Место счастья

, , , ,

Том 13, глава 6

26 ноября 2012

 

Пока наше такси медленно пробиралось к аэропорту через делийские пробки, Шри Нама Ванамали Кришна дас повернулся ко мне и спросил:

– Зачем вы едете в Бутан? Там же все – буддисты.

– Ну, вообще-то, – ответил я, – это долг санньяси: путешествовать по миру и проповедовать сознание Кришны, особенно в таких местах, где люди ничего или совсем немного знают о нашей духовной традиции.

– Но, насколько мне известно, в Бутане обращать в другую веру запрещено, – сказал Шри Нама.

– Это правда, – согласился я, – но мы и не собираемся этого делать. Если мы просто проедемся по стране и пообщаемся с ее жителями, то я уверен, что кто-то заинтересуется сознанием Кришны. К тому же я еду в Бутан кое-чему научиться.

– Чему, например? – спросил Шри Нама.

– Я читал, что и правительство, и сами жители Бутана очень трепетно хранят свою древнюю духовную культуру, с большой осторожностью внедряя достижения научно-технического прогресса. Мне чрезвычайно интересно, как в наше время изначальные ценности могут поддерживаться до такой степени. Я уверен, что мы, ИСККОН, могли бы кое-чему у бутанцев поучиться.

Уже в течение многих лет Бутан осуществляет уникальную программу развития общества, основанную на принципе так называемого “валового национального счастья”. Согласно этой программе, улучшения в материальной и духовной сферах должны подкреплять и дополнять друг друга. Их король недавно сказал, что валовое национальное счастье гораздо важнее валового национального продукта.

– Прямо как царь времен ведической цивилизации, – сказал Шри Нама.

– Я слышал, что люди любят его, – ответил я. – В наши дни это большая редкость. Послушай, что пишут в буклете для туристов. Это из его речи на коронации в 2008:

“В ходе своего правления я никоим образом не стану господствовать над вами как царь. Я буду защищать вас как отец, заботиться о вас как брат и служить вам как сын. Я буду отдавать вам всё, не оставляя себе ничего. Я буду вести жизнь добропорядочного человека, достойную того, чтобы вы посчитали ее примером для своих детей. Я не преследую никаких личных целей, а только лишь стремлюсь оправдать ваши надежды и чаяния. Я буду всегда служить вам, и днем и ночью, в духе добра, справедливости и равенства”.

– Вот это да! – воскликнул Шри Нама. – Напоминает описанное в “Шримад-Бхагаватам” правление Махараджи Юдхиштхиры. Тогда все жители страны были счастливы.

– По данным недавнего опроса, – сказал я, – 45.2 % бутанцев считают себя очень счастливыми, 51.6 % – счастливыми и только 3.2 % – несчастными. Хотелось бы на это посмотреть.

Когда мой рейс авиакомпании “Drukair” делал круг над аэропортом в Паро (Бутан), я глянул в окно: всюду, насколько только хватало глаз, простирались горы. Мне еще только предстояло узнать, что вся страна – это сплошные горы. Здесь едва ли найдешь прямую дорогу, большинство дорог узки и петляют по склонам хребтов среди крутых ущелий.

На выходе из аэропорта меня встретили Шри Прахлада даса и Сакхи Рай даса из Австралии, а также наш бутанский гид. Бутан предусмотрительно не выдает иностранным туристам много виз, исходя из того, что массовый туризм может сказаться на окружающей среде, на культуре и всем облике страны. Число туристов, посещающих страну в течение года, ограничено, и все они обязаны покупать туры в одном одобренном правительством турагентстве.

Из Паро мы за час доехали на машине до столицы Бутана Тхимпху, где первым делом посетили Чотен, огромную ступу, памятник национального значения неподалеку от центра города. Подойдя поближе, я увидел множество обходящих ступу людей. Это особый ритуал для обретения благочестия, совершаемый верующими в благоприятные дни. Сама ступа – это украшенное мантрами и молитвами монолитное сооружение, внутри которого находятся божества.

Около пятидесяти-шестидесяти облаченных в традиционные бутанские одежды паломников обходили ступу, повторяя древнюю буддистскую мантру “Аум мани падме хум” (“Я выражаю почтение драгоценности внутри лотоса”).

– Что это за драгоценность внутри лотоса? – поинтересовался я у Шри Прахлада. Он улыбнулся и сказал:

– В нашем понимании это Лакшми, богиня процветания, или же Радхарани. Как описывает Шрила Рупа Госвами в своей “Видагда-мадхаве”, царь Вришабхану нашел Ее на озере на цветке лотоса.

– Но как трактуют эту мантру буддисты? – спросил я.

– Они говорят, что на лотосе восседает Господь Будда, – ответил Шри Прахлад.

Побывав у ступы, мы поехали в гостиницу. Меня поразило, что все люди на улице были одеты в традиционные одежды.

– Сегодня какой-то праздник? – спросил я нашего гида. – Все принарядились.

Он рассмеялся.

– Нет, – сказал он. – Мы одеваемся так каждый день. Это часть нашей культуры. Закон Бутана предписывает всем гражданам в общественных местах носить традиционные одежды. Мужчины носят так называемый гхо – халат до колен, подпоясывая его поясом, а женщины – платье до пят, называемое кейра.

– Только посмотрите на здания! – воскликнул Сакхи Рай. – До чего прекрасны! Очень искусно построены.

– Тоже закон Бутана, – пояснил гид. – Все новые здания, и государственные, и частные, должны соответствовать стандартам традиционной архитектуры. Это один из способов, с помощью которых мы и сохраняем культуру. Путешествуя по стране, вы еще увидите, что все деревянные балки, окна и двери домов расписаны узорами с цветами и животными или религиозными мотивами. Эти изображения помогают нам всегда помнить о Будде.

Когда мы выехали за город, я убедился в истинности его слов. Каждое здание отличалось неповторимым очарованием. Более того, я видел, что религия играет существенную роль в каждом аспекте жизни бутанцев. Практически на каждом горном хребте я находил храм, на каждом горном перевале – ступы и тысячи разноцветных флажков с молитвами.

Мне показалось, что более всего в Бутане популярны молитвенные барабаны – большие цилиндры на оси, содержащие свитки с молитвами. Считается, что, вращая барабан, человек получает такое же благо, как и от чтения молитв. Я видел, как многие люди одновременно вращали барабан и перебирали четки. “Двойное благо”, – улыбаясь, сказал наш гид.

Ночью мне никак не спалось. И когда я, наконец, провалился в сон, все равно то и дело просыпался от нехватки воздуха. Утром я встал с головной болью.

“Это из-за того, что мы находимся на огромной высоте, – сказал гид, – около трех тысяч метров над уровнем моря. Атмосферное давление влияет на всех по-разному. Вы скоро к нему привыкнете”.

Поздним утром того дня мы тронулись в путь – сто тридцать километров на восток до Пхобджикхи. По горным дорогам на это ушло пять часов. Заметив, что меня укачивает, наш гид, сочувственно улыбнувшись, сказал: “У нас страна коротких расстояний и долгих переездов”.

На протяжении последующих десяти дней я никак не мог побороть в себе страх перед резкими обрывами по краям дорог.

