основное поле Вудстока напоминало помойку, а наше оставалось безупречным. Многие подростки провели у нас целый день, занимаясь йогой, рассматривая книги Шрилы Прабхупады, участвуя в бхаджанах в храмовой палатке или наблюдая за 11-часовой программой на сцене.

Очереди за прасадом становились все длиннее и длиннее.

– Мы легко раздадим больше 100 000 порций, – с улыбкой сказал Расикендра дас, когда я вошел в палатку.

Вечером я с легкой грустью прогуливался по лагерю. Вскоре все закончится. Это грандиoзная проповедь. Десятки тысяч людей посетили нас – и это приносило радость сердцу. Но самым впечатляющим моментом стало выступление Чинны и Киддуса с нашими ребятами на главной сцене.

– У нас сюрприз для вас и всех зрителей, – широко улыбнувшись, сказал мне Чинна, когда в 9 часов вечера они отправлялись выступать туда.

– Всего наилучшего, Чинна, – сказал я. – Там 200 тысяч человек ждут твоего выступления.

– Джа! – ответил он.

Но я не мог и представить себе размах сюрприза, который приготовил нам Чинна этим вечером. Когда он взял аккорд, а Киддус запел, толпа начала двигаться в такт ритмам рэгги. Это были два величайших музыканта рэгги – каждый мог понять это по музыке. Зрителям все нравилось. Они выступали 45 минут, а когда закончили, толпа стала требовать продолжения. Неистовый рев заставил менеджера сцены дать Чинне добро на продолжение.

Огромные экраны показывали все, что происходило на сцене, давая возможность наблюдать за каждым движением выступающего. Когда Чинна получил сигнал, он повернулся к Трибхуванешваре и кивнул. Трибхуванешвара заиграл на клавишных и неожиданно запел Харе Кришна мантру на красивейший мотив рэгги. Его мелодичный голос лился на толпу через огромные колонки. Чинна взял прекрасный аккорд на гитаре, Бхакти Прия, Тиртха-кирти, Колин и Андре также вступили. Через несколько секунд Киддус стал подпевать Трибхуванешваре.

Это было волшебно. Киртан разрастался, и все работники сцены стали танцевать с поднятыми вверх руками. Журналисты раскачивались из стороны в сторону, и даже Юрек танцевал. Толпа была в восторге. Тысячи людей танцевали под музыку, многие из них подпевали. Без сомнений, это был один из самых больших киртанов в современной истории, и продолжался он довольно долго. Когда он наконец закончился, многие присутствующие, получив нектарный опыт воспевания святого имени, стояли ошеломленные.

Поздно ночью, когда мы рассаживались в автобусы, чтобы ехать на базу, я встретил преданного, который сомневался, стоило ли нам приглашать Чинну и Киддуса.

– Ну как, – спросил я, – стоило оно того?

– Да, Махараджа, – ответил он. – Вы были правы. Я был в толпе. Все в восторге пели святые имена. Многие взявшись за руки, кружились. Никогда не забуду это зрелище.

“Одна любовь! Одно сердце!
Будьте вместе и все будет хорошо!
Услышьте детский плач (одна любовь!)
Услышьте детский плач (одно сердце!)
Благодарите и прославляйте Господа, и я буду счастлив”.

[ “Одна любовь”, Боб Марли ]