В служении Ему

,

Том 6, глава 9

24-25 мая 2005

 

На фестиваль в Днепропетровск, один из крупнейших украинских городов, приехало больше тысячи преданных. Это был трёхдневный праздник: день прославления Шрилы Прабхупады, день явления Господа Нрисимхадева и мой день рождения. А также исполнился 18-й год моего служения в качестве духовного учителя.

Утром в день празднования моей Вйаса-пуджи я проверил список своих учеников. Было больше двух тысяч. Хотя все они конечно знают меня, я, возможно, не всегда помню каждого в отдельности. Глубоко вздохнув, я подумал: “Нелёгкое служение, верно? Но это приказ моего Гуру Махараджа”.

Среди тех, кто назовёт меня недостаточно квалифицированным, я буду первым, но, опять же, у меня есть вера в слова Шрилы Прабхупады: “Вместе с наставлениями духовного учителя приходит и способность следовать им”. Вишнуджана Махараджа кратко поделился со мной этими словами вскоре после моего присоединения к движению. Это были слова из письма Шрилы Прабхупады; и они продолжают вести меня и поныне.

Много раз я убеждался в истинности этих слов, начиная с моей первой должности лидера санкиртаны, затем посвящённого брахмана, президента храма, регионального секретаря, и, в конечном счёте, санньяси. Я знаю, что не обладаю должными качествами, но могущество преданного служения и милость моего духовного учителя дают мне так или иначе возможности выполнять эти обязанности. И моя способность до какой-то степени играть роль гуру – лишь ещё одно доказательство беспричинной милости моего духовного учителя.

Собираясь выйти из комнаты, чтобы отправиться на церемонию, я попросил ненадолго оставить меня одного. Распростёршись перед алтарём, я помолился Шриле Прабхупаде, чтобы никогда, даже на мгновение, не забывать, что его милость – это всё, из чего я состою. Я молился о чистоте, силе и мудрости продолжать бережно вести своих учеников к его лотосным стопам.

На следующий день я вылетел в Москву со своим учеником Уттама Шлокой дасом, который стал моим переводчиком на ближайшие три недели путешествий по России. Когда мы прибыли, меня удивило, что нас встречало всего четверо преданных, трое из которых было в мирской одежде.

В предыдущие года всегда были большие группы учеников, часто сотни, ожидающие встречи со мной в Москве. Одетые в яркие дхоти и сари, воспевая мелодичный киртан, они бросались вперёд с гирляндами и букетами цветов, обгоняя друг друга с желанием первыми поприветствовать меня. Сам я никогда не нуждался в таких приёмах, но испытывал наслаждение, наблюдая их энтузиазм в сознании Кришны – доказательство того, что они продвигаются в преданном служении. И был счастлив отвечать взаимностью на их любовные чувства.

Я обернулся к Уттама Шлоке:

– Что случилось? Куда все подевались?

– Отпечаток времени, Шрила Гурудева, – сказал он. – Россия – и Москва в особенности – уже не та, что была, когда вы приехали сюда впервые. Теперь Москва – богатый город, даже по западным меркам. В Москве живёт сорок восемь миллиардеров, а в Нью-Йорке, например, сорок три.

– Что ты имеешь в виду? – спросил я, пока мы шли за багажом с четырьмя учениками, нервно идущими позади.

– Ну, – пояснил он, – похоже, роскошь сегодняшней Москвы сбила с толку некоторых преданных, и они пошли на уступки или вообще оставили сознание Кришны.

“Это правда, – подумал я. – То же самое происходит и во всём мире”.

Но я также чувствовал и ответственность за их утрату веры и энтузиазма. “Я пренебрегал ими, – думал я, – проводя столько времени вдали от России. Сосредоточенность на польском фестивальном туре привела к тому, что мои посещения России стали редки”.

Я обернулся на четвёрку преданных. “Иронично, правда, – подумал я. – Только вчера люди прославляли меня за моё служение в качестве гуру, а сегодня я ругаю себя за пренебрежение своими учениками”.

Кроме того, мне не давал покоя факт, что основной причиной этой поездки был сбор средств.

Когда мы вышли из аэропорта, я повернулся к Уттама Шлоке.

– Вероятно, пора прекратить инициации, – сказал я. – Мне следует сосредоточиться на тех учениках, которые у меня уже есть.