Добравшись наконец до Пхобджикхи, мы отправились пешком по горной тропе в Гангтей Гоенпа, буддистский монастырь, построенный в XVI веке. Тропа была крутой и извилистой.

Я повернулся к нашему гиду и спросил, задыхаясь:

– Сколько еще подниматься до монастыря?

– Идти туда два часа, – ответил он. – И это единственный способ туда попасть. Никаких дорог, ведущих в монастырь, нет. Это было бы бессмысленно. Монахи живут там в полной изоляции, чтобы сфокусироваться на ритуалах и молитве. Когда мы туда придем, они будут читать мантры. Нам надо поторопиться.

Но Шри Прахлад, Сакхи Рай и я не могли сделать и нескольких шагов, чтобы не останавливаться и не переводить дыхание.

– Чем выше поднимаемся, тем меньше кислорода, – пыхтя и сопя, произнес Сакхи Рай. – Нам понадобится гораздо больше времени, чтобы добраться до пункта назначения.

Кто бы сомневался: мы дошли до монастыря на три часа позже запланированного. Вступив в священный монастырский храм, я поразился тому, что все выглядело совершенно так, как, должно быть, выглядело и в XVI веке. Ничего не изменилось. Казалось, мы перенеслись во времени. Около семидесяти-восьмидесяти монахов разных возрастов сидели в позе лотоса, перед ними лежали древние писания на листах банановой пальмы, и они повторяли наизусть сотни, а может быть, и тысячи стихов.

Свет проникал в храм лишь сквозь маленькие окошки. Гуру, крупный мужчина с обритой головой, сидя на возвышении, вел эту ритмичную декламацию. Несколько монахов, выглядевших так, будто они были здесь с самого основания монастыря, отбивали ритм на барабанах. На больших медных цимбалах играли другие монахи. В длинные медные трубы дули двое юных послушников лет десяти.

Я посмотрел на гуру, и он жестом пригласил меня сесть среди монахов. Я достал четки и стал повторять Харе Кришна, разглядывая при этом своих соседей. Они поразили меня до глубины души. Сосредоточенные на своей духовной практике, полностью поглощенные верой, все они были очень сконцентрированы.

Минуты бежали одна за другой, и спустя час я почувствовал в своем сердце перемену – пробуждение той же решимости, что была у монахов. Под мерное гудение молитв, звуки труб, гонгов и цимбал я обнаружил, что очень сосредоточенно повторяю каждый слог маха-мантры.

Вдруг, безо всякого предупреждения, все замолчали, замерли, погрузившись на несколько минут в медитацию, а когда открыли глаза, один из молодых послушников стал разносить воду и рис. Он быстро переходил от одного ученика к другому, наливая каждому немного воды в чашку и накладывая немного риса в миску. Гуру показал ему жестом, чтобы он и мне принес чашку воды и миску риса. Монахи закончили свою трапезу в шестьдесят секунд и вновь приступили к мантрам и молитвам.

– Не уйти ли нам сейчас? – прошептал мне на ухо наш гид.

– Не знаю, – ответил я. – Для меня это очень глубокий духовный опыт.

– Если вы хотите остаться, придется просидеть здесь еще шесть часов, – сказал он. – Здесь каждый день по две шестичасовых сессии молитв. Если вы начали, то не можете уйти, не закончив. Это было бы очень невежливо.

Немного смущенный, я поднялся и направился к выходу. Я был уже на пороге, как вдруг гуру жестом подозвал меня. Когда я подошел к его сиденью, он достал из старинного сундука священный шнур, повязал его мне на запястье, а затем приложил к моей голове писание на листах банановой пальмы.

Заметив мой мешочек, он попросил меня показать ему мои четки. Когда я достал их из мешочка, он поднял брови.

– Эти четки много использовались, – сказал он.

– Да, – подтвердил я. – Я пользуюсь ими уже долгие годы.

– Что у вас за вера? – спросил он.

– Я практикую вайшнавизм, – ответил я. – Повторяю на этих четках имена Бога.

– Какие имена?

– Имена Господа Кришны, – сказал я. – Харе Кришна Харе Кришна, Кришна Кришна Харе Харе/ Харе Рама Харе Рама, Рама Рама Харе Харе.

– Да пребудут с тобой благословения Будды, – сказал он.

Когда мы выходили из храма, меня поразило, что никто из монахов на нас даже не обернулся – настолько сосредоточены они были в своей медитации.

На обратном пути вниз по горной тропе Сакхи Рай спросил меня:

– Гуру Махараджа, хорошо ли нам так тесно общаться с буддистами?

– Мы уважительно относимся ко всем типам трансцеденталистов, – ответил я. – Мы не принимаем их учения, но осознаем, что они – необычные души.

Я процитировал стих из “Шримад-Бхагаватам”:

махат-севам дварам ахур вимуктес
тамо-дварам йошитам санги-сангам
махантас те сама-читтах прашанта
виманйавах сухридах садхаво йе

“Встать на путь освобождения из материального плена можно только служа великим душам, достигшим духовного совершенства. К ним относятся имперсоналисты и преданные Господа. Независимо от того, хочет ли человек слиться с бытием Господа или общаться с Самим Господом, – он должен служить махатмам. Перед теми, кого не интересует подобная деятельность, кто общается с теми, кто привязан к женщинам и сексу, открывается прямая дорога в ад. Махатмы равно относятся ко всем, не видя разницы между живыми существами. Они очень умиротворены и целиком отдают себя преданному служению. Они свободны от гнева и заботятся о благе каждого. Они никогда не совершают дурных поступков. Таких людей называют махатмами” [Бхаг., 5.5.2].

– Знаешь, – продолжал я, – меня поразило, с какой серьезностью они относятся к своей духовной практике. Они декламируют и молятся по двенадцать часов в день. Я бы хотел следовать садхане с такой же решимостью.

– Но вся их решимость направлена на то, чтобы стать ничем, – сказал Сакхи Рай. – Разве может это нас вдохновлять?

– Вишну Пурана проводит аналогию материального желания с любовью к Кришне:

йа притир авивеканам
вишайев анапайини
твам анусмаратад са ме
хридайан напасарпату

“Неразумные люди сильно привязаны к объектам наслаждения чувств. Позволь мне подобным же образом всегда помнить Тебя, и пусть эта направленная на Тебя привязанность никогда не покидает моего сердца” [1.20.19].

– Мы приехали сюда учиться, так же как и учить, – сказал я. – Не забывай, что эта духовная культура существует в Бутане сотни лет. Давай лучше подумаем, как уберечь ИСККОН от разрушительного влияния времени.

На следующий день, после еще одной бессонной ночи борьбы с низким давлением, мы поехали дальше в горы – в Бумтанг, самое сердце страны. По дороге, занявшей десять часов, нам попадалось много благочестивых людей, – они любопытствовали и по поводу нашей одежды и, в особенности, наших четок. Множество раз мы показывали им свои четки и объясняли метод воспевания Харе Кришна.

Как-то раз я повернулся к нашему гиду и спросил:

– Как бутанцы сочетают модернизацию с духовными традициями?

– Мы не против материального прогресса, – ответил он, – ведь он может помочь нам в достижении наших духовных целей. В прошлом Бутан был изолированной от мира страной, и последствия были как положительные, так и отрицательные. Например, в здравоохранении: раньше инфекционные заболевания были распространены по всему Бутану, и более половины рожденных в стране детей умирало либо при рождении, либо в первые годы жизни. Малярия уносила жизни сотен людей каждый год. С тех пор как в 1961-м году Бутан вступил на путь модернизации, проведя широкомасштабные реформы в политической, социальной и экономической сферах, здоровье нации улучшилось более чем на девяносто процентов, и все благодаря хорошей заботе о здоровье.

После сотен лет монархии в 2008-м Бутан стал демократической страной. Наш король и Национальный совет тесно сотрудничают друг с другом. Несмотря на то, что мы открыты модернизации, в то же время мы не хотим допустить упадка духовной культуры. Мы твердо верим, что целостное развитие индивидуума и общества может быть достигнуто только при учете всех их потребностей: как экономических и социальных, так и эмоциональных, культурных и духовных. Не всегда, конечно, получается учитывать все нужды людей, но мы делаем все, что в наших силах. Позвольте повториться, для нас показатель успеха – это счастье наших граждан. Здесь у нас говорят: “Счастье зависит от места”.

После восьми часов езды по извилистым дорогам мне хотелось передохнуть, и я попросил водителя съехать на обочину. Выйдя из машины, мы спустились вниз по насыпи и расположились пообедать. Неподалеку журчала река, щебетали птицы, а в зарослях резвились обезьяны. Такая идиллия!

“Как печально, что я не бывал в таких местах со времен своего детства, – думал я. – Такая природа очень успокаивает”.

Я достал четки и стал повторять Харе Кришна. В этой умиротворенной атмосфере было легко концентрироваться на Святых Именах.

“Понятно, почему в стародавние времена йоги выбирали именно такие места для занятий духовной практикой”, – размышлял я, рисуя в своем воображении, с какой легкостью я смог бы прожить целый месяц в такой гуне благости.

Повторяя Святые Имена, я вдруг заметил небольшой монастырь, пристроившийся на высоком скалистом уступе и окруженный многочисленными домиками.

– Что это? – спросил я у нашего гида.

– Особое место медитации для наших монахов, – ответил он.

– Можно себе представить, как им там медитируется, – сказал я. – И я бы не прочь провести здесь с месяц.

Гид усмехнулся.

– После первых девяти лет обучения в монастыре, – пояснил он, – всех наших монахов отправляют в этот монастырь медитировать в тишине на протяжении трех лет, трех месяцев, трех недель и трех дней.

У меня отвисла челюсть. “В сравнении с моим одним месяцем…”, – подумал я, в очередной раз поразившись серьезности, с которой буддистские монахи относятся к своей садхане, духовной практике.

– А в нашей традиции есть похожие примеры решимости? – спросил Сакхи Рай.

– Да, есть, – ответил я. – Такие преданные, как Харидас Тхакур и Рагхунатха дас Госвами повторяли Харе Кришна по двадцать два часа в сутки.

– А почему же мы так не делаем? – спросил он.

– Мы делаем то, что просил Шрила Прабхупада, – сказал я. – Шестнадцать кругов в день минимум. По мере продвижения вы обнаружите, что естественным образом воспеваете больше. Мы также служим Святым Именам, распространяя их славу по всему миру, и за это гуру и Гауранга одаривают нас милостью. А пока что можно помолиться о той решимости, с какой здешние монахи совершают свои ежедневные ритуалы духовной жизни.

– “Мы приехали сюда и учиться, и учить”, – с улыбкой повторил мои слова Сакхи Рай.

– Да, точно, – ответил я. – Так что делаем и то, и другое.

Пообедав, мы продолжили свой путь через горы, покрытые лесами. Спустя некоторое время мы остановились у небольшой ступы, подле которой пожилая женщина разложила свои товары. Мне приглянулось нечто похожее на кусок старинного искусно сотканного ковра.

Я повернулся к гиду:

– Не мог бы ты спросить у нее, что это такое?

Он пообщался с торговкой и доложил:

– Она говорит, что это принадлежало ее предкам и передавалось из поколения в поколение.

“Было бы отличным сидением для пуджи”, – подумал я.

– Сколько она за него просит? – спросил я гида.

– Пятьдесят долларов, – ответил он.

Мы поехали дальше, увозя с собой только что приобретенный кусочек бутанской истории, и гид мне сказал:

– По сути дела, это музейный экспонат.

День за днем мы путешествовали по горным селам, посещали монастыри, школы астрологии и дзонги – правительственные здания, которые являются и приютом для монахов. Всюду, куда бы мы ни пошли, нас принимали почтительно и радушно.

– За все то время, что мы путешествуем по Бутану, я еще ни разу не видел, чтобы кто-то разозлился, – сказал как-то Шри Прахлад. – Я уверен, это случается, но в подавляющем большинстве стран расстроенных и разозленных людей можно увидеть прямо на улице.

– Здешний образ жизни приносит сладкий плод, – ответил я.

Прошло почти две недели, мы добрались до самой дальней точки нашего путешествия – Монгаара в Восточном Бутане.

– Сегодня побываем в особенном монастыре, Драметсе-лакханг. – сообщил нам гид. – Он был основан в 1511-м году Ани Чойтен-Зангмо, внучкой бутанского святого Пемы Лингпа.

Хотя мне эти имена ни о чем не говорили, они многое значили для нашего гида, и я почтительно поблагодарил его за возможность посетить этот монастырь.

Попав в тот день в святую обитель, мы увидели знакомую уже картину: в главном зале храма монахи во главе с гуру декламировали мантры. Мы тихо вошли и, сев среди монахов, достали четки, решив повторять с той же сосредоточенностью, что и они.

Позднее нас повели на экскурсию по монастырю. Пока мы разглядывали вековые постройки, я заметил гуру, стоящего неподалеку и изучающего нас.

– Давайте подойдем, поговорим с ним, – предложил я.

– Нет-нет! – воскликнул наш гид. – Не подобает приближаться к такому мудрому человеку.

– Но он здесь именно для этого, – сказал я.

Наш гид нерешительно последовал за мной.

– Господин, – обратился я к гуру, – я счел бы за честь поговорить с вами. Позволите?

– Да, конечно, – с улыбкой ответил он.

– Я хотел бы понять, в чем цель вашей духовной практики, – начал я. – Посвятив всю жизнь молитвам, медитации и ритуалам, чего вы надеетесь достичь? Насколько я понимаю, согласно буддизму, человек, избавившийся от всех материальных желаний, достигает состояния не-существования.

– Мы последователи буддизма Ваджраяны, – сказал гуру. – Он учит тому, что все живые существа вынуждены перевоплощаться из-за последствий своих действий в предыдущих жизнях, или кармы. Все усилия человека должны быть направлены на то, чтобы достичь просветления, тогда ему откроются врата нирваны. Войдя в состояние нирваны, человек уже не рождается вновь.

– Благодарю вас за объяснение, – сказал я. – Мне также хотелось бы узнать, теряет ли душа индивидуальность, обретя просветление? Согласно нашей философии, освобожденная душа попадает в духовную обитель, где вечно наслаждается общением с Высшей Душой, Богом.

Гуру, казалось, растерялся. Он задумался на мгновение и сказал:

– В буддизме Ваджраяны мы тоже верим в райскую обитель, обитель Будды.