Следующий день был выходным, без публичных программ. Я работал над ответом на письма, которых в моём электронном ящике накопилось 1 074. Начав в 7 утра, я закончил в 10 вечера, ответив на 350 писем. Я мог бы просмотреть и больше, но хотел улучшить своё служение духовного учителя, поэтому потратил больше времени, отвечая на каждый вопрос в письме.

Следующим утром я встал рано и начал собирать вещи к предстоящему перелёту. Стоя в предрассветных сумерках, я вдруг понял, что понятия не имею, куда предстоит лететь. Я оставил организацию поездок на усмотрение моего московского секретаря Джананиваса даса, но из-за плотного расписания у нас не было возможности встретиться или даже поговорить по телефону.

Джананиваса прибыл в 6 утра и вручил мне конверт.

– Здесь билеты для вас и Уттама Шлоки, – сказал он. Я начал смеяться.

– Спасибо, – сказал я, – но куда мы направляемся?

– Сначала в Казань, – ответил он, – столицу Республики Татарстан. Это, в основном, мусульманский регион.

– Да? – я перестал смеяться и посмотрел на Джананивасу, но не мог признаться, что было у меня на уме. Сколько денег смогу я собрать в мусульманской стране?

Но Джананиваса прочитал мои мысли.

– Не тревожьтесь, – сказал он. – Местные преданные очень ждут вас. Они обещали дать пожертвование на ваш Польский тур.

– Очень милостиво с их стороны, – сказал я. – Поехали, уже пора.

Движение было не интенсивным, и мы быстро добрались до Домодедово. Пока мы сидели в ожидании начала регистрации на рейс, я восхищался роскошным видом аэропорта. Налицо был контраст с прошлым, когда всё было бедным, серым и безжизненным. Уттама Шлока был прав, сказав, что Москва стала богатым городом. Отреставрированный аэропорт Домодедово, хоть и меньший по размеру, чем аэропорт Хитроу в Лондоне, был более привлекательным и имел больше удобств.

Он был светлым и сияющим, со множеством бутиков, предлагающих одежду и парфюм от ведущих дизайнеров. Были предусмотрены удобства для инвалидов, современные туалеты и – в абсолютном противоречии со старыми атеистическими временами – часовни для моления. Люди со всех концов России осматривали магазины или перекусывали в кафе.

Но никто не улыбался. В России, я заметил, люди часто выглядят строгими. Я повернулся к Уттама Шлоке:

– Они, что специально стараются выглядеть так сурово?

Он посмотрел на меня без улыбки.

– Нет, – ответил он, – у них суровая жизнь. В их буднях за пределами этого аэропорта не слишком много блеска.

После проверки документов мы подошли к контролю безопасности, поставили сумки в рентген-машину, и таможенник отозвал нас в сторону. Пройдя несколько метров, он подвёл нас к большому аппарату, не меньше двух метров в высоту, и попросил меня войти внутрь. Я отскочил и сделал шаг назад.

– Что это? – спросил я Уттама Шлоку.

Он переспросил охранника.

– Это рентгеновский аппарат, полностью сканирующий тело, – сказал Уттама Шлока. – Они хотят посмотреть, не везём ли мы бомбы.

– Бомбы? – переспросил я. – Внутри меня?

– В прошлом году, – пояснил он, – террористы-смертники взорвали несколько самолётов. Они использовали пластиковую взрывчатку, скрытую в их телах, иногда, говорят, даже имплантированную под кожу. Поэтому российское правительство выпустило эти рентгеновские аппараты для сканирования подозрительных пассажиров. Офицер хочет, чтобы вы вошли внутрь.

Когда я вошёл в аппарат, он начал гудеть, и через 45 секунд меня попросили выйти. Я тут же заглянул в компьютер посмотреть на своё отсканированное изображение. И спросил сидевшую у монитора женщину, приходилось ли ей находить бомбы, спрятанные в чьих-то телах.

Её лицо посерьёзнело:

– Да, сэр, – ответила она, – и не раз.

Пока мы шли к выходу, я сказал Уттама Шлоке:

– Я читал, что за последний год террористы взорвали в России только один самолёт.

– Было несколько, – ответил он, – но правительство не афиширует это. Они хотят защитить индустрию авиации от убытков. Что будет, если люди будут бояться летать?

Через несколько часов мы приземлились в столице Татарстана Казани. В аэропорту большая группа преданных встречала нас громким киртаном. Зал прибытия гудел от святых имён, преданные бросились вперёд с гирляндами и цветами. Это напомнило мне старые дни в Москве.

Уттама Шлока подмигнул мне: “Казань не так богата, как Москва”.

Мы вышли наружу. Пока я стоял у машины в ожидании Уттама Шлоки и нашего багажа, меня окружили преданные и любопытные. Там была милиция, бизнесмены, работники аэропорта, уборщицы, продавцы магазинов, прохожие и даже несколько собак – и все смотрели на меня. Я чувствовал себя смущённым, поэтому посмотрел в небо. “Спасибо, Господь, – тихо произнёс я. – Ещё один громкий приём, но, пожалуй, хватит, довольно”.

В машине я расспросил президента храма о Татарстане.

– У нас долгая история, – сказал он. – Культура сформировалась во времена вторжения монголов в 11-м столетии. Затем страна была обращена в ислам и оставалась так, пока в 18 веке не перешла под власть России. Сейчас здесь поровну мусульман и православных. Здесь добывается большая часть нефти и природного газа, используемых в России.

– Казань – древняя столица татар, – продолжал он. – В этом году город отмечает своё тысячелетие. В рамках празднования городская администрация сняла фильм об истории Казани, и там есть сцена с харинамой, идущей по улицам города.

– Удивительно! – сказал я.

– В Казани миллион жителей, – продолжал он. – Существует своего рода соревнование, кто построит больше мест поклонения. В нашем регионе больше церквей и мечетей, чем где бы то ни было в России.

Я посмотрел на город и не смог удержаться от шутки.

– И какой процент людей – преданные Харе Кришна?

– У нас здесь триста пятьдесят преданных, – ответил он.

Я откинулся в кресле. “Здесь я буду наслаждаться проповедью, – подумал я. – Это будет небольшой передышкой. Никто меня не знает. Я просто сыграю роль заезжего санньяси. Это будет просто, как в добрые старые времена”.

Но у президента храма были другие планы.

– Махараджа, – сказал он, – у меня просьба. У вас здесь много кандидатов в ученики, которых я бы рекомендовал на инициацию. Вы можете провести завтра огненное жертвоприношение и дать им посвящение?

Я выпрямился.

– Ученики? – переспросил я. Но я думал больше не…

Тут я замолк и откинулся обратно. “Э… – подумал я, – помнишь свои молитвы Шриле Прабхупаде на Украине перед алтарём? Они что, были просто болтовнёй? Ты забыл, что принятие учеников – твоё служение духовному учителю? Значит, собираешься отказаться от выполнения его приказа? Вместе с наставлениями приходит и возможность исполнять их. Помнишь?”

Я смотрел в окно. “Хорошо, – думал я. – Просто нужно прилагать больше усилий. Нужно отладить график так, чтобы больше путешествовать и уделять преданным внимание, в котором они нуждаются. И главное, я должен стать более квалифицированным. Чтобы достичь этого я могу только просить о милости Шрилу Прабхупаду”.

– Махараджа.., – позвал президент храма, отвлекая меня от раздумий.

– Да, – ответил я, – Завтра днём дам посвящение этим преданным.

– Они будут так счастливы, – сказал он. – Они ждали этого много лет.

Машина свернула к месту парковки у дома. Там была ещё одна большая группа преданных, поющих киртан, и множество соседей, вышедших посмотреть, что происходит.

Я вышел из машины, и ведущий начал петь: “Джая Гурудева, джая Гурудева, джая Гурудева, джая Гурудева!”

Закрыв глаза, я молил о милости собственного Гурудева.

“…нужно постараться сотрудничать с Господом в Его внешней деятельности, направленной на исправление падших душ. Сотрудничать с Господом, становясь духовным учителем, можно только по повелению Господа, а не ради личной выгоды и какой-либо материальной прибыли, чтобы сделать на этом бизнес или просто заработать этим на жизнь. Истинные духовные учителя, обращающие взор к Верховному Господу, чтобы сотрудничать с Ним, действительно качественно едины с Господом…”

[ Шримад-Бхагаватам 1.13.48, комм. ]

/0 Comments/by

Новое начало

,

Том 6, глава 8

16-23 мая 2005

 

Я вылетел из Варшавы в Киев, столицу Украины, со Шри Прахладом дасом и Рукмини Прией даси. Мы приземлились ранним утром тёплого весеннего дня. Когда мы вышли за барьер международного терминала, пересаживаясь на местный рейс, то увидели множество людей, праздно сидящих на скамейках или в небольших придорожных кафе.