– Но что именно там происходит? – спросил я.

– Этого никто не знает, – ответил он.

– Спасибо, – поблагодарил я. – Позвольте нам откланяться.

По дороге к машине Сакхи Рай обратился ко мне:

– Гуру Махараджа, – сказал он. – Я думал, что буддизм проповедует имперсонализм. А этот гуру говорит о райской обители.

Когда мы тронулись в путь, Шри Прахлада достал свой ноутбук.

– У Шрилы Бхактивиноды Тхакура был похожий разговор с буддистским монахом, – поделился он с нами. – В тринадцатом стихе своей “Таттва-вивеки”, в главе “Первое откровение” он пишет: “Однажды я задал несколько вопросов буддистскому монаху из Мьянмы. Он ответил мне так: “Бог не имеет ни начала, ни конца. Он создал весь мир. Приняв форму Будды, Он низошел в этот мир, а затем вновь, приняв Свою форму Бога, вернулся в рай”. На основании его ответов я заключил, что этот буддистский монах из Мьянмы не знает истинной буддистской философии”.

– И какой же из этого вывод? – спросил Сакхи Рай.

– Вывод такой: в действительности Будда проповедовал атеистическую философию, – сказал я, – но делал он это потому, что люди в те времена использовали Веды для оправдания убийства животных. Вот почему Будда сказал: “Не следуйте Ведам. Следуйте за мной”. Он перехитрил их, ведь следовать за ним означало следовать за Верховной Личностью Бога. Если люди последуют наставлениям Будды, то постепенно очистятся и, в конце концов, однажды вновь поймут душу как вечную слугу Бога. Тот гуру, с которым мы только что говорили, – на этом пути, так что мы должны его уважать.

Позаимствовав у Шри Прахлада компьютер, я нашел Положение ИСККОН по межрелигиозному диалогу* и зачитал его Сакхи Раю: “Мы относимся ко всем религиозным сообществам и философиям, провозглашающим любовь к Богу и основанным на богооткровенных писаниях, как представителям истинного религиозного учения. Мы также уважаем и признаем духовную ценность таких путей искреннего стремления к самоосознанию и поиска Абсолютной Истины, в которых не отражена концепция личного божества”.

Пока мы ехали обратно в Тхимпху, чтобы встретиться с заместителем губернатора Пунакхи, я размышлял о своей необыкновенной удаче: мне посчастливилось побывать в стране, всецело верной заповедям и обычаям своей религии. Я молился о том, чтобы Международное Общество Сознания Кришны не изменило своим основополагающим принципам и просуществовало еще 10 000 лет.

Вечером следующего дня мне предстояло лететь обратно в Индию. Путешествие в самое сердце Бутана обогатило меня знаниями и вдохновило, но в то же время мне не терпелось поскорее вернуться в трансцендентную обитель Вриндавана, где Верховный Господь вечно являет Свои игры с любящими Его преданными. Я думал, как буду теперь повторять Святые Имена, молиться и изучать шастры с обновленной решимостью, – такой, какую увидел я у монахов Бутана.

 

************************

Шрила Прабхупада пишет:

“Какой бы философии вы ни следовали: Будды, Шанкары или философии Вайшнавов, конечная цель – это Кришна. Вы должны приблизиться к Кришне через эти разные виды философий. Осознание брахмана – это осознание аспекта вечности. Осознание Параматмы – это осознание аспектов вечности и знания. Такое осознание частично. Осознание же Бхагавана – это осознание всех аспектов Господа: вечности, знания и блаженства. Сознавая Кришну, человек одновременно осознает и брахман, и Параматму, и Бхагавана”

[ лекция в Бомбее 31 марта 1974 ].

 

_________________

*ISKCON’S Interfaith Statement (прим. перев.)

/0 Comments/by

Из “Падьявали”

,

«Когда богатства или знанья из мириадов всех вселенных и стали б собраны все вместе,
то и тогда им не сравниться с крупицей славы Кришна-намы.
Святое имя Кришны – и жизнь моя, и предназначенье жизни.
Оно – то средство, которым я достигну цели жизни».

[ Шрила Рупа Госвами, Падьявали 23]

(дату уточн.)

/0 Comments/by

Подношение на день ухода

,

Том 13, глава 5

17 ноября 2012

Дорогой Шрила Прабхупада,

Пожалуйста, примите мои смиренные поклоны в пыли Ваших лотосных стоп. Слава Вам!

С каждым годом мне становится все сложнее отмечать годовщину Вашего ухода из этого мира. Когда Вы ушли, я был младенцем в духовной жизни. Глазам моим только-только открылось видение трансцендентных истин о Господе, которыми Вы с такой добротой делились с нами. Но что может понять ребенок об Абсолютной Истине? Я был привязан только к Вам, к Вам одному. Вы подтвердили допустимость таких сантиментов: сидя на своей кровати в Нью-йоркской клинике Beth Israel в 1967-м году, Вы сказали: “Я не знаю Кришну. Я знаю только своего Гуру Махараджа”.

Лишь сейчас, по прошествии 35 лет, я обрел по Вашей милости небольшое, но столь драгоценное влечение к Шри Кришне, к Его имени, Его славе, Его спутникам и к этой земле, Его любимой Шри Вриндаван-дхаме. Я очень благодарен за это. Но буду честен: самую сильную привязанность я испытываю к Вам, и только к Вам. Да и как может быть иначе? Вы – это моя связь с Кришной. Поклоняясь Вам, я служу Ему. Ваши наставления всегда на первом месте в моем уме.

Вы лично сказали мне: “Смело проповедуй и верь в святые имена”. Одно лишь это наставление – основа всех успехов в моей жизни, и оно будет поддерживать меня до последнего вздоха. Этому же я обучаю и своих учеников; и вместе со всем движением ИСККОН мы изо всех сил стараемся как можно шире распространить славу святых имен. Если в своей жизни я и скорблю о чем-то, так это о том, что приближается старость, и я вижу, как много служения можно еще совершить, и как мало на это времени.

И все же остается глубокое удовлетворение от того, что по всему миру видишь несчетное множество людей, которых коснулась, благодаря служению Ваших верных последователей, Ваша милость. Это подтверждается даже здесь, в Шри Вриндаван-дхаме.

В один из дней парикрамы наша группа побывала в отдаленной деревне Враджа. Когда мы входили в деревушку, крестьянин, грузивший тачку коровьим навозом, заметил нас и стал выкрикивать: “Джай Прабхупада! Джай Прабхупада! Джай Прабхупада!” Другие жители деревни, находившиеся неподалеку, услышали его возгласы и тоже начали громко восклицать: “Прабхупада! Прабхупада! Прабхупада!” Это было словно трансцендентный хор, будто музыка для моих ушей. Как замечательно, что Вас, поведавшего всему миру о Вриндаване, помнят и прославляют те, кто сейчас живут здесь.

Позже в тот же день школьный учитель этой деревни пригласил меня в свое скромное жилище. Это был обветшалый домик с несколькими комнатами и двором с тремя коровами и старым буйволом. Мы прошли в запыленную комнату, и я был потрясен, увидев на чисто протертых полках полный комплект Вашего “Шримад-Бхагаватам” на английском. Заметив мое удивление, школьный учитель просиял и сказал: “Я читаю только книги Вашего духовного учителя. Все, что я знаю о Вриндаване, я узнал от него”. Я стоял там и был так горд тем, что я – Ваш ученик.