Множество старушек в платках, типичных для пожилого поколения, торговали с маленьких столиков всякой всячиной: мёдом, фруктами, водкой, сладостями. Водители такси приставали к толпе пассажиров, покидающих терминал, а здоровые парни стояли поодаль небольшими группками, покуривая и переговариваясь.

Хотя я приезжаю на Украину каждый год, это всегда становится для меня чем-то вроде культурного шока, и на привыкание мне нужно несколько часов. Я увидел ту же картину, что и 15 лет назад, когда приехал сюда впервые: старые обветшавшие серые здания, ржавые фонарные столбы, колдобины на дорогах – наследие другой эпохи.

Конечно же, какие-то внешние изменения произошли: модные магазины, хорошие машины, люди, одетые по последней западной моде с мобильными телефонами в руках. Украина недавно претерпела серьёзные изменения благодаря “оранжевой революции”, когда люди выбрали либерального демократичного президента, который предлагал присоединиться к Евросоюзу. Но чтобы нынешний вид страны, результат 50-летнего правления предыдущего правительства, изменился по-настоящему, понадобится, возможно, не одна сотня лет.

Когда мы пересели на рейс до Днепропетровска, обстоятельства снова вернули меня в прошлое. Самолёт был таким же, как и те, на которых я летал по Украине в предыдущие годы: дурно пахнущим и неопрятным, с грязными коврами. Места для ног было мало, механизм обеденного столика, встроенного во впереди стоящее кресло, оказался сломан, и он оставался передо мной постоянно разложенным.

Что ещё хуже, мне досталось кресло в середине ряда, с одной стороны от меня сидела тучная женщина, а с другой – бизнесмен-иностранец в пиджаке, галстуке и с портфелем. Я кое-как разместился и приготовился к целому часу беспримесной аскезы.

Но, как это часто происходит, Господь использовал ситуацию так, чтобы дать мне возможность ещё глубже оценить Его славу и позволить поделиться ею с другими.

Через полчаса полёта джентльмен, мой сосед по ряду, повернулся ко мне и с британским акцентом спросил:

– Вы из какой-то духовной организации?

– Да, сэр, – ответил я, – из движения Харе Кришна.

– А, понятно, – сказал он. – Я тоже в духовных поисках.

Учитывая его облачение и портфель, я счёл его комментарий немного странным.

Моё удивление, наверное, отразилось на лице.

– Пусть мой внешний вид вас не обманывает, – произнёс он. – Я ушёл в отставку, развёлся и теперь путешествую в поисках более глубокого смысла жизни.

– По Украине? – переспросил я. – Необычное место для духовных поисков.

– За последние тридцать пять лет я объехал уже более сотни стран, – сказал он. – В основном, это были деловые поездки, но я всегда искал то, чего мне не хватало в жизни.

Я изучил его повнимательней. “Чего могло не хватать? – спросил я, пытаясь правильно сформулировать вопрос. – Если судить по твоему виду, похоже, ты достиг полного успеха”.

– Я мультимиллионер, – сказал он без эмоций, – но я не счастлив. Богатство пришло ко мне без чрезмерных усилий, и никогда не было для меня самоцелью. С самой юности я находился в поисках чего-то более важного. Началось все, когда мне было 17. Я был фанатом Beatles. В 1967-м, когда я услышал, что они поехали в Индию в духовных поисках, мне тоже сильно захотелось отправиться туда.

– Сколько тебе лет? – спросил я.

– 56, – ответил он.

– И мне, – сказал я. – Выходит, в наших жизнях много общего. Я родился в Америке, и как и многие среди молодёжи 60-х, отказался от статуса-кво в поисках духовной альтернативы.

– Правда? Мои родители настаивали, чтобы я получил образование, и затем ввели меня в бизнес. Только так я смог выполнить своё желание путешествовать повсюду. Я отправился в Индию и посетил множество святых мест, но все равно не мог найти то, что искал.

Я решил, что пришла пора дать духовный совет.

– Знаешь, – сказал я, – древние писания Индии говорят, что самое важное в святом месте – святые люди, которые живут там. Внимая возвышенным душам, можно оценить истинную святость места. Поскольку мы обусловлены, наши чувства покрыты иллюзией.

Он задумался на мгновение:

– В этом что-то есть.

Затем он продолжил свою историю:

– Хотя я был занят семейными делами и работой, моим главным интересом всегда оставалась духовность. Я взял за правило узнавать о духовных традициях каждой страны, в которые заносил меня бизнес. За свою жизнь я побывал в огромном количестве церквей, храмов и мечетей, чем ты мог бы сосчитать.

Он покачал головой.

– Чему ты научился за эти визиты? – спросил я.

Он снова задумался:

– В действительности, не многому.

Мне вспомнилась шлока из “Према Бхакти Чандрики” Шрилы Нароттамы даса Тхакура. Я всегда вожу с собой копию, и, быстро вынув книгу из наплечной сумки, показал ему стих:

тиртха джатра паришрама кевала манера бхрама
сарба сиддхи говинда чарана
дрдха вишваса хрде дхари мада матсарджйа парихари
сада кара ананйа бхаджана

“Путешествия по святым местам – напрасная трата энергии и рождается из иллюзии, ибо совершенство жизни каждого – лотосные стопы Шри Говинды. Поэтому человеку следует отбросить гордыню и зависть и с полной решимостью в сердце всегда без отклонения следовать им.”

Я немного пояснил:

– Это не значит, что мы не должны посещать святые места, – сказал я, – но смысл, цель этого – найти там Бога. Церкви, храмы и мечети являются домами Бога.

– Домами Бога? – переспросил он. – Ты и вправду считаешь, что Бог – личность?

Я улыбнулся.

– На дебаты у нас не так много времени, – сказал я, – но если Бог не является личностью, откуда взялось твоё осознание себя как личности?

– Что ты имеешь в виду?

– Бог означает: Абсолютная Истина, из которой всё исходит, – сказал я.

– Звучит логично, – сказал он.

– Из ничего не может получиться что-то, – сказал я. – Ты – личность, значит и Бог – личность.

– Понимаю, к чему ты клонишь, – сказал он. – В этом есть смысл… опять же.

Он помолчал, затем спросил:

– Откуда ты получил всё это знание? Тоже много путешествовал?

– Да, приходилось, – сказал я. – Возможно не по сотне стран, как ты, но достаточно. Но мои познания – не столько из моих путешествий, сколько от того, что я услышал от своего духовного учителя, Шрилы Прабхупады.

Я начал конспектировать наш разговор.

– Что ты делаешь? – спросил он.

– Записываю нашу беседу, – ответил я. – Если не сделаю этого, то быстро все забуду. Я веду дневник.

Он выглядел немного озадаченным:

– Почему наша беседа так важна для тебя?

– Поделюсь ею с другими, – сказал я с улыбкой. – Я регулярно рассылаю свой дневник получателям по интернет.

– Ты, должно быть, известен, – сказал он.

– Полагаю, да, – сказал я.

– Мне хотелось бы быть известным, – сказал он. – Это то, чего у меня в жизни не было.

– Тебе бы не понравилось, – сказал я.

Он удивился:

– Не понравилось бы?

– Мирское богатство не принесло тебе продолжительного удовлетворения, – пояснил я, – не даст его и слава. Это более тонкое материальное наслаждение, но всё материальное – одинаково.

– Это точно, – поддакнул он, кивая головой. – Всё, что ты говоришь – верно.

– Это потому, что у меня есть духовный учитель, – ответил я.

Он начал взволнованно говорить:

– После Украины я еду в Молдову, – сказал он, – потом в Румынию и Болгарию. Летом собираюсь в Африку, в Конго. Потом надеюсь осенью вернуться в Индию. Я слышал, что в это время Индия очень красива.

– Время бежит, – сказал я. – Тебе, в лучшем случае, осталось пятнадцать-двадцать лет.

– Что ты имеешь в виду?

– Мы оба путешествуем уже по тридцать пять лет, – сказал я, – но вскоре придёт время умирать. Ты готов к смерти? За все свои путешествия ты узнал, что происходит после смерти?

– Нет, – ответил он с немного смущённым видом.

– Эта тема – только начало духовного знания, – сказал я. – Возможно, тебе следует изменить свой подход к познанию духовной жизни.

Тут стюардесса объявила через динамик, что самолёт вот-вот приземлится. Беседа почти подошла к концу.

– И куда я отправлюсь после смерти? – спросил он. Его голос был на грани отчаяния.

– Зависит от состояния твоего сознания в момент смерти, – сказал я. – Можешь спуститься в животные формы, возродиться в человеческой форме жизни или вернуться в духовный мир.

– Этому ты тоже научился от духовного учителя? – спросил он.

– Ну не в такси же я об этом узнал, – ответил я, не сумев удержаться от улыбки.