Когда мы уходили из деревни, какой-то человек, завидев нас, спросил приятеля: “Кто они?”, а друг его ответил: “Это Враджа-васи из Рамана-рети”. Он не сказал, что мы иностранцы – он идентифицировал нас, как настоящих Враджа-васи. Не знаю, что может быть почетнее, чем быть названным Враджа-васи, и, в особенности, самим Враджа-васи. Спасибо Вам, Шрила Прабхупада, что привели нас сюда, во Вриндаван, в наш вечный дом, где, по Вашей милости, мы оказались в объятьях местных жителей.

Для меня не будет сложным оставаться здесь до конца своих дней. Фактически, Вы разрешили это, написав:

“Согласно правилам варнашрамы, человек в годах должен оставить семейную жизнь: панчашордхвам ванам враджет. В пятьдесят лет нужно по собственной воле удалиться от семейной жизни и отправиться во Вриндаван, или в лес. Это рекомендовано Шрилой Прахладой Махараджем (в Шримад-Бхагаватам 7.5.5)”.

Конечно, я знаю, что мне уходить на покой слишком рано. Ваше наставление мне, – проповедовать, – остается в силе. Даже если это будет против законов природы, я буду стараться увеличивать свою проповедь тысячекратно с каждым уходящим годом. Почему бы и нет? Вы это сделали. Вы изменили свою жизнь в почтенном возрасте, в шестьдесят девять, и принесли сознание Кришны на запад. Позвольте же мне последовать по Вашим славным стопам!

Считается, что наша цель в сознании Кришны – это очистив сердце, однажды вновь лицом к лицу увидеть Господа. Надеюсь, я не пойду против традиции, сказав, что мое заветное желание – это однажды лицом к лицу вновь увидеть Вас, мой возлюбленный господин и учитель. Снова получить Ваш даршан, естественно, будет означать видеть и Кришну, ведь в духовном мире я буду служить Вам, а Вы – Ему. Это будет моим величайшим наслаждением и величайшим сокровищем.

Но, кажется, что ждать еще так долго. К счастью, иногда я вижу Вас во сне. Как-то Вы сказали своему ученику Хаягриве, что хотя сновидения в большинстве случаев лишь результат деятельности ума, сны о духовном учителе имеют духовное значение.

Недавно мне приснилось, что я негромко воспеваю около Вашей комнаты, где-то неподалеку от берега моря, было утро. Тут Вы вышли из комнаты, одетым только в гамчу и сказали: “Я собираюсь пойти искупаться”.

Я разволновался и сказал: “Можно ли мне пойти с Вами, Шрила Прабхупада?” Вы кивнули, и я последовал за Вами на берег.

Дойдя до побережья и видя, что море неспокойно, я попросил: “Шрила Прабхупада, можно мне сопровождать Вас в воду, чтобы помочь?”

Вы снова слегка кивнули, и я взял Вас, входящего в воду, за руку. Первые волны разбились о Вас, но я крепко Вас держал, а Вы быстро плескали на себя водой. Вскоре Вы показали, что нам надо выходить.

Мы вышли из воды, я помог Вам вытереться, а потом подавал Вам одежду. Когда Вы оделись, я подал Вам очки, потом трость, и мы отправились обратно в Вашу комнату.

За несколько метров до дома Вы остановились и обернулись ко мне.

“Ты все делал хорошо, – сказали Вы. – Спасибо тебе за служение”.

Я слишком смутился, чтобы что-то отвечать.

Потом Вы спросили: “Если бы ты мог загадать одно желание, что бы это было?”

Я подумал мгновение и ответил: “Я всегда хотел быть Вашим личным слугой, Шрила Прабхупада”.

“Хорошо, – сказали Вы, – будешь со мной путешествовать. Твоим служением будет подготавливать мне омовение, готовить для меня еду и носить сумки”.

Ошеломленный, я спросил: “Когда я могу приступить?”

Вы улыбнулись и произнесли: “Когда закончится твой труд по проповеди”.

Шрила Прабхупада, это был всего лишь сон, но все-таки это был сон о Вас, и потому он очень важен. Если и может мечта стать явью, я молю, чтобы явью стала эта. А пока продолжаю свое служение здесь, верно следуя Вашему наставлению “Смело проповедуй и верь в святые имена”.

Ваш вечный слуга,
Индрадьюмна Свами

/0 Comments/by

Вишенка на торте

, ,

Том 13, глава 4

14 ноября 2012

Я сидел в своей комнате в здании храма столицы Македонии Скопье, принимал прасадам и слушал бхаджан, который пели преданные на нижнем этаже храма.

– Какой нектарный бхаджан, – сказал я преданному, – и идет уже несколько часов.

– Да, Махараджа, – ответил он. – Македоняне очень музыкальны. Мы любим петь и играть на музыкальных инструментах. У нас здесь даже есть свой тип тамбуры, с четырьмя струнами. Преданные часто используют ее в бхаджанах.

Спустя два часа мы с группой из двадцати человек выехали на площадь в центре города. Площадь, отреставрированная за последние годы, – популярное место отдыха жителей Скопье, которые собираются здесь теплыми летними вечерами, общаются и закусывают в расположенных поблизости ресторанчиках. Когда мы подъезжали к площади, я увидел огромную статую Александра Великого.

– Очень впечатляющая статуя, – сказал я преданному.

– Да, – откликнулся он. – Александр родился в Македонии и отсюда отправился завоевывать мир. Он выстроил огромную империю, но она оказалась слишком большой, чтоб с ней управляться, и он так и не смог вернуться домой.

Во время путешествий я читаю «Дневники Тамала Кришны Госвами», и как раз сегодня утром мне попался отрывок, в котором Госвами цитировал высказывание Шрилы Прабхупады о том же самом, так что я подтвердил:

– Так оно и есть, Шрила Прабхупада говорил, что Александр Македонский не смог поддерживать свою обширную империю. Вот его слова: «Представьте, если бы я покорил Бомбей, а потом Карачи, и тем временем упустил бы Бомбей. Это и случилось с Александром Великим… чрезмерная экспансия». Шрила Прабхупада говорил, что по этой причине он настаивает на важности распространения книг более, чем на открытии храмов. Он говорил: «Не делайте из меня Александра при жизни. Люди уже поняли, что я велик. Не преуменьшайте меня».

Преданный показал на другую сторону площади.

– Там еще одна достопримечательность, – сказал он, – дом матери Терезы. Она родилась здесь в 1910-м году и уехала семнадцатилетней в Индию как миссионерка. Сейчас этот дом – национальный памятник.

Мы подошли ближе, оказалось, что около здания собралась огромная толпа.

– Сегодня в Македонии отмечают годовщину ее отъезда, – сказал преданный.

– Может быть, посмотрим, пока идет бхаджан? – предложил я.

– Да, давайте войдем, – ответил он, и мы направились ко входу. – Открытый амфитеатр, в котором вы сегодня будете давать лекцию, – часть этого мемориала. Программа рекламируется по всему городу, как «Вечер с Индрадьюмной Свами». Думаем, будет около ста пятидесяти человек.