Наш самолёт приземлился и катил к аэропорту. Сосед затих. Повернувшись ко мне через несколько минут, он сказал:

– Наши жизни похожи, факт. Мы родились в один год, принадлежали одному поколению, слушали одинаковую музыку и путешествовали по одним и тем же местам.

Он повернулся, чтобы взглянуть в окно, и я законспектировал его слова в блокнот.

– В чём мы схожи, – проговорил он, продолжая смотреть наружу, – это в том, что мы оба ищем духовность.

Он повернулся ко мне.

– Но разница, – сказал он медленно, – в том, что ты нашёл то, что я искал.

– Разница, мой друг, – сказал я, – в том, что я нашёл духовного учителя.

Его глаза широко открылись, когда он вдруг понял, на что я всё время делал акцент.

– Да, теперь мне ясно, – тихо сказал он. – Вот, что я упустил: духовного учителя.

Самолёт остановился полностью, пассажиры были заняты сбором вещей и готовились к выходу.

– Но ещё не слишком поздно, – сказал я.

Я быстро записал мой е-майл адрес и вручил ему.

– Вот мой е-майл, – сказал я, – напиши мне.

Я положил руку ему на плечо.

– Обещаю, – сказал я, – что поделюсь с тобой всем, чему научился от него.

Он на мгновение закрыл глаза и кивнул головой:

– Спасибо. Думаю, мои поиски, наконец, закончились.

Я улыбнулся.

– Это больше похоже на новое начало, – ответил я. – Только теперь у тебя есть Шрила Прабхупада, и он укажет тебе путь.

Я подумал о наставлениях Шрилы Прабхупады в “Шри Ишопанишад”:

“Если вы хотите достичь знания с помощью своих усилий, используя свои несовершенные чувства, то никогда не придёте к правильному заключению. Это невозможно. В “Брахма-самхите” есть утверждение: “Сядь на самолёт, летящий со скоростью ума”. Материальные самолёты могут лететь со скоростью две тысячи миль в час, но какова скорость ума? Вы сидите дома, думаете об Индии, которая, скажем, находится за десять тысяч миль, и она тут же в вашем доме. Ваш ум отправился туда. Настолько велика скорость ума. Поэтому говорится: “Если вы путешествуете с этой скоростью миллионы лет, то обнаружите, что духовное небо бесконечно”. Невозможно даже приблизиться к нему. Поэтому Веды предписывают, что каждый должен обратиться – здесь использовано слово “непременно” – к истинному духовному учителю, гуру”.

/1 Comment/by

Та же миссия – та же милость

, ,

Том 6, глава 7

29 апреля -15 мая 2005

 

Я вернулся в Варшаву 8 мая после почти шестимесячного отсутствия. Мои путешествия заносили меня в самые разные части света: я побывал в Австралии, Индии, Соединённых Штатах и Южной Африке. Люди в этих известных странах часто считают Польшу, расположенную на задворках Восточной Европы и в стороне от наезженных троп, местом не очень значительным.

Например, когда я уезжал из Соединённых Штатов, один из моих духовных братьев намекнул: “Махараджа, может, пора уже завязывать с Польшей? Каков реальный эффект фестивалей, которые ты там проводишь?”

Его замечание было полушутливым, и я не потрудился отвечать, но этот вопрос несколько раз всплывал в моём уме, пока самолёт пересекал Атлантику на пути в Лондон. Господь, однако, не замедлил с ответом.

Я находился в лондонском аэропорту Хитроу в сопровождении нескольких учеников, которые пришли повидаться со мной. Пока я шёл на пересадочный рейс до Варшавы, я заметил двух уборщиков со швабрами в руках, везущих контейнера с мусором. Они шли быстро, почти бежали по направлению ко мне с широкими улыбками на лицах.

Один из них с чувством заговорил по-польски: “Byliśmy na swoim festiwalu”.

Гауранги даси, моя ученица из Польши, перевела:
– Он говорит, что они были на вашем фестивале в Польше.

– Чши можеш заспивач нам Харе Кришна ту на лотниску, – продолжал мужчина. – То наша укочана пиосенка.

Гауранги засмеялась:

– Он просит, чтобы мы прямо сейчас, в аэропорту, спели Харе Кришна, – сказала она. – Говорит, что им полюбилась наша песня.

Встреча с этим сюрпризом была для меня достаточной причиной продолжать фестивали в Польше отныне и навсегда. Шрила Прабхупада однажды сказал, что, попробовав одну рисинку, можно понять готов ли весь рис в кастрюле. И то, что этим парням так понравились святые имена Кришны, определённо означает, что в Польше есть и другие люди, которым это нравится.