– Приглашены ли какие-нибудь официальные лица, городские чиновники или другие важные персоны? – спросил я.

– Ну, насчет этого я не знаю, – сказал он. – В основном мы фокусируемся на своих друзьях и обычных людях. Но кто знает? Молва идет.

Мы зашли в мемориал, и я заметил несколько буклетов и брошюр о жизни матери Терезы. Я взял одну и стал читать стих, который она написала на борту, покидая Европу в 1928-м году. Читая, я был настолько тронут стихотворением, что даже решил присесть. Поистине, в нем был дух миссионерства, дух той самой жизни, которую избрал и я, приняв санньясу, отреченный образ жизни.

На прощанье

Я покидаю отчий дом
и все места родные
ради далеких берегов
тропической Бенгалии.

Я оставляю всех друзей,
отрекшись от семьи и дома,
чтоб моему Христу служить
так, как велит мне сердце.

Прощайте, матушка, –
да будет с вами всеми Бог.
Меня же Сила Свыше
в жаркую Индию призвала.

Неспешно рассекая океана
волны, плывет корабль.
Последний раз бросаю взгляд
на берега родной Европы.

На палубе стоит бесстрашно
счастливая, спокойная,
дитя довольное Христа,
Его невеста новобрачная.

В руке ее железный крестик
Спасителя распятого, –
душа ее готова принести
свою непростую жертву.

«О Господи, взгляни на эту жертву
как на признание в любви,
позволь созданью Твоему
прославить Твое Имя.

Взамен я у Тебя прошу,
о милосерднейший Отец:
позволь спасти хоть одну душу,
ту, что Тебе уже знакома».

Ясные, чистые, летней росы
ее тихие слезы текут, так
подтвердив благословеньем
ее непростую жертву.

[ Гонжа Бояджиу]

– Махараджа, – произнес преданный, возвращая меня к реальности, – нам надо идти. На площади начали бхаджан.

Мы поспешили к поющим преданным, – вокруг них уже собралась большая толпа. Это напомнило мне наши публичные киртаны в Польше в начале 90-х. Подойдя, я снова поразился красоте музыки и пения. Молча постоял несколько минут, слушая, а потом обратился к преданному около меня.

– Думаю, вы все в прошлых жизнях были гандхарвами, – сказал я. – Господь Чайтанья послал вас сюда, чтобы освободить этих людей.

И отправился к преданной, раздающей сладкий прасад из корзинки.

– Не позволите мне взять корзинку и пораздавать прасадам? – спросил я ее.

Я постепенно продвигался с корзинкой к другой стороне площади, удивляясь, что ни один человек не отказался от прасада. Звуки киртана на расстоянии становились все тише. Пожилые женщины судачили на скамейках, а их мужья за грубыми деревянными столами играли в карты. Несколько молодых пар прошли мимо, явно удивленные моим ярко-шафрановым одеянием, но все были вежливы и почтительны. Несколько раз после короткого разговора люди приглашали меня к себе домой отобедать. Одни пожилые супруги даже спросили, есть ли мне, где остановиться на ночь.

«Вот в таких местах мне нравится бывать, – думал я. – Вот где я счастлив больше всего: на улицах, распространяя сознание Кришны».

Я улыбнулся про себя, подумав, что даже выхлопы проезжающих машин вдохновляют, напоминая мне годы, что я провел, распространяя книги и проводя харинамы в городах по всему миру.

Спустя сорок пять минут за мной пришел преданный.

– Махараджа, – сказал он, – мы бы хотели, чтобы вы провели бхаджан.

Когда мы вернулись к бхаджан-группе, я взял микрофон и произнес небольшую речь, одну из тех, что давал на улицах тысячи раз. «Я мог бы делать это вечно, – думал я, – по сути дела, это путь к бессмертию». И припомнил один из моих любимых стихов:

“На людных площадях славлю я Твою милость, что дарована даже ничтожным созданьям, и что позволила мне, низкорожденному, жить в лесу Враджа, где Твои великие преданные, исполненные чистой любви, стремятся родиться хотя бы лесной травинкой”.

[ Шрила Рупа Госвами, Уткалика-валлари, стих 65 ]

На следующее утро после исполненной блаженства программы, усиленной еще более красивыми бхаджанами, все начали готовиться к вечерней программе. Позже, когда мы ехали в город, я спросил у преданных, будет ли в амфитеатре охрана. Македония – это бывшая часть Югославии, а я помнил о тех случаях насилия, с которыми столкнулся несколькими годами ранее в Боснии и Хорватии.

– В этом нет нужды, – ответил преданный. – Обычно у нас нет проблем.

Мы приехали к восьми вечера, преданные только что начали бхаджан.

«Падшие ангелы, – думал я про себя, улыбаясь их мелодичному киртану, который наполнил и амфитеатр, и прилегающую площадь. – Не привлечься невозможно».

Вскоре весь театр под открытым небом заполнился гостями. Когда бхаджан закончился, перед аудиторией занял свое место я. Настраивая микрофон и переговариваясь с переводчиком, я вдруг заметил, что пятеро крупных хорошо одетых мужчин вошли в амфитеатр и заняли стратегические позиции.

Заметив у них мини-микрофоны и проводки, уходящие за уши, я подумал, что должно быть, это команда охраны. Посмотрев левее, к выходу с программы, я заметил человека пониже, скорее всего, начальника команды, стоящего с двумя охранниками по обе стороны от него.

«Видимо, какая-то опасность все-таки есть, – подумал я, – но преданные, наверное, решили меня не тревожить. Должно быть, наняли парней на тот случай, если все-таки что-нибудь произойдет».

Ум мой был спокоен, и я, зная, что с любыми беспорядками легко разберутся, взял Бхагавад-гиту и начал лекцию. Аудитория была внимательна и хорошо воспринимала все, что я говорил, так что я углубился в философию и даже объяснил, кто такой Кришна, что такое Его имя, слава, форма и игры.

Потом я особо отметил, что философия сознания Кришны применима и в наше время. Я процитировал Шрилу Прабхупаду, что у нас есть духовное решение материальных проблем. Люди кивали головами, соглашаясь с теми доводами, что я приводил, – особенно начальник охранной команды.

Через пролетевший незаметно час я закончил свое выступление. И смутился от шквала аплодисментов. «Я всего лишь исполняю свой долг санньяси», – сказал я переводчику.

Когда я поднялся, чтобы отправиться к столику с книгами, то заметил, что охранная команда быстро направляется к выходу.

«Почему они не остались до конца программы?» – удивился я.

Около стола с книгами было столпотворение, люди ожидали меня, чтобы подписать только что приобретенные книги. Взяв ручку, я присел, подписывая книги и оставляя по несколько вдохновляющих слов.

Внезапно ко мне подбежал запыхавшийся преданный.

– Махараджа! – выговорил он. – Правда, здорово? Просто невероятно! Даже не верится.

– А что случилось? – сказал я.

– Вы не видели? – сказал он. – Премьер-министр страны был на вашей лекции. Пришел, как только вы начали, и стоял у входа с двумя телохранителями по бокам. Он оставался до самого конца вашей лекции.

– Охрану я видел, – сказал я. – Но не знал, что здесь премьер-министр. Вот уж действительно, это как глазурь на торте этого чудесного визита в Македонию.

– Есть еще и вишенка поверх глазури, – заметил преданный, широко улыбаясь.

– И что бы это могло быть? – сказал я.

– Премьер-министр сообщил через своего секретаря, что ему очень понравилась ваша речь.

Я покачал головой. «Милость Господа Чайтаньи безгранична», – думал я.

 

************************

Шрила Прабхупада пишет:

«Движение сознания Кришны распространяется по всему миру просто благодаря рассказам о Кришне. Мы издали множество книг, в том числе “Шри Чайтанья-чаритамриту” в семнадцати томах по четыреста страниц в каждом, а также “Бхагавад-гиту” и “Нектар преданности”. Мы также публикуем “Шримад-Бхагаватам” в шестидесяти томах. Где бы говорящий ни пересказывал то, что он узнал из этих книг, а аудитория слушала его, там будет хорошая, благоприятная ситуация. Поэтому члены нашего Движения, особенно санньяси, должны очень хорошо заботиться о проповеди сознания Кришны. Это создаст благоприятную атмосферу».

[ Шримад-Бхагаватам 8.1.32, комментарий ]

/0 Comments/by

Возвращение к герою детства

,

Том 13, глава 3

7 ноября 2012

Мой рейс приземлялся в Скопье (Македония), и я не мог сдержать улыбки, заметив, что аэропорт назван именем одного из героев моего детства, Александра Великого. Как и многие мальчики, я восхищался подвигами юного Александра, ведь он завоевал большую часть Азии и даже часть Индии.

Но гораздо важнее было то, что Александр был первым, кто пробудил во мне интерес к духовной жизни, тот самый интерес, который мой духовный учитель А.Ч.Бхактиведанта Свами Прабхупада обратил в настоящий поиск Абсолютной Истины.

Ум мой вернулся в то время, когда мне было одиннадцать. В школе нам дали задание: написать о ком-нибудь из наших героев прошлого. Я выбрал Александра Македонского. Вдохновленный, вечером я отправился в городскую библиотеку почитать о нем. То, что я нашел в тот день, изменило всю мою жизнь.

Читая одну из многочисленных книг о завоевателе, я узнал, что родился он в 356 году до нашей эры. Но вот как он умер?

“Может быть, его последние минуты были посреди поля боя, – думал я, пролистывая книгу к концу, – Может, он остался один, окруженный солдатами врага. Может быть, взывал с последним вздохом к имени своей страны”.

К удивлению моему, всего этого не было. Яростно сражавшийся многие годы, покорявший и грабящий целые народы Александр умер от неизвестного недуга на своем обратном пути в Македонию. И вместо того, чтобы в конце жизни славить свою страну, он поделился с миром обретенной им глубочайшей мудростью.

Лежа на смертном одре, он призвал своих полководцев.

– Скоро я уйду из этого мира, – сказал он, приоткрывая глаза, – но у меня есть три желания. Пожалуйста, обязательно исполните их.

Генералы немедля согласились.

– Мое первое желание: чтобы гроб к могиле несли только мои врачи.

Генералы согласно кивнули.

– Мое второе желание: чтобы по пути к моей могиле разбрасывали золото, серебро и драгоценные камни из моей казны.

Генералы переглянулись, замешкались, но опять кивнули в знак согласия.

– И моя последняя воля, – произнес Александр. – Сделайте так, чтобы мои руки были вынуты из гроба.

Генералы отшатнулись, но дали согласие. Тогда главный из полководцев Александра шагнул вперед. Приложившись к рукам своего императора, он прижал их к своей груди.

– О повелитель, – сказал он, – обещаем, что исполним твою последнюю волю. Но пожалуйста, объясни, почему ты отдаешь нам настолько странные приказы?

Александр открыл глаза.

– Мне бы хотелось, чтобы мир узнал те три урока, которые я вынес из жизни.

Военначальники, лекари и несколько верных солдат придвинулись ближе к кровати. И я, в порыве узнать те уроки, которые обрел Александр, приблизил книгу к глазам.

– Я хочу, чтобы мои врачи несли гроб, – сказал Александр, – потому что людям надо понять, что никто не сможет защитить от неизбежной смерти. Жизнь невозможно получить, заплатив, – никогда.

Сокровища, которые будут раскидывать по пути к моей могиле, покажут, что после смерти мы ничего не можем забрать с собой. Люди должны понять, что погоня за богатствами тщетна.

А мои руки, вынутые из гроба, покажут: как мы приходим в мир с пустыми руками, так с пустыми и уходим.

Сидя в библиотеке в тот день, я думал, что никогда прежде не встречал подобной мудрости, а поскольку я узнал ее от такой необычной личности, она оставила во мне глубокий след. Уже закрывая книгу, я выхватил взглядом последний параграф. Это были предсмертные слова Александра:

“Тело похороните, памятников мне не ставьте, и еще раз: сделайте так, чтобы мои руки были вне гроба, чтобы каждый мог видеть, что человек, покоривший мир, умер с пустыми руками”.

Придя вечером домой, я пооткрывал ящики в своей гардеробной и стал вытаскивать вещи к выходу из дому. Мама подумала, что я сошёл с ума.

– Да что ты такое творишь? – восклицала она. – Что это с тобой такое?

– Мы не сможем с собой забрать ничего после смерти, – ответил я.

Самолет приземлялся, и мой ум возвратился в настоящее.

На выходе из аэропорта несколько преданных встретили меня и отвезли в храм. Распаковывая сумки в своей комнате, я разговорился с одним молодым преданным.

– Правда, интересно, – сказал я, – что здешний аэропорт назван в честь Александра Македонского?

– Македонцы гордятся тем, что он здесь родился, – сказал преданный.

– Только вот, – сказал другой, – не прекращаются споры с нашими соседями-греками, которые считают, что он родился в Греции, в области с тем же названием, Македония.

– Это не столь важно, – опять сказал первый, – в конце концов, не так уж он был и разумен. Просто грабил чужое добро.

– Да нет, – вмешался я, – кое в чем он был мудр. Он изменил несколько сердец. Он изменил мое…

Я остановился, не закончив фразы, и снова принялся распаковывать свой багаж.

Парни стояли молча.

– Надеемся, увидимся позже на программе, Махараджа, – сказал один. – Она будет в центре, на главной площади.

– Там прямо посреди площади огромная статуя Александра Македонского, – сказал другой.

Я поднял взгляд.

– Я бы выразил свое почтение, – сказал я.

Вечером я нашел разговор, в котором Шрила Прабхупада говорил о величии Александра:

“Один вор обвинил Александра Македонского: “А в чем наше отличие? Я мелкий вор, а ты крупный. Вот и все. Почему ты меня наказываешь? Ты и сам большой вор. Ты занят тем же самым”. Его выпустили после этого. Александр Великий и в самом деле был велик. Его, императора, упрекал какой-то обычный вор. Но он признал: “Да, я вор”. Он согласился. В этом величие. Если бы он не был велик, в ответ он бы его повесил: “Ты обвиняешь меня?” Но он это принял. Это величие. Ошибки – это недостаток, но признание, что да, я сделал ошибку, – это величие”.