А на тот случай, если у меня вдруг останутся какие-то сомнения, Господь дал мне ещё один сигнал в аэропорту Варшавы, когда я вручил свой паспорт женщине-офицеру эмиграционной службы. Она взяла его и расцвела большой улыбкой, а затем обратилась ко мне по-английски: “Харе Кришна, – сказала она. – Добро пожаловать в Польшу”.

Но, к сожалению, успешная проповедь зачастую вызывает гнев завистников.

арджуна увача
стхане хршикеша тава пракиртйа
джагат прахршйати анураджйате ча
ракшами бхутани дишо драванти
сарве намасйанти ча сиддха сангхат

“Арджуна сказал: о повелитель чувств, мир исполняется радости, услышав Твоё имя, и все привлекаются Тобой. Хотя достигшие совершенства живые существа предлагают Тебе своё почтение, демоны приходят в ужас и разлетаются кто куда. И то и другое – правильно”.

[Бхагавад-гита, 11.36]

Вечером было первое собрание совета тура, и я рассказал историю о встрече с поляками в аэропорту Хитроу.

Заговорила Нандини даси:

– Шрила Гурудева, пока вас не было, мы всё подготовили к проведению фестиваля на северном побережье Польши в июне. В четырёх городах с нетерпением ожидают нашего приезда. Это очень красивая часть страны, там много лесов, рек и озёр.

Радха Сакхи Вринда даси знала, что Нандини готовила меня к чему-то ещё.

– Нандини, переходи сразу к делу, – сказала она, – у Гурудева не так много времени.

Нандини сделала небольшую паузу и посмотрела на меня с серьёзным выражением.

– Но, – продолжала она, – один из этих городов – штаб-квартира “Civitas Christiana”, самой крупной группы антикультистов в стране.

Я сделал вид, что меня это не обеспокоило:

– Но ведь анти-культовая проблема сошла на нет за последние годы, – сказал я.

– Так и есть, – ответила Радха Сакхи Вринда, – но не исчезла окончательно. “Civitas Christiana” до сих пор кипят при мысли о том, что мы выиграли большой судебный процесс против них несколько лет назад.

– Меня больше беспокоит, что политическая ситуация в Польше быстро меняется, – продолжала Нандини, – и вскоре может стать неблагоприятной для нас. Одна или две правых партий с большой вероятностью выиграют на следующих выборах в начале осени. Вы помните проблемы, с которыми мы сталкивались раньше, когда в силе была партия консерваторов.

– Одна особенно фанатичная партия прислала Нандини письмо с угрозами, – сказала Радха Сакхи Вринда.

Нандини с укором посмотрела на неё.

– Не волнуйтесь, Гурудева”, – сказала она.

– Ему лучше знать, что ситуация серьезна, – ответила Радха Сакхи Вринда.

Слово взяла Нандини:

– Шрила Гурудева, я получила по е-майл угрожающее письмо от группировки, которая, как мы предполагаем, организовала жестокое нападение на наш фестиваль в Томашове четыре года назад, и несколько ещё худших писем от членов другой правой политической партии. Они угрожают устроить на нашем фестивале такие ужасы, что я даже не решусь повторить.

– Это правда, – подтвердила Радха Сакхи Вринда. – Помните правую партию, силой остановившую нашу харинаму в Киелче прошлой весной, а затем пытавшуюся отменить проведение там нашего фестиваля? Они нас не забыли. Они всё ещё пытаются раздуть проблему на своём сайте, говоря, что это мы на них напали.

– Шрила Гурудева, – сказал Джаятам, – некоторые преданные считают, что нам следует подождать с проведением фестивалей до следующего года. Тогда политическая ситуация будет более ясной.

– Вот этого мы точно не будем делать! – ответил я строго.

Все молчали. Я на мгновение задумался.

– Нам следует отнестись к угрозам серьёзно, – сказал я, – но они нас не запугают. Мы не отступим. Мы должны быть готовы к оппозиции. Шрила Прабхупада сказал однажды: “Если нет оппозиции – значит нет проповеди”. Самому Махапрабху приходилось иметь дело с жесткой оппозицией, и Шриле Бхактисиддханте Сарасвати, и нашему духовному учителю, Шриле Прабхупаде во времена не столь давние.