[ утренняя прогулка, Мельбурн, 24 апреля 1976 ]

 

/0 Comments/by

Из “Падьявали”

,

“Пусть же святое имя Кришны, источник всего трансцендентного счастья,

разрушение грехов Кали-юги, самое очищающее из всего очищающего,

пища святого, направляющегося в духовный мир,

сад наслаждения, в котором резвятся голоса святых, философов и поэтов,

жизнь благочестивых и семя древа религии, –

пусть же оно принесёт трансцендентное благо всем вам”.

 

[ Шрила Рупа Госвами, «Падйавали», текст 19 ]

 

 

 

/0 Comments/by

Урок терпения от потерпевшего крушение моряка

,

Том 13, глава 2

3 ноября 2012

– Первый приезд всегда особенный, – сказал я Расикендре дасу, забрасывая свои сумки на заднее сиденье его автофургона. – С нетерпением жду встречи с преданными Македонии.

– Хорошо, – сказал он, – но поторопитесь. На дороге в аэропорт пробки.

И конечно, спустя десять минут мы застряли в утренней загородной пробке. Вдруг я понял, что оставил паспорт на квартире. Мы рванули назад, нашли паспорт и снова прочно застряли в той же пробке.

– Не уверен, что теперь мы успеем, – сказал Расикендра, пока мы еле-еле продвигались вперед. Я нервно заерзал и ответил:

– Так уже случалось не раз.

Мы прибыли в аэропорт с запасом в одну минуту. На регистрации я оказался как раз, когда она заканчивалась. Когда я подошел к зоне контроля, мужчина передо мной, явно с избытком времени в запасе, медленно ставил свои вещи на ленту рентген-установки. Когда его сотовый зазвонил, и он ответил, мое терпение лопнуло.

– Хватит разговаривать, проходите, – резко сказал я. – Я опаздываю на самолет.

И тут же понял, что был неправ. Не было необходимости повышать голос.

По ту сторону зоны контроля таможенный офицер отставил мои вещи в сторону для досмотра, а стоявший передо мной мужчина удовлетворенно ухмыльнулся. Я подавил гнев. “Лучше стерпеть”, – сказал я сам себе и вспомнил случай, когда Шрила Прабхупада отругал слугу, который не сдержался в похожей ситуации: “Какая разница между нами и ими, если мы не способны терпеть?”

Когда я, наконец, поднялся на борт, места для моей ручной клади в отделениях над сиденьями не было. Стюардесса сказала, что заберет сумку и отнесет в нижний отсек самолета.

– Это не выход, – сказал я, – в сумке ценные вещи.

– Прошу прощения, – сказала она, – тогда достаньте их, а сумку отдайте мне.

Пока я доставал ценные вещи и перекладывал их, несколько раздраженных пассажиров сердито смотрели на меня.

Пять минут спустя стюардесса вернулась с моей сумкой.

– Убирать ее в нижний отсек уже поздно, – сказала она. – Придется убрать под ваше сиденье.

– Но она не поместится, – сказал я.

Я попробовал втиснуть сумку под сиденье перед собой, но кончилось тем, что я оставил ее у своих ног. Зажатый между двумя другими пассажирами, с сумкой под ногами, я проклинал пробки, дождь и свой забытый паспорт. Я был сердит, вспотел, устал и был голоден. Оказавшийся на таком неудобном рейсе, я к тому же почувствовал наступление головной боли.

“Путешествия бывают суровы!” – сказал я сам себе.

Сидя так и жалея себя, я взглянул на книжку в кармане впереди стоящего сиденья: “Рассказ о Роберте Адамсе”. На обложке был старинный рисунок уроженца запада, плененного пиратами-арабами. Самолет пошел на взлет, а я принялся читать книгу.

В мгновение ока я стал смиренен: аскезы, через которые прохожу я, монах, путешествующий последние сорок лет, оказались ничем в сравнении с тяготами, выпавшими на долю Роберта Адамса.

В июне 1810 года моряк-коммерсант Адамс покинул Нью-Йорк на грузовом судне “Чарльз”. Два месяца спустя во время шторма корабль затонул у западных берегов Африки близ Капа-Бланки. Чудом добравшиеся до берега Адамс и его товарищи были захвачены в плен группой мавров и обращены в рабство. Выкупленного другой группой мавров и отделенного от остальных моряков Адамса отправили вглубь Сахары, где он долгие месяцы мучился в услужении своим новым господам. Спустя какое-то время его поработителей разбили в стычке берберы, и его, связанного по рукам и ногам, привели к их правителю в Тимбукту. Впечатленный своим новым рабом, тот даровал ему свободу передвижений по городу на шесть месяцев, а после продал за табак группе кочевников.

Адамса еще раз уволокли в пустыню, опять обратив в раба. На далеком невольничьем рынке в Сахаре его объединили с некоторыми его судовыми товарищами и, в конце концов, его выкупил Британский консул того региона. Он устроил его переезд на корабль, следующий в Европу, на котором он и отправился в Лондон. Адамс жил как нищий, без работы, без денег, без друзей.

В ноябре 1815-го служащий “Company of Merchants of Trading to Africa”* узнал Адамса в едва одетом человеке, умирающем от голода на заснеженных улицах, и привел его к хозяевам предприятия. Потрясенные его историей, они предоставили ему ссуду и бесплатный переезд обратно в Америку, – взамен за права на книгу о его злоключениях. Повесть была напечатана в 1816-м.

Я закончил чтение как раз когда наш самолет приземлялся в аэропорту Скопье. “Никогда больше я не выскажу ни малейшего неудовольствия теми аскезами, маленькими или большими, что выпадают мне в пути”, – дал я себе зарок, закрывая книгу.

“Более того, – думал я, – аскезы проповеди ничто в сравнении со счастьем преданного служения. Следующие несколько дней буду наслаждаться воспеванием святых имен и обсуждением философии сознания Кришны с македонскими преданными. Служение моему духовому учителю исполнено счастья”.

Подойдя к выходу, я улыбнулся стюардессе, которая велела мне поставить сумку под сиденье.

– Спасибо вам, – сказал я. – Спасибо вам за все.

Брови ее поползли вверх. Потом она улыбнулась.

– И вам всего наилучшего, сэр, – ответила она любезно.

 

*********************

Тем вечером я вспомнил о письме, которое написал Шрила Прабхупада Прабхавишну дасу в январе 1973:

“Я понимаю, что это непросто, так интенсивно и долго путешествовать, без хорошей еды, без отдыха, иногда может быть очень холодно. Однако, поскольку ты получаешь от этого столько духовного счастья, кажется, что для тебя это будто игра. Это продвинутая стадия духовной жизни, никогда не достигаемая даже величайшими йогами и так называемыми гьяни. Это мой вызов им: пусть все увидят наших преданных, так усердно работающих ради Кришны, и пусть попробуют сказать, что преданные не лучше миллионов так называемых йогов и трансценденталистов! Поскольку благодаря своим реализациям ты верно понял философию сознания Кришны, – то за столь короткое время, превзойдя все уровни процесса йоги, ты пришел к высшей точке, преданию Кришне. Я очень это ценю. Большое спасибо, что так помогаешь мне”.

 

_________________________

* британская компания торговли с Африкой (прим. перев.)

/0 Comments/by