– Мы удвоим или даже утроим количество охраны, – продолжал я. – Можно связаться с той же компанией, чьими услугами мы пользовались в прошлом году. И на харинамах тоже должна быть охрана.

Начав говорить, я попытался вспомнить, видел ли где-нибудь в мире группу харинамы в сопровождении вооружённых гвардейцев.

– А будет ли этого достаточно? – спросила Радха Сакхи Вринда. – Эти группировки хорошо организованы и решительны, в чём мы уже имели возможность убедиться.

– Этого будет достаточно, если у нас есть защита Господа, – ответил я. – А она у нас будет.

Я сделал паузу.

– Он дал словo, – сказал я и процитировал Чайтанья-Бхагавату:

ксанеке утхила прабху картйа хункара
сабаре балена “кене бхайа кара кара

“Господь остановился и громко спросил всех: “Почему вы так напуганы?”

эй на саммукхе сударшана чакре пхире
вайшнавера джанера ниравадхи вигхна харе

“Вы что, не видите Сударшана-чакру, сопровождающую нас? Она всегда устраняет препятствия, с которыми сталкиваются Вайшнавы”.

кичху чинта нахи кршна санкиртана тора
ки на декха хера пхире сударшана

“Не беспокойтесь. Пойте славу Кришне! Разве Вы не видите Сударшану, ведущую нас?”

[Чайтанйа Бхагавата, Антйа-кханда, 2.139-141]

Когда мы собрались расходиться, ко мне подошла Нандини.

– Шрила Гурудева, – сказала она, – могу я с вами поговорить?

– Да, конечно, – ответил я.

– Ненавижу разговоры на эту тему, особенно зная, как вы устаёте от путешествий, но если мы собираемся удваивать или утраивать охрану в этом году, нам нужно больше средств.

– Знаю, – ответил я, – и думаю, что сделаю перерыв на пару дней, а потом поразмыслю об этом.

– Но планировать нужно уже сейчас, – сказала Нандини. – Помните, в прошлом году была похожая ситуация, и мне было сложно забронировать вам зарубежный рейс в последнюю минуту.

– Есть не так много мест, куда я могу отправиться, – заметил я. – Я уже побывал почти везде.

Нандини немножко помолчала.

– Кроме России, – сказала она.

Я задохнулся от удивления:

– России?

– Да, России, – повторила она, – я знаю, что там люди беднее, чем в Польше, но…

– Только не Россия! – запротестовал я. – Я не хотел бы ехать в Россию только ради сбора пожертвований. Я так редко там бываю. Это будет несправедливо по отношению к моим ученикам.

– Гурудева, – сказала Нандини, – Вы знаете, как сильно любят вас русские ученики. Они будут счастливы видеть вас, что бы ни послужило причиной вашего приезда. А вы всё равно будете проповедовать днём и ночью, как обычно. В любом случае, половина преданных тура – русские. Русская ятра уже сделала так много для нас.

– Это правда, – согласился я. И задумавшись на мгновение, сказал:

– Да, но думаешь, я вынесу трёхнедельный изматывающий тур вдоль и поперёк России?”

Нандини не ответила, но мы оба знали, что она права. Выбора у нас не было. The show had to go on. Наши фестивали – милость Господа Чайтаньи для жителей Польши, и Господь даст нам силы, выносливость и возможности для достижения победы.

Через несколько дней я был готов к поездке в Россию. Но сначала мне предстояло заехать на Украину в Днепропетровск, чтобы принять участие в праздновании дня явления Господа Нрисимхадева. Я планировал попросить Его милости, чтобы мы смогли успешно собрать средства для 16-го года фестивалей и о защите, которая нам обязательно понадобится.

Когда я уезжал в аэропорт, к моей машине подошла Радха Сакхи Вринда.

– Шрила Гурудева, – сказала она, – я всё-таки переживаю по поводу того письма, полученного Нандини и будущей политики страны. Меня беспокоит наша безопасность на фестивале.

– Не волнуйся, – ответил я, когда водитель уже тронулся с места. – Господь позаботится о нас, как в прошлом Он заботился и о других преданных. Это та же миссия – и мы получим ту же милость.

даттва чакрам ча ракшартхам
на нишчинто джанарданах
свайам тан никатам йати
там драштум ракшанайа

“Господь Джанардана не останавливается, даже заняв Сударшану в защите Своих преданных. Он Сам приходит присмотреть за ними и защитить их”.

[ Нарада Панчаратра, 1.2.34 ]

/0 Comments/